- Втрое! - ответил Икарий.

  - А, лето ведь на дворе! - поерзав на стуле, король обернулся в сторону окна. Там бабочка порхала, в саду журчали фонтаны и доносилось с улицы пение птиц, и голоса придворных бездельников тоже доносились, хотя теперь их было меньше: время знойное, а тени на всех не хватает. Будто только сейчас король заметил, что на дворе лето. И снова криво, неестественно улыбнулся, как когда приветствовал первого советника. Улыбнулся от удовольствия, что помнит о Лазурной долине и помнит, чем она славится.

  В Лазурной долине поля родили круглый год и по несколько урожаев случалось собирать в сезон, и даже зимой поля родили, а снега в низменности не было (снег был круглый год на вершинах гор, окружавших ее). Король помнил, чем славится Лазурная долина, но не помнил, где именно она расположена, от осознания этого улыбка Люция померкла. Бросив быстрый взгляд на Икария, словно опасаясь, что первый советник прочтет его мысли и уличит в невежестве, он попросил продолжить. Отец Люция приказывал продолжить - Люций просил, а голос его так тихо и странно звучал при том, словно он на экзамене, а перед ним суровый экзаменатор, от решения которого зависит его дальнейшее; и он просит перейти к следующему вопросу в билете, который не то чтобы знает лучше, но всяко лучше новый вопрос, чем неловкая тишина в ответ на предыдущий.

  - Дозорные докладывают, у южных границ опять замечены войска Халифата, - послушно продолжил Икарий, а после, выждав немного, добавил, - что прикажете делать? И замер, с любопытством наблюдая реакцию короля. Реакции Люция - этого, по его мнению, недоумка - очень забавляли первого помощника и еще больше Икария забавляло то, как неважны были все те сведения, что он приносил, в сравнении со всеми теми сведениями, что он утаивал. Не менее забавным Икарию казалось и то, что нынешний правитель Фэйр знает о Фэйр куда меньше, чем самый распоследний нищий.

  - Ну, отошли туда войска, сколько посчитаешь нужным. Или доложи министру, кто у нас там сейчас ответственен за это? Если есть потребность, значит... Надобно усилить патрули, так? - полуутвердительно-полувопросительно закончил король. Складки лба его разгладились по окончанию, а сам он взглянул на первого советника с той смесью чувств, с которой смотрит на экзаменатора студент, ответив что-то невпопад и ожидая вердикта.

  Икарий с готовностью кивнул ему, поддакивая и почти не скрывая довольной улыбки. Паук внутри него, передними лапами продолжая удерживать ширму благополучия перед государем, задними лапами передвинул несколько фигурок к южной границе, изменив тем самым баланс сил.

  Когда не границах возникали трения, Икарий сначала обдумывал упоминать это в докладе или нет, а после действовал, исходя из ситуации. Трения возникали на границах довольно часто и особенно часто они возникали на южной границе, или "проблемной границе", как ее называл министр иностранных дел. Военного министра, о котором обмолвился король, в Фэйр давно не было, а армией еще со времен отца Люция всецело распоряжался государь и высшая военная номенклатура, подчиняющаяся ему напрямую. Сейчас армией и генералами управлял первый советник от имени короля.

  Когда Икарию это было на руку, он упоминал о трениях на границах в своем ежедневном докладе, и король отвечал ему в разных формулировках одно и тоже: "надо бы отослать войска, надо бы укрепить кордоны". Люций страшно боялся войны, не как хороший правитель боится - то есть опасается, но как настоящий трус боится - то есть до дрожи в руках. Трусостью и робостью короля в жизни очень часто пользовались разного рода проходимцы.

  Верно, по-своему истолковав улыбку Икария, Люций побагровел и поспешил задать вопрос, который должен был указать на несомненную компетентность короля в делах государства, но указал лишь на глупость и нежелание в эти самые дела вникать.

  - А как... Да, пожалуй, ответьте-ка мне Икарий, как обстоят дела в Холлбруке?

  "Опять он за свой Холлбрук! А как глаза горят, - будто дите малое... Обладай я хоть крупицей совести, уверен бы задумался о том, что делаю... Впрочем, едва ли бы я взялся делать то, что делаю, обладай я совестью. И едва ли бы поднялся до должности первого советника, cложись я подобным образом", - подумал Икарий, мысленно закатив глаза. На внешности внутреннее Икария никак не отразилось, и он все тем же будничным тоном принялся в мягкой форме доносить королю то, что тот и так знал, а потому и спрашивал. Принялся объяснять, что в Холлбруке дела обстоят точно также, как обстояли сотни лет до этого и как будут обстоять сотни лет спустя.

  Холлбрука для Икария не существовало, как и всего того, чему он не мог найти применение и в чем не видел препятствия для реализации своих амбиций. Холлбрук - этот огромный регион на ближнем севере - из числа тех земель, что никогда и никому не покоряться, чей бы флаг над ними не развевался. Холлбрук, Седжфилд, Вэйланд, Тайнвуд и другие проблемные и спорные территории, - для Икария все эти земли были одной большой выгребной ямой. Он не различал их и не пытался понять их. И многие жители благополучных регионов Фэйр, в действительности подавляющее большинство их, придерживались того же взгляда на вещи, или сходного с ним. Они знать не знали и не хотели знать и даже считать не хотели тех оборванцев, что проживали на окраинах Фэйр, своими соотечественниками.

  Икарий не врал и не утаивал, говоря, что в Холлбруке все спокойно - первый советник и правда верил в это и отвечал королю, что знал. Иначе бы не упустил возможности отослать еще войска на подавление Хельмрокского бунта, ослабив защиту столицы и подтолкнув революционеров к решительным действиям. Вопрос прямого столкновения был вопрос времени, а быть или не быть самому столкновению вопросом давно не было.

  Если представить народ - костью, революционеров и действующую власть двумя головками этой кости, а мягкие ткани, окружающие эту кость, - королевством, то с каждым днем все больше трещин появлялось на этой кости, все больше она прогибалась под давлением внешней среды. Внешней средой были близлежащие государства - соседи Фэйр и первейшие конкуренты. Внутреннюю и отчасти внешнюю среду также создавал Икарий, проводя реформы от имени государя. С каждым днем умножались трещины на кости, а старые - не успевали срастаться, некоторые из трещин срастись не могли в принципе - настолько значительными оно были и непоправимыми. Вопросом времени был тот момент, когда трещин станет слишком много и, не выдержав давления, кость преломиться надвое. Тогда прольется кровь, а брат поднимется на брата в месте открытого перелома. И тучи мелкой мошкары слетятся пить эту кровь, но больше всего достанется паукам, а главный и крупнейший среди пауков, злопастный зачинщик всего, - первый советник Икарий.

  Прямо сейчас по всему королевству действовали или ожидали указаний для дальнейших действий шпионы Икария, но количество верных и обученных агентов было ограничено. Даже располагая множеством проверенных источников во всех ключевых городах всех государств континента, Икарий не считал необходимым держать руку на пульсе жизни незначительных внутренних регионов Фэйр, вроде все того же злополучного Холлбрука, тем более, что в случае с Холлбруком, - пульс давно не прощупывался.