Когда она все же повернулась, Рен так и не смог проглотить скрученный тягучий комок в горле от вида ее глаз. В груди ее нервозность и нерешительность давно переплелись с его одухотворением, что даже потаенная надежда не смогла перекрыть это.
Он запоминал все.
Она же неторопливо двигала кистью, смахивая одно изображение за другим, давая ему изучить все как можно тщательнее. Записывал на подкорку каждый символ и отпечатывал под веками каждое изображение.
Она не мешала, стоя чуть в стороне, но странно кривя лицо, словно не решалась задать вопрос.
Этим поступком она словно отвечала на его незаданный вслух вопрос.
Ты ведь хочешь, чтобы я нашел тебя? Хочешь?
Когда он впитал губкой в себя всю информацию, то сразу встал вплотную так, что будь они в одной реальности, он бы смог просто поцеловать ее.
— Ты будешь принадлежать мне. Ты… ведь позволишь? Рей?
От многотонной доверчивости в ее глазах он смог выдохнуть застрявший воздух.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Ее не волновало, что похмелье еще почти сутки сносило рассудок. Не волновало, что за ней хвостом так и ходят настырные офицеры, которым что-то в очередной раз понадобилось вот прямо сейчас и сразу. Больше не волновало, что за бортом все еще висит мятежная захудалая планетка, вдруг выставившая нехилый флот. И откуда только взяли?
Ее больше волновало, стоит ли воспринимать всерьёз выхлестнутые на пьяную голову слова. Потому что если этот монстр сделает вид, что его выкрики не стоят и выеденного яйца, она лично его найдет и вырвет поганый язык.
Надежда внутри никак не желала угасать. Давным давно загубленные чувства сразу всколыхнулись в сердце, стоило тому выпалить свое признание. Все ее старания вмиг оказались трухой, едва ей в лицо прилетели эти слова.
Информацию Рей собирает, отчаянно труся и храбрясь, понимая, что в этот раз разбитое сердце ей не собрать, если все невыносимые ожидания окажутся обманом.
Рен смотрел все собранное с таким равнодушным видом, что в какой-то момент Рей думает, что она ошиблась. Думает, что ему все это нужно в самых корыстных и агрессивных целях. Думает, что больше никогда не сможет довериться хоть кому-то. Все порывалась свернуть все мониторы и как можно нахальнее оскалиться с издевательским хохотом над наивностью мужчины.
Как только они оказались нос к носу, Рей окончательно решит, что она… не ошиблась.
Ну не смотрят так жадно на тех, в ком не заинтересованы ни на капельку.
— Ты будешь принадлежать мне. Ты… ведь позволишь? Рей?
========== 49…50 ==========
— Ну… и как… успехи?
Рей с трудом выговаривает этот вопрос. Вдруг оказалось, что это настолько важно, что она совсем забросила все свои проблемы, оставив эту на первое место.
На самом деле она просто не может думать ни о чем другом. Все пыталась обдумать последствия, которые обязательно вылезут в миг, когда тот, чье показное равнодушие внезапно она обходила как лишнюю незначительную мелочь, заявится на пороге ее дома. Нервно нарезала круги по кораблю, представляя себе пока еще не узнанные черты его характера и силясь понять, каким крахом может выйти их встреча. Если таковая вообще состоится.
Почему-то Рей ни секунды не сомневается, что этот миг настанет. Когда-нибудь.
— Я когда-то уже говорил тебе… что ты будешь принадлежать мне.
Одна фраза и ее накрывает такая тоска, что становится почти больно. Одной этой фразой Рен чуть не сломал ее. Хотя прошло совсем немного времени и она хорошо понимает, что поиски ее дома не минутное дело, все же вселенная бесконечна.
— Надеюсь, ты… найдешь меня раньше, чем мы оба состаримся и умрем. Или кого из нас убьют. Ну… мало ли, Кайло. Может, ты… тоже покажешь мне хоть что-то? Я тоже буду искать.
В какой-то момент ей кажется, что именно вот так выглядят мужчины, на глазах теряющие полный контроль. И это было довольно жутковато. Она впервые увидела, как тяжело и медленно сползает с него привычная маска, обнажая не просто все эмоции, но и выставляя напоказ саму надежно сокрытую суть. Вдвойне было жутковато оттого, что этот мужчина сидел буквально в метре от нее. Благо, отделен маленьким столиком и невозможностью хоть как-то материально воздействовать на ее мир. Впрочем, она тоже не могла ничего сделать, кроме как тоже ходить туда-сюда и издевательски проплывать сквозь него.
А жаль. Она бы нашла, чем заняться на той стороне.
— Сомневаешься во мне, моя гадина? Хорошо. Я тебе покажу…
Рей чуть не захлебнулась волной жуткой злости, вспыхнувшей у него внутри, словно она его самолюбие ножом полоснула. До кучи так и не смогла разобрать, чего было больше, ярчайшего гнева или незамутненного восторга. При виде странно дернувшейся верхней губы только незаметно поежилась и уселась в кресло, стараясь не обращать внимания на тяжесть в низу живота, возникшей от его тона.
— Да брось. Я помню каждое твое слово. Только вот ты сам… Неужели ты не берешь в расчет возможность того, что я могу оказаться в два раза больше тебя. Кто знает, может твой мир окажется видимым только в микроскоп? Кто знает, может, я окажусь не выше твоего колена или самый большой разрушитель в моем флоте будет не больше твоей ладони или вот этого стакана?
Он почти засмеялся вслух, уже привычно фыркая и растягивая губы в улыбке, как всегда опуская лицо и пряча глаза. Рей сама не знает, что именно заставило ее потянуться сквозь привычную завесу и ногтем ткнуть по пустому стакану на столике между ними.
На деле она просто хотела наглядно указать ему на размеры его ладони и стакана… и немного не рассчитала.
От звона сдвинувшегося с места стекла они посмотрели друг другу в глаза.
Звон еще гремел в ушах, но его улыбка, призванная быть очень смущенной, почти насильно застенчивой, вдруг стала хищно-мерзкой. Но искренней настолько, что Рей была не в силах вздохнуть.
Зато сил хватает сорваться с места от сверкнувших страшной радостью глаз.
И все что она хочет — по-настоящему оказаться как можно дальше от тени позади себя, что с жуткой скоростью выпрыгнет из своего кресла вслед, уже не успевая подумать о вдруг упавших барьерах. Невозможность взаимодействия, ставившая кучу условностей, испарилась лишней шелухой и теперь все, что сдерживалось последние месяцы, рванулось следом. Разум стал удивительно чист, голые инстинкты толпились кучками, хаотично разлетаясь в разные стороны и стукаясь о кости черепа. В первую секунду ей еще немного повезет и мужская рука просто напросто пролетит сквозь нее. Но вот следующий шаг она сделать уже не успеет — вторая ладонь все же весьма ловко сцапала ее за волосы. Шаг, разворот, и вот Рей уже со всей дури шарахнута об ближайшую стену, придавленная телом, о котором она мечтала вот уже боги знают сколько времени. Сумев интуитивно вцепиться в необъятные плечи, она лишь сдавленно пискнет вслух в ответ на самодовольный приглушенный рык.
Подумать о том, что эта же мужская рука не дала ее затылку познакомиться поближе с этой же стеной, она не успеет, завороженная близостью пылающих жаром губ. Впрочем, подумать о том, какого хрена она вообще вдруг решила спасаться бегством, и какой был в этом смысл — тем более не хватило сил.
Думать в тот момент оказалось вообще не под силу.
Тяжеловато размышлять хоть о чем-то, когда в ребра впиваются каменные пальцы, а в нос вот-вот упрется кончик чужого носа. Да и смысл пытаться думать о чем-либо, когда лицо до самых зубов обжигает рваным дыханием, от которого плавился весь мир. Воздух из груди не выходит даже тогда, когда его глаза вдруг обретут ту трудноуловимую несвойственную ему мягкость, в этот раз не спрятанную за полуопущенными веками.
