"Наследие" - мать его часто использовала это слово в их беседах, будто бы не понимая полного веса того рокового значения, которое приобретало оно в уме ее сына. Наследие для женщины в ее детях, - для большинства женщин в те времена было так. И королева, во многом отличавшаяся от других женщин, а в примечательных чертах так и вовсе, - личностью совершенно на них не похожая (несомненно умышленно воспитавшая в себе отличающие ее от других женщин качества), в вопросах естественных оставалась, в первую очередь, - все же женщиной, а во вторую уже - королевой.

  Ребенок - есть продолжение матери, ее плоть и ее кровь. Деяния ребенка порочат или прославляют род его и мать, выносившую и родившую его. Последнее король понимал, прочее - оставалось для него еще одной загадкой. Для короля мать - ее уважение - было еще одним непреодолимым препятствием. После смерти отца только мать осталась из ближайших родственников, и в отношении матери для него выражалось отношение к нему всего высшего общества разом. Они с матерью встречались теперь только на мероприятиях, где требовалось его обязательное присутствие. Таковых со временем становилось все меньше, о чем хлопотал главный советник Икарий.

  Старая королева ненавидела Икария, не понимала, как сын ее может не замечать вероломства этого змея. Она всеми силами препятствовала нововведениям советника. Пользуясь властью и старыми связями, требовала от ответственных чиновников замедлить процесс рассмотрения тех или иных реформ, подождать окончательного решения короля. Они тянули сколько могли, памятуя о помощи, в прошлом оказанной им королевой и противясь слишком резким изменениям сложившегося порядка вещей, который для них давно стал естественным и в сохранении которого испытывали потребность. Но сколько бы королева не хлопотала, как бы чиновники не хотели помочь ей, конечный итог всегда был один: ответственные люди пожимали плечами и скрепя сердцем утверждали очередную глупость светлейшего государю.

  Все свое детство, отрочество, юность Люций содержался в библиотеке. В этих пыльных, захламленных пространствах проходили наиболее важные из уроков, по большей части здесь же проходило и большинство менее важных. Теперь, на стыке молодости и зрелости, король проводил в библиотеке почти все свое время, уже не по принуждению взрослых, но по нужде, невольно воспитанной в нем ими. Люций не был образцовым королем, его личность, что называется, эксцентричная, привлекала к себе внимание высшего света уже только тем, что это самое внимание король нисколько не стремился привлекать.

  С тех пор, как Люций принял бразды правления, его отца все чаще возводили в ранг великих королей. Старый король знал свою власть и цену ей, он также знал и то, откуда влияние его берется, каковы его корни. Отец Люция помогал значимым людям, когда имел с того выгоду и, заручившись в ответ их поддержкой, мог править без опаски за завтрашний день. Старый король знал все, что следует знать правителю, он к тому же был одаренным архитектором, что в совокупности с железной дисциплиной в постижении этой нелегкой стези в определенный момент времени сделало его известным мастером. Уже при жизни на него равнялись многие молодые таланты, а после смерти, на фоне бездарных потуг его сына, слава старого короля лишь возрастала, буквально с каждой принятой реформой.

  Не будь Люций коронован, ему бы не кланялись, не улыбались бы так заискивающе при встрече, но почитали бы за человека странного и нелюдимого, а главное, - бесперспективного; то есть такого, знакомство с которым не сулит им ничего хорошего и ни к чему хорошему заведомо не может привести. Кланялись и улыбались не Люцию как человеку, но как августейшей особе, и с каждым днем, те поклоны и улыбки становились все более холодными и натянутыми. Для понимающей тонкости знати, Люций был дураком, с которого нету спросу и которым можно и нужно помыкать. К моменту его коронации, дело Люция было делом решенным, вопрос состоял лишь в том, кто пожелает взять на себя роль кукловода.

  До того, как начать всерьез планировать заговор, Икарий часто думал в этом ключе, от чего сносить службу становилось ему еще труднее. Нет ничего постыдного в службе господину, занимающему положение много выше тебя. Служить государю - так и вовсе великая честь! Но странное дело, понимая все это и обладая невероятным терпением, Икарий - урожденно не из знати, - с трудом заставлял себя играть отведенною ему роль в этом подзатянувшимся спектакле. Безродный сиротка Икарий, выслужившийся и поднявшийся беспрецедентно высоко для простого слуги, обладая честолюбием и гордостью потомственного аристократа, не мог сносить свое положение, высокое в глазах многих, но низкое в его собственных.

  В свободное от выступлений на публике время первый советник, главный ткач закулисной жизни, плел интриги и создавал иллюзию благоприятного положения дел. Вероломный паук двумя лапами поддерживал ширму перед государем, - ширму, сплетенную из паутины его лживых обещаний, - ширму, прикрываясь которой, Икарий творил, что хотел. Этот паук - Икарий - в равной степени и глубинно, - интуицией, и поверхностно, - разумом, понимал, что нужно предпринять для удовлетворения своих всевозрастающих амбиций и делал, что нужно, оставшимися конечностями. Делал, не взирая на опасность, грозившую ему, если обман раскроют. Делал - и с каждым днем преуспевал все больше.

  Под эгидой заботы о Фэйр и от имени государя Икарий по сути дела правил королевством. Пока его формальная власть мало по малу расширялась, несмотря на ожесточенное сопротивление части знати, его негласная власть и паутина уже давно распространилась далеко за пределы Фэйр и охватила близлежащие регионы на политической карте теневого мира.

  Тем утром они встретились в библиотеке и соблюдя привычные, но опротивевшие обоим условности этикета, приступили к обычному и опротивевшему королю обсуждению дел.

  - Из Лазурной долины поступили новые партии провианта, - привычным, будничным тоном, но с видимым удовольствием докладывал Икарий. Несмотря на близость старости, первый советник обладал прекрасной памятью, а потому докладывая, не пользовался записями. Первому советнику было приятно докладывать хорошие вести, в том числе и по старой привычке, теперь уже почти забывшейся: у отца Люция было принято награждать гонца, принесшего хорошую весть; принесшего плохую, - наказывать. Это учило советников всегда быть настороже и оттачивать мастерство лести, а также владения языком, чтобы, не искажая информации и не утаивая фактов, сохранить место и голову на плечах. Много первых советников сменилось при старом короле, пока не занял эту должность Икарий. Докладывал он с удовольствием еще и оттого, что мысленно зерно это ему принадлежало и его же заслугами было добыто. Труд жителей долины, а также тех, кто доставлял зерно, и тех, кто распределял его, в расчет не шел.

  - Вдвое? - спросил король, спрашивая, во сколько раз больше требуемого провианта было получено.