– Чудеса, да и только, – восторг бил ключом пока я плескалась в воде, моя съемная квартира была точно меньше, и без подобных наворотов. Вот только голову мыть не стала, шампуня не нашла, как и фена. Но решив, что эту проблему решить можно чуть позже, спокойно пошла одеваться.

Форма… Даже здесь форма. Причем такая, в которой я наверняка легко сойду за студентку, и для работы это, ой как, нехорошо. Да и мои лодочки с плесированной юбкой чуть выше колена, белой блузкой и пиджаком смотрелись немного пошловато. Но выбора у меня все равно не было, а потому я в полной «боевой» готовности уселась на подоконник в ожидании ректора.

За окном открывался вид на парк, погода напоминала то ли лето, то ли позднюю весну. В вечерних лучах солнца грелись редкие студенты, пробегавшие по дорожке, что выглядывала из-за деревьев. Некоторые останавливались и присаживались на невидимую мне лавочку, и какое-то умиротворение витало в воздухе. Стало так спокойно, не было печали, что я скорее всего больше не увижу родной мир, исчез страх неизвестности, где я и что мне делать.

Но блаженное лицезрение природы прервал громкий стук в дверь.

– Вы что, уснули? – интересно, «пришел ректор, и все испортил», – популярная фраза в этой академии? – Вы меня вообще слышите.

– Да, конечно, ректор Бэлл, – пререкаться с ним и нарушать свое внутреннее равновесие совсем не хотелось.

– Тогда идемте! – он буквально выволок меня из гостиной и потащил в столовую.

– Я как бы вполне в состоянии передвигаться сама, и если мы куда-то опаздываем, так и скажите.

– Я не люблю приходить позже всех. Либо я оказываюсь за столом первый, либо уже когда все ушли. Надеюсь, вы это запомните.

– У всех свои тараканы, – примирительно было начала я, но осеклась под его грозным взглядом. – Учту ваши предпочтения в этом вопросе, ректор.

– А вы на лету учитесь, Амалия. Это радует.

Пришли мы, конечно, не первые. И в чем-то я даже оказалась согласна с ректором, идти к своему столу под пристальными взорами студентов и преподавателей такое себе развлечение. Вот только вопрос утреннего подъема меня смущал, но задать сразу его не вышло.

– Коллеги, это наша новая сотрудница, Амалия Беркут, мой секретарь, – заявил Максимилиан, стоило всем преподавателям занять свои места за столом.

– Пятая, – послышался шепот со стороны, а потом стройная блондинка чуть поодаль посмотрела мне в глаза и прошептала, – сочувствую.

– И я надеюсь, вы будете внимательны и поможете влиться ей в наш дружный коллектив, – ректор ястребом навис над столом, и все дружно закивали. – Приятного аппетита.

Помня свое фиаско с кнедликами я заказала у столика обычную котлету с пюрешкой, сок, заварное и крекер, добавив, что последний должен быть в бумажном пакетике. Ну а что? Вдруг я ночью проголодаюсь. Хотя… А попить? К заказу добавилась бутылочка минералки. И немного переживая за то, что обо мне могут подумать, подняла глаза. А после расслабилась, многие заказывали что-то «на вынос», похоже, здесь это обычная практика. Мне же проще.

– Мисс Беркут? – мой сосед слева проявил активность. Он выглядел, как милый ботаник, этакий образ Кларка Кента из Тайн Смолвиля, – Меня зовут Бобби Торекс, я преподаватель младших курсов по травоведению.

– Очень приятно, – улыбнулась я, пора было заводить новые знакомства.

– Если вам что-то будет нужно, всегда можете ко мне обратиться. У меня патент на лучшее успокоительное, – сказал он по-заговорщицки тихо.

– А оно мне понадобиться, – прошептала я.

– Несомненно, – ответил Бобби, кинув быстрый взгляд на Бэлла.

– Спасибо, – мне стало как-то не по себе. Впрочем, не в первый раз за сегодняшний день. – Извините, а можно вопрос. Как вы будите студентов? Или они просыпаются на занятия сами?

– Сигнал будит всех в шесть утра, а дальше сами решайте, вставать вам или нет. У кого пар с утра нет, тот может позволить себе поваляться в постели. Но это не касается нашего руководителя.

– Понятно, поспать подольше мне грозит только в выходные. А они бывают? – вдруг испугалась я.

– Конечно, – по-доброму рассмеялся ботаник. – Суббота и воскресенье законные выходные, можно в город выходить даже, если никаких срочных дел нет или заданий.

А я не сомневалась, что ректор точно мне их найдет.

Утро такое, то больное, то боевое

«– А вы пробовали не пить?

– Пробовала, но кофе вкуснее с коньяком»

Жуткий звук сирены вырвал меня из нежных объятий сна. От неожиданности я чуть не грохнулась с кровати, запутавшись в одеяле, а резкие движения отозвались в голове неприятной болью.

Вчера, после ужина, когда все разошлись по своим комнатам, ко мне постучали. За дверью я обнаружила Бобби и ту блондинку, как позже узнала Аделис Эктариэль, зоолога, твареведа и учителя верховой езды. Пришли они с подарками в виде мыльных принадлежностей, каких-то маленьких фиалов и большой бутылки вина.

За распитием сего местного, к слову превосходного напитка, я выслушала впечатляющий рассказ, что Максимилиан ректорствует тут без году неделя, старый ректор пропал вместе с секретарем в один день, а на следующий в кабинете уже обнаружили Бэлла. И за две недели у него сменилось четыре секретаря. И, о ужас, последняя, эльфийка, бежала от него как от чумы с громкими воплями.

– Нет, ты не представляешь! – возмущалась Аделис. – Чтобы довести представительницу моего рода до истерики… Да я даже не знаю, что надо сделать! – заявляла она слегка заплетавшимся языком. – Мы можем злиться, нервничать, язвить, но кричать… Не-е-ет, это не по-нашему.

– А самое худшее, что он, послушав вопли минут пять, наложил на нее заклятие немоты и отправил восвояси. Так даже мерзкие некроманты не поступают. Это подло, – продолжил более трезвый Бобби, а эльфийка усиленно закивала, тяжело вздыхая.

Мы еще потрепались о том, о сем, а после… после я не помню. Но проснулась одна и в постели, это радовало.

Утренние процедуры много времени не отняли, и с тяжелой головой я вышла в гостиную, там должна была быть вожделенная бутылка минералки. Она там и была, на столе, а рядом с ней стоял маленький фиал. С запиской. Она гласила: «Выпей меня».

Вроде вчера Бобби говорил про лекарства, и они были именно в такой таре, поэтому я рискнула. Открыла крышечку, залила содержимое фиала в рот и чуть не подавилась. Жуткая горечь разлилась по небу, а язык онемел. Я перевернула записку: «Запей». Судорожно отвинтила крышку минералки и ощутила как с водой уходил странный эффект от жидкости. А вместе с ним отступала головная боль.

– Надо бы сказать спасибо ботанику, – улыбнулась я сама себе, с удовлетворением прислушиваясь к организму. Ничего не болело, только проснулся звериный голод. – Вот на завтраке и скажу.

В столовой была тишина, каким-то невероятным образом я успела найти в дорогу и прийти раньше всех. Но не успела я шепнуть заказ, как появились парни в похожей на мою форме, только с лацканами.

– А что это абитуриентка делает за столом преподавателей второй день подряд? – спросил один из них, вальяжно подходя ближе.

– А с чего вы взяли, что я абитуриентка? – мне даже стало интересно, почему они сделали такие выводы, мало ли, кто может быть в форме.

– Так форма без опознавательных знаков, новенькая, я такой симпатичной мордашки бы точно не пропустил, – а вот представление меня педагогическому составу вчера он точно не расслышал.

– Допустим даже так, но какая тебе разница, что я делаю за этим столом? – я так-то любопытная тоже, но от этого субъекта несло не интересом, а наглостью и нескромными желаниями.

– А то, милая, что за нашим тебе точно будет лучше, – улыбнулся он, кладя ладонь мне на колено и медленно задирая юбку.

– Вы уверены в этом, Сантори? – раскатом грома раздался голос ректора, но парень ответить не мог, так как уже упирался лицом в стол и стонал от боли, из-за заломанной за спину руки. – Мисс Беркут, можете отпустить студента.