- Вы свободны, - бросил советник капитану, потеряв к нему всяческий интерес. Капитан поклонился и направился к выходу из кабинета. Уже на выходе, закрывая за собой дверь, он услышал: вы лучшем смотрите теперь в оба! И непонятно было, толи это и правда сказал ему советник на прощание, толи взволнованному капитану так послышалось.

  "И к чему он об этих шпионах вспомнил? - недоумевал капитан, возвращаясь в казармы, - Какие еще шпионы? Тут бы с реальными злодеями разобраться, а он о каких-то там шпионах думает!.."

  Оставшись наедине с собой, советник еще немного посидел, затем поднялся на ноги и немного походил по комнате, нагуливая вдохновение. После сел и принялся писать. Писал он самое разное: приказания складывал в одну стопку, письма личной переписки в другую, заметки в один угол ящика стола, научные труды в другой угол того же ящика. На столе у советника с утра до вечера был полный завал, но сам Икарий в том завале виноват не был: каждое утро приходил лакей и выгружал все это ему на стол. К вечеру завал на столе Икария становился упорядоченным. Все бумаги - рассортированными, незначительные приказы - сложенными на поднос в порядке, в котором должны были быть доставлены, где и ожидали утреннего визита слуги. Значительные и не терпящие отложений приказы, Икарий передавал лично, или посредством своего секретаря, всегда ожидающего в приемной.

  К вечеру того же дня он так и не успел разобрать завал, - мысли Икария были всецело поглощены недавним происшествием. Он уже давно начал подозревать Брута в шпионаже, когда же тот умер, несколько раз лично, не доверяя дело никому другому, проверил мертв ли он на самом деле, на тот момент по всему выходило что да, несомненно мертв. Теперь Икарий все больше сомневался в этом. Он знал о существовании разного рода веществ, способных создать видимость смерти, а старый церемониймейстер в последнее десятилетие своей жизни из жилища носу не показывал без лекарств, распиханных по карманам.

  Употреблял он порошки и микстуры, а также регулярно пил некий тоник - сборную солянку из целебных трав, приготовленную по своему же рецепту. В свободное время увлекался фармацевтикой, химией и алхимией, даже писал иногда опусы по теме, публиковался в научных изданиях; на данном поприще, увы, так и не заслужив признания коллег с формальным образованием. Когда на званом обеде Брута обнаружили мертвым, в его кармане нашли также недавно выпитую склянку, пробка от которой закатилась под трон. Пробку-то большинство проглядело, зато высмотрел советник.

  "Таким образом, - рассуждал он, сидя у себя в кабинете, - выпил Брут ее уже на церемонии. А раз не поднял пробку, во что в обычное время при его щепетильности и манерах трудно поверить, - значит, выпил незадолго до того, как упасть..."

  Подозрения Икария о предположительной шпионской деятельности Брута еще до дня его скоропостижной смерти основывались, первостепенно, на неясном прошлом церемониймейстера, детали которого даже первому советнику, с его огромными возможностями, не удалось полноценно восстановить.

  Брут служил при дворе еще до него, таким старым он был. А до королевской семьи, служил у нескольких других семей из высшего общества, тоже весьма известных и благородных. Все эти обстоятельства говорили о том, что за спиной у Брута стоят важные люди. А подробности всех его многочисленных связей, как и прошлое, полноценно выяснить советнику не удалось. После смерти Брута, казалось бы, вот и вся история, но нет, проклятый старик и после смерти сумел отличиться.

  Перед тем как покинуть кабинет в тот день, Икарий подошел к окну и, поразмыслив, передвинул одну из фигур давно начатой партии в шахматы. Где-то на крыше, откуда были видны окно и шахматная доска, одинокий трубочист сложил и спрятал подзорную трубу в сумку. Забросив сумку на плечи, он побежал по крышам, по пути "случайно" задев рукой несколько флюгеров, что для посвященных людей было знаком, свидетельствовавшим о "перемене ветра". Сделав ход, Икарий еще немного постоял у окна, пребывая в глубокой задумчивости; посмотрел на небо, - над Фэйр сгущались тучи.