— Спросите в кассе, — нервно ответила Кристенсен. — Мне не передавали актуальных сведений. Насколько я помню, оставалось несколько мест в боковых ложах.

— Благодарю вас, — кивнул Мозер.

— Рекс! За мной! — он приподнял сигнальную ленту и принялся подниматься туда, где застал госпожу Кристенсен. — Что же она здесь нашла?

Мозер осмотрел верхнюю площадку и балюстраду, но ничего не нашел.

— Ну что дружище, тоже ничего не видишь? — он посмотрел на Рекса.

Рекс только тяжело вздохнул.

— Ну ничего, сейчас я тебе помогу, — Мозер полез в карман брюк. — У меня тут кое-что завалялось специально по такому случаю, — он вынул из кармана пакет, в который была упакована часть веревки, привязанная к балюстраде: чтобы снять беднягу Бека, веревку разрезали надвое. — Ищи Рекс! Ищи!

Рекс принялся обнюхивать площадку. Остановился и залаял в том самом месте, где Кристенсен читала записку. Мозер пригляделся: к перилам балюстрады была привязана тонкая нить, а прямо под ногами лежала черная лента. Края ее были обрезаны напрямую — когда-то давно знакомая Мозера, флористка, рассказывала ему, что так обрезают траурные ленты.

— Выходит, она сняла записку с этой веревки, — пробормотал Мозер. — Но что это за лента? Хорошо, Рекс, очень хорошо! Надо сообщить экспертам. Либо они пропустили, что совершенно невероятно, либо кто-то сюда уже наведался…

Мозер потер нос, упаковал ленту в пакет и вытащил телефон.

— Штоки, позвони экспертам! Тут кто-то потоптался по месту преступления! Да! Пусть разберутся! И позвони в Оперу и забронируй нам билеты на “Танкреда”! Как ты не пойдешь? Тогда закажи нам с Хелерером! Да! Ну и что, что я в Опере, у меня тут другие дела! Хорошо!

Он закрыл антенну мобильного, сунул его в карман и огляделся. Рекс нетерпеливо переминался с лапы на лапу, а потом гавкнул и мотнул головой.

— Что такое? — не понял Мозер.

Рекс снова гавкнул, отбежал на некоторое расстояние, а потом вернулся, ухватил Мозера за полу пиджака и потащил за собой.

— Эй-эй, полегче! — возмутился Мозер. — Так бы сразу и сказал, что хочешь мне что-то показать!

Рекс свел его с декорации вниз по второй лестнице, принюхался и потрусил в один из узких закулисных коридоров. Мозер, оглядываясь, побежал за ним — это была уже привычная часть работы. Далеко не всегда в итоге находилось что-то важное, но если находилось, обычно оно стоило того.

Рекс замер у занавешенной тяжелой тканью ниши и залаял.

— Что там? — Мозер отодвинул занавеску. За ней обнаружились детали декораций, пара сломанных манекенов, обломки чего-то. — Это просто хлам!

Рекс несогласно гавкнул.

— Ты думаешь, надо искать тут? Ну ладно.

Мозер принялся осматривать нишу. Похоже, разобрать ее и не наделать шума было нереально. Но Рекс снова выручил: ткнулся мокрым носом за манекен в рваном старинном платье.

— Отодвинуть его?

— А-у-у-у, — подтвердил Рекс, поведя ушами.

— Ну ладно, — проворчал Мозер. — В следующий раз сам будешь двигать, понял меня?

За манекеном и правда обнаружился проход. Мозер хмыкнул, жестом подозвал Рекса, задернул штору и поставил манекен так, чтобы тот не торчал, и направился за собакой. Ход разветвлялся, но Рекс, судя по всему, точно знал, куда идти. А потом остановился. Мозер едва сдержался, чтобы не присвистнуть.

Ход упирался в некое подобие двери. На стене находилось нечто, напоминающее рычаг, а само дверное полотно было притворено неплотно, так, что оставалась небольшая щель. Мозер всмотрелся — похоже, в помещении не было никого. Он нажал на рычаг — с мелодичным скрипом “дверь” провернулась, и Мозер вместе с Рексом очутились в небольшой, но уютной гримерной.

— Кто-то, похоже, решил поиграть в “Призрака оперы”, — констатировал Мозер, оглядывая их дверь — ею оказалось настенное зеркало в тяжелой раме, почти такое же, как в гримерной Гретель. — Интересно, чья это гримерка?

Рекс осматривался, водя бархатным черным носом, и наконец гавкнул. В небольшом серванте под стеклом стояла скрипка. Мозер присмотрелся — на ней не хватало одной струны.

— Вот так дела, Рекс, — покачал он головой. — Теперь бы нам выяснить, чья это гримерка.

Он осторожно притворил зеркало и направился к выходу:

— Пойдем, Рекс. Сначала надо все выяснить, чтобы не спугнуть того, кто нам нужен.

— А-у-у, — согласился Рекс и выскользнул в коридор.

Там туда-сюда сновали балерины, рабочие театра, артисты в разных костюмах и париках. Навстречу Мозеру прошел высокий юноша с длинными волосами и печальным взглядом — явно танцор или певец. Мозер подумал, что надо бы и у него выяснить, кто такой. И потолковать с бывшими скрипачом и дирижером. Но позже — теперь его больше прочего интересовала гримерка. И директор со своей заместительницей. Если кто-то решил поиграть в готический детектив француза Леру, то их, скорее всего, шантажировали. И точно стоило взглянуть на местную люстру.

*

— Еще одно письмо! Прямо в моем кабинете! Фрау Кристенсен, как вам это нравится? — Браун мерил шагами кабинет, нервно потирая руки.

— Господин Браун, вы закрывали кабинет? — Кристенсен оставалась бесстрастной.

— Да! В том-то и дело, что закрывал! Абигаль, нам нужно что-то делать… Если он устроит еще что-то? Сегодня “Танкред”… Полюбуйтесь! — он швырнул ей на стол бумагу, перевязанную черной лентой.

Кристенсен пробежала глазами письмо и выдохнула:

— У меня такое же. Слово в слово. Напечатано на машинке. Видимо, на той же — видите, как характерно пропечатывается эсцет? Может… — она сощурилась. — Может, нам все-таки согласиться на его условия?

— Никогда! — взревел Браун. — Мы потратили столько сил и денег! У нас контракт с фрау Уэзерби! А этот… Кем он себя возомнил?

— Должно быть, ему не дают покоя лавры Призрака Оперы, — натянуто рассмеялась Кристенсен.

— Ну не свалит же он на зал люстру, — нервно хохотнул Браун. — Нашу люстру невозможно свалить.

— Может, сообщить обо всем полиции? — Кристенсен нервно поправила прядь.

— С ума сошла? Они отменят постановку! Мы потеряем все: деньги, репутацию…

— Тогда отзови из продажи билеты в Пятую ложу.

— Нет! Люди хотят этого спектакля! Они готовы покупать билеты — отчего нам отказывать им в этом?

Раздался стук в дверь. Браун поспешно затолкал письмо и ленту в верхний ящик стола.

— Войдите! — воскликнул он, переводя дыхание.

— Доброго дня, — поздоровался Мозер. — Мистер Браун? Моя фамилия Мозер, криминальная полиция. Позволите?

Браун покивал и махнул рукой в приглашающем жесте.

— Вы сегодня даете “Танкреда”, — отметил Мозер. — Потрясающе. Мой коллега уже заказывает нам билеты, я уверен, это будет что-то уникальное.

— Д-да, — подтведил Браун. — Мы будем чрезвычайно рады…

— Жаль, что нам приходится посещать сейчас ваш театр по долгу службы, но я хотел бы с вами поговорить.

Мозер придвинул стул и сел на него, оглядев Брауна и Кристенсен с ног до головы.

— Я вас слушаю, — согласился Браун. — Но… Не хочу показаться невежливым, однако у меня мало времени, господин Мозер. Не могли бы вы перейти сразу к делу?

— Мог бы, — отозвался тот. — Скажите, пожалуйста, вас шантажируют?

Кристенсен подобралась и потеребила рукав.

— Нет, — на лице Брауна отразилось удивление. — С чего вы вообще взяли, что такое возможно?

— С того, что пока все происходящее слишком напоминает сюжет нашумевшего мюзикла. В его основу лег сюжет Гастона Леру. О Призраке Оперы.

— О, — Браун рассмеялся. — Нет-нет. Ничего подобного, я вас уверяю. Может, вы хотите взглянуть на большую люстру в зале? Я вас уверяю, ее невозможно свалить. Да и мы не получали никаких писем, ни с розами, ни с лентами, — Браун снова рассмеялся.

На лице Кристенсен пролегла тень.

— Так вам показать люстру?

— Да.

*

— Рихард, я, конечно, всего ожидал, но что ты пригласишь меня в оперу, — Макс затянулся трубкой, выпустил колечко дыма и воззрился на Мозера. — Неужто тебе было больше не с кем пойти?