Уэндовер призадумался: очевидно, эти ошибки ускользали от него.

– Во-первых, – указал сэр Клинтон, – после убийства Тони Гейнфорда ему не стоило хранить бутылочку никеля. Также ему нужно было избавиться от склянки с щавелевой кислотой. Она применяется для получения окиси углерода.

– Кажется, вы хорошо изучили тему, – иронично заметил Уэндовер. – Где же вы почерпнули все эти знания?

– Нашел источник, – парировал сэр Клинтон. – Помните тот вечер, когда я пошел к Фельдену, а его не было дома? Тогда мне представилась возможность почитать о карбониле никеля в его книгах: о нем писали Мэлор, Роско и Шорлеммер. От них я получил, что хотел. Там же я узнал и о получении окиси углерода. При помощи щавелевой кислоты ее смог бы изготовить и ребенок. А во время обыска в его лаборатории нашлось много щавелевки.

– Ну, прям ягненок, варенный в молоке матери![30]

– Ягненком я бы Фельдена не назвал. Он скорее паршивая овца. А вот и его третий промах: его противогаз. Но можно отложить его, пока я не дойду до убийства Дерека Гейнфорда. Но все по порядку, и следующей жертвой был Генри Деверелл. Вот это дело должно стать основным – в нем исполнителями были и Фельден, и Ашмун. Хотя, если не выйдет здесь, то хватит и обвинений по другим случаям. Мы снова встречаемся с «Парнем из ларца». Сквайр, я давал вам явный намек: Закон Генри. Но, похоже, вы не воспользовались им – вас это не заинтересовало?

– Нет, – Уэндовер покачал головой. – Я все еще не знаю, что стояло за всеми этими штуками с ящиком. Для меня это слишком сложно, хотя разгадка наверняка будет очень простой.

– Расставьте факты по порядку, – предложил сэр Клинтон. – Перед смертью Деверелла, на турнире по бриджу, он не пил. Юный Макс Стэнуэй предложил ему выпить, и я слышал, как тот отказался. Выходя из клуба, он был в полном порядке. Я видел его. Он не был ничем одурманен. Но вскрытие выявило алкоголь и гиосцин в его желудке. Ашмун признает, что он угощал Деверелла виски с содовой, когда тот пришел отдать ему набросок карты. Мы можем доказать, что у Фельдена и, следовательно, у Ашмуна, был запас гиосцина.

– Prima facie,[31] любой состав присяжных воспримет это как доказательство того, что Ашмун отравил Деверелла, – заметил Уэндовер. – Полагаю, что вам осталось только доказать, что Ашмун и прежде соучаствовал.

– Вскоре после этого, – продолжил сэр Клинтон, – Деверелл был найден умирающим возле римского лагеря. У Фельдена было своеобразное алиби: перед тем, как они нашли Деверелла, он разговаривал с одним из констеблей на значительном расстоянии от лагеря. Судя по всему, никто из них и пальцем не тронул Деверелла. Он умер мучительной смертью, точно так же, как и кролики, и Пирбрайт. Причем в том же районе. У Фельдена был фургон с аппаратурой, среди которой находился и «аккумуляторный ящик». Если вы помните, он предложил инспектору Камлету присесть на него, когда тот записывал показания. Позже мы видели этот ящик в доме Фельдена. Если бы той ночью, в фургоне, мы бы открыли его, то обнаружили бы, что он пуст. Но Фельден мог бы легко объяснить это – например, тем, что в данный момент ему не нужны аккумуляторы, и он оставил их заряжаться дома. Я не притворяюсь, что обратил внимание на ящик еще тогда, но помню, что видел его.

– Я тоже хорошо помню его, – вставил Уэндовер. – Но тогда в нем не было стеклянного окошка. Должно быть, его вставили позднее.

– Да, для мисс Стэнуэй.

– Но как вы связали ящик и смерть Деверелла?

– Заглянув в библиотеку Фельдена, – объяснил сэр Клинтон. – Помните, я заметил в ней «Науку и повседневную жизнь» Холдейна? Я читал эту книгу, еще когда она только вышла, и, увидев ее, я вспомнил прочитанный когда-то рассказ. Так я получил ключик к кончине Деверелла. В двух словах, дело вот в чем: как вы помните, закон Генри гласит, что растворимость газа в жидкости прямо пропорциональна давлению этого газа.

– Так утверждает словарь Уэбстера.

– Да. Теперь заменим жидкость кровью, а газ – воздухом. Когда вы вдыхаете воздух, то некоторое количество азота и кислорода растворяется в вашей крови. Но это при обычном давлении. Предположим, что вы в помещении, давление в котором составляет четыре атмосферы. В таком случае, в вашей крови будет в четыре раза больше азота и кислорода, не так ли? Согласно Закону Генри.

– Полагаю, что да, – согласился Уэндовер.

– Излишек кислорода не может навредить, ведь ваш организм может его использовать. Излишек азота также не причинит вреда, ведь обычно вы просто вдыхаете и выдыхаете его обратно. Таким образом, пока вы находитесь в помещении под давлением в четыре атмосферы, ваш организм приспосабливается и нормально функционирует. Но предположим, что вы открыли дверь и вышли наружу. (Я вспомнил именно этот момент из рассказа). Что произойдет?

– Что? – заинтригованно спросил Уэндовер.

– Ну, при изготовлении газировки ее насыщают углекислым газом при давлении в четыре атмосферы, и газ растворяется в воде. Таково давление в бутылке. Но когда вы открываете ее, давление исчезает, не так ли? При снижении давления в жидкости может оставаться намного меньшее количество газа. Излишек газа не может остаться в ней и сразу же высвобождается. Поэтому как только вы открываете бутылку газировки, появляется пена. Теперь понятно?

– Вполне! Вы говорите о том, что если человек вдруг выйдет из помещения с четырехкратным давлением, то поскольку оно упадет в четыре раза, то азот в его крови запузырится – точно так же, как это происходит при раскупоривании бутылки содовой. Суть в этом, так?

– Так. Эти пузырьки разрушают стенки сосудов и причиняют боли как при искусственном ревматизме – кессонной болезни. Также они могут повредить центральную нервную систему и вызвать паралич. Но с высокой вероятностью они образуются в кровеносном потоке, и это вызовет смерть. Вспенившаяся кровь собирается в легких и не сможет пройти через узкие кровеносные сосуды, больной начинает задыхаться и умирает от удушья. Единственный способ спасти его – поместить в камеру с высоким давлением, тогда пузырьки газа снова растворятся в крови, и симптомы исчезнут.

– А! Теперь я понимаю, зачем был нужен ящик. Он герметичен, так что воздух мог поступать в него только через помпу. И если воздух внезапно начинал беспрепятственно поступать в ящик, то находящийся в нем человек чувствовал ужасную боль. Но в любой момент можно остановить процесс и восстановить давление в ящике. Вот, что делал Фельден с вентилем. Изменяя давление в ящике, он мог пытать Эллардайса. Дьявольское приспособление! Но, Клинтон, как вам удалось вызволить Эллардайса?

– Если снижать давление постепенно, то газ не образовывает больших пузырьков. Он понемногу выходит через легкие. Для примера возьмем водолаза. На глубине в тридцать морских саженей давление достигает шести атмосфер. Если подводник сразу же всплывает на поверхность, то растворенный в его крови газ запузырится и вызовет «болезнь водолаза». Но если он всплывает потихоньку, делая перерывы через каждые десять футов, то избыток газа он просто выдохнет через легкие. Это выяснилось, когда водолазы начали работать на большой глубине. То же самое происходит и с рабочими в кессонах. Но если снижать давление постепенно, то людям не будет вреда. А если снизить давление немедленно, это может убить.

– А отравление гиосцином было нужно только для того, чтобы сделать жертв беспомощными и сунуть в ящик?

– Разумеется. В случае с кроликами он легко мог поместить их ящик, не обращая внимания на то, нравится им это или нет. Он поймал их при помощи ловушки, возможно, вблизи от римского лагеря. Конечно, Фельден должен был изловить их сам. Это должны были быть настоящие дикие кролики, убитые Новой Силой. Если бы Фельден нанял Пирбрайта, как это позднее сделал Эллардайс, то Пирбрайт мог бы все разболтать и выдать его.

– Ясно, – отметил Уэндовер. – С Пирбрайтом и Девереллом был использован один метод – одурманить жертву гиосцином, сунуть ее в ящик и поиграть с давлением, загазировав ее кровь. Затем отвезти ее в фургоне к лагерю Цезаря. И внезапно вытащить из ящика. Поскольку на то, чтобы умереть, Девереллу требовалось какое-то время, Фельден смог отъехать подальше и заговорить с констеблем, чтобы сделать себе алиби. Все так?