— Ваш племянник, — фрау Розенберг кивнула. Лицо ее приобрело такое выражение, будто она надкусила лимон.

Макс обернулся на Мозера и многозначительно улыбнулся. Рекс обошел стол, обнюхал полу пиджака господина Розенберга, поднял голову и залаял.

— Это ваша собака? — Розенберг подался вбок.

— Моя, — подтвердил Мозер.

— Тогда уберите ее от меня! Чего ему от меня нужно?

— А это мы сейчас посмотрим, — усмехнулся Мозер. — Что у вас в левом кармане, господин Розенберг?

— Вы не имеете права!

— Имею, — выдохнул Мозер и продемонстрировал значок.

*

— Значит, вы уверяете нас, что не знаете, откуда взялись траурная лента и какой-то ключ в вашем кармане, господин Розенберг? — Мозер мерил тяжелыми шагами кабинет, стараясь не смотреть на Розенберга. — И не вы ли говорили господину Максу Коху о том, что искусство требует жертв?

— Я не имел в виду это! — горячо возразил Розенберг.

— Что это за ключ?

— Понятия не имею!

— А я готов спорить, что это ключ от шкафа в гримерной Кристиана Марии Штайнера! И знаете что? На скрипке, которая там стоит, не хватает одной струны! А наш судмедэксперт подтвердил, что господина Бека задушили струной!

— Бек убит? — на лице Розенберга отразилось изумление.

— Господин Розенберг, ваша жена обеспечила вам алиби на вчерашнюю ночь, — подал голос Штокингер. — Однако вас видели выходящим из дома. Вы куда-то ездили. По свидетельствам консьержа, вы вернулись домой около четырех утра, с красной розой и коробкой. Что вы можете об этом сказать?

Розенберг закрыл руками лицо.

— Заодно расскажите нам, почему вы посылаете цветы вашему бывшему ученику, Кристиану Марии Штайнеру. Что у вас там за отеческие или какие еще чувства.

— Что? — Розенберг недоуменно воззрился на Мозера. — В чем вы пытаетесь меня обвинить! — он вскочил, едва не опрокинув стул. — Цветы я покупал жене на годовщину нашего знакомства! В коробке были пирожные! А уезжал я ночью, потому что их готовил мой знакомый кондитер на заказ, чтобы к утру они были свежайшими! У него же я забрал и розу из его сада! А по поводу неподобающих чувств вы лучше допросите Эриха Пихлера! Он был в той же ложе и прекрасно мог подсунуть мне эту чертову ленту, к которой вы так привязались!

*

— Это не он, — развел руками Штокингер. — Его знакомый кондитер все подтвердил. Он взял с этого зануды двойную оплату за работу в неурочное время.

Мозер хмыкнул.

— Надо потрясти Пихлера. Лео сказал, что Уэзерби точно отравили. Мы с Рексом поедем в театр, еще раз там все осмотрим.

— Позволите? — дверь приоткрылась, и на пороге возникла высокая тонкая фигура. Мозер про себя подумал о том, что понимает, почему Штайнера все зовут Марией — это имя подходило ему как нельзя лучше.

Через несколько минут Мария сидел напротив Мозера и сжимал в тонких руках носовой платок.

— Я обманул вас, — он вздохнул. — Цветы мне прислал господин Пихлер. Я просил его оставить меня в покое! У меня своя жизнь!

— Давайте-ка по порядку, — Мозер сел напротив. — Расскажите, с чего все началось.

Мозер переглядывался со Штокингером. Все, что рассказал им Мария Штайнер, казалось выдумкой — от первого и до последнего слова. Похоже, этот Пихлер и правда повредился умом.

— Почему вы говорите нам об этом только сейчас? — Мозер потер лоб.

— Я не представлял себе, что это может иметь отношение к делу, — пояснил Штайнер. — И еще… — он замялся. — Мне было стыдно.

— Господин Штайнер, вам знаком этот ключ? — Штокингер подсунул Штайнеру ключ, найденный в кармане Розенберга.

— Да, конечно! Это ключ от шкафа, в котором хранятся вещи родителей. Он стоит в моей гримерной.

У Штайнера зазвонил телефон. Он вопросительно посмотрел на Мозера, тот кивнул.

— Да. Да, здравствуйте. Что? — Штайнер изменился в лице. — Я вас понял. Да, никакой полиции.

Он нажал на отбой, опустился на стул и закрыл лицо руками. Худые плечи его вздрогнули, он рвано вздохнул, вскочил:

— Помогите нам! Это был Пихлер! У него… — Штайнер поджал губы. — Гретель! Он сказал приходить мне одному, иначе он убьет ее.

— Идем! Пошли, Рекс! — Мозер махнул рукой.

— Но он сказал…

— Речь об убийце, господин Штайнер! И потом, что вы собираетесь делать дальше? Станете личным рабом господина Пихлера?

— Но если вы вмешаетесь, он убьет ее!

— Господин Штайнер, поверьте нам, у нас уже был подобный опыт. Такие операции — не редкость, — успокоил его Штокингер, запихивая в кобуру пистолет.

*

— Здесь полиция! — кричал Пихлер в телефон. — Вы нарушили условия! Поэтому я выдвигаю новые! Под театром достаточно взрывчатки, чтобы он взлетел на воздух вместе со всем персоналом! И соседние здания тоже заденет! Если вы не пригоните мне машину и не пропустите меня за границу, погибнут все! У меня Гретель Задель, она умрет одной из первых! Я готов обменять ее на Марию Штайнер! Я жду в подземном зале, пусть Мария поторопится!

— Отпустите Гретель Задель! — торговался Мозер. — Мы договоримся с машиной, но это займет время!

— Я подожду! А Гретель Задель подождет со мной! Если через пятнадцать минут машины не будет, я начну отдавать вам Гретель Задель по кусочкам!

Штайнер побледнел и вскочил. Мозер жестом велел ему молчать.

— Хотя бы час! — Мозер не уступал. — Мы не можем так быстро!

— Полчаса — и ни минутой больше! — Пихлер бросил трубку.

К зданию театра подтягивался спецназ. Начали эвакуацию из театра и соседних зданий.

— Я готов пойти! — крикнул Штайнер. — Пусть он только отпустит Гретель!

— Нет, — Мозер покачал головой. — Мы не можем рисковать вами.

— А Гретель — можете?! — Штайнер смахнул слезы с длинных ресниц.

— Нет, — жестко ответил Мозер. — Сейчас вы нам поможете. Что это за подземный зал, знаете?

Штайнер согласно закивал.

Они пробирались тайными коридорами дальше и дальше. Рекс уверенно трусил рядом, принюхиваясь. Пока он бежал ровно туда, куда указывал Штайнер.

— Пихлер убил Бека за то, что он едва не обрушил на вас декорацию, — проговорил Мозер. — А что вам сделала Уэзерби?

— Пихлер считал, что я создан для роли Танкреда, — пояснил Штайнер. — А Уэзерби, помимо вечных слухов и издевательств, не раз высказывала, что таким, как я, не место ни в театре, ни в искусстве как таковом. Ну и без мелких пакостей не обошлось…

Мозер жестом прервал его: Рекс остановился, повел ушами и вздыбил шерсть.

— Что за углом? — одними губами спросил Мозер.

— Коридор, — прошептал Штайнер. — А дальше — решетка. Она наверняка закрыта. За ней — тот самый большой подземный зал.

Мозер осторожно высунулся. Зал от коридора и правда отделялся кованой решеткой. Дальше была видна круглая площадка, посреди которой в кресле сидела Гретель Задель. Рассмотреть ее Мозер толком не мог. Пихлер кружил вокруг девушки, точно ворон. Подобраться тихо не было никакой возможности.

— Там магнитный замок, — пояснил Штайнер.

— Есть еще ходы туда?

Штайнер пожал плечами:

— Я больше не знаю. Давайте мы обменяем ее на меня! Вдруг он навредит ей?

— Хорошо, — Мозер тяжело вздохнул. Если это заставит его открыть дверь…

Он посмотрел на Рекса. Конечно, он был исключительным псом и не раз спасал заложников. Но на кону стояло слишком многое.

— Пихлер! Мы отдадим вам Марию Штайнер! А вы отпустите Гретель Задель! Объясните, как мы будем вести обмен!

— Мария знает, по какому ходу надо идти! Он умненький мальчик, — Пихлер отвратительно захихикал.

— Я не могу отпустить господина Штайнера без сопровождения! — настаивал Мозер.

— Где машина?

— Машина в пути! — соврал Мозер.

— Вы пустите Марию без сопровождения. Иначе получите посылкой… Я вот сомневаюсь — вы хотите пальцы ног или пальцы рук Гретель? У вас есть выбор!

Мозер выругался. Выбора не было.

— Там гуляют тени, — пояснял Штайнер. — Пока я буду входить, Рекс волне может пройти незамеченным, — он погладил пса меж торчащих ушей.