– Если не возражаете, пройдем внутрь.

Широкая улыбку обнажила сверкающие зубы мулата:

– А! Простите за неучтивость. В этот час ночи (или, скорее, утра) вполне естественно подозрение к объявившимся незнакомцам.

Он встал в сторонке, позволяя сэру Клинтону и инспектору войти. Затем, закрыв дверь, он включил свет и провел их в одну из общих комнат.

– С моим затемнением что-то не так? С тех пор, как начались налеты, я использую специальные шторы, но какая-то щель могла ускользнуть от моего внимания.

– Я не насчет затемнения, – объяснил сэр Клинтон. – Я хочу просто задать один-два вопроса на другую тему. Этим вечером у вас уже был визитер, не так ли?

Инспектор Камлет заметил, что сэр Клинтон задел вопрос так, как будто это была просто малоинтересная формальность.

– Визитер? – повторил Ашмун. – Этим вечером их было много: мистер Сильвуд, мистер Дибдин, мисс Аварн, мистер Булстроуд, миссис Стэнбери, миссис Хэммет, миссис Родинг и… дайте подумать… и мистер Спелдхерст. Думаю, это все.

– Встреча ваших… э-э-э… единомышленников?

– Боюсь, что не вполне понимаю, что вы имеете в виду, – ответил Ашмун. Он все еще был предельно любезен, хотя в его голосе начали проявляться железные нотки. – Мои… единомышленники? Конечно, они мои друзья.

– Когда они покинули ваш дом?

Ашмун, казалось был склонен заартачиться, но скрыл свое смущение за одной из заискивающих улыбок.

– Некоторые ушли пораньше. Другие оставались подольше. Практически всего двадцать минут назад мистер Сильвуд ушел домой. Он и мистер Дибдин были последними гостями. Но я не понимаю, почему вам так интересен их визит.

– Мистер Ашмун, скажу прямо, – сэр Клинтон продолжал говорить тоном человека, которого не особо интересует результат беседы. – До моих ушей дошли слухи о ваших делах. Конечно, преувеличенные. Но когда такие байки доходят до полиции, нам нужно действовать, нравится нам это или нет. Возможно, вы не знакомы с законом о колдовстве, он принят в 1735 году. «Если кто-либо станет притворяться, что применяет какое-либо колдовство, волшебство, магию или берется предсказывать судьбу, либо притворяется, что при помощи своих оккультных познаний может выяснить, где и каким образом могут быть найдены украденные или потерянные вещи...» В общем, это преступление, наказуемое заключением в тюрьме. Как-то старомодно, правда? Но все же. Вы претендуете на использование какого-либо вида колдовства, волшебства или магии? Если да, то я бы хотел, чтобы вы продемонстрировали его, так как сам я не верю ни в какое колдовство.

Ашмун внимательно выслушал цитату из закона, а затем искренне рассмеялся.

– Нет, – в конце концов, заявил он. – Я не занимаюсь ни колдовством, ни всеми остальными упомянутыми вещами. Я исследую странный феномен, но это совсем другое дело. А если я не прав, то вам придется арестовать всех членов «Общества парапсихологических исследований», так как они занимаются тем же самым.

– Совершенно верно, – согласился сэр Клинтон. – Я подумал, что короткая беседа с вами прояснит ситуацию и развеет сплетни. Парапсихологические исследования. Интересная тема. Помню, как когда-то читал в «Сосайети Джорнэл» о вкладе сэра Уильяма Рэмзи в парапсихологию под действием эфирного наркоза. Занятное дело. Ги де Мопассан описывает тот же самый эффект в новелле «На воде». Кажется, что эфир заставляет вас мыслить в геометрической прогрессии – скачком, а не линейно, как мы привыкли. Мистер Ашмун, вы проводили эксперименты в этом направлении? Эфир, атропин, гашиш, гиосцин, морфий? Кажется, все они приводят рассудок в своеобразное состояние.

Теперь, когда разговор пошел не о формальном опросе, голос сэра Клинтона утратил скучающие нотки и выявлял настоящий интерес. Но эксперименты Ашмуна проводились, видимо, не в области наркотиков. Он покачал головой и задумчиво улыбнулся, обнажив блестящие зубы за алыми губами.

– Это и в самом деле очень интересно, – заметил он. – Но, боюсь, это не в моей сфере. Наркотики меня не привлекают. Хотя в моей родной стране немало ядов и противоядий, которые еще не изучены в Европе. Я видел, как их применяют наши туземные врачи, вы бы их назвали знахарями. Очень интересно. Но не в моей сфере.

Сэр Клинтон казался разочарованным отсутствием подобного интереса. Камлет полагал, что он начнет выпытывать у Ашмуна, что же тот исследует на самом деле, но вместо этого сэр Клинтон сменил тему разговора.

– Вы упомянули имена людей, которые были у вас вечером. Мистер Сильвуд, мисс Аварн и прочие. Всего восемь, если я не сбился со счету. Не возражаете передать мне их адреса? Я хочу раз и навсегда разобраться с этой болтовней. Инспектор Камлет запишет.

Ашмун был готов поделиться данной информацией, и инспектор быстро набросал ее в блокнот.

– Это все приходившие сюда этим вечером? – спросил сэр Клинтон, когда Ашмун добрался до конца списка.

– Это гости, которых я пригласил, – уточнил мулат со своей дежурной улыбкой. – Приходил еще один человек, но он задержался лишь на несколько минут, и он не имеет никакого отношения к парапсихологическим исследованиям. Фактически, я его едва знаю. Он всего лишь передал сообщение от моей знакомой, миссис Пайнфольд.

– И кто это был? – небрежно поинтересовался сэр Клинтон.

– Мистер Деверелл, кажется, его зовут Генри Деверелл. Это брат Деверелла, убитого во время последнего налета.

– Значит, не из вашего круга?

– Нет, за всю жизнь я говорил с ним лишь один-два раза. Он был всего лишь посланником.

– И что за сообщение он передал?

– Ничего особо важного. Потерянную мной бумагу, которую миссис Пайнфольд любезно вернула мне.

– Можно взглянуть на нее? – нервно спросил сэр Клинтон.

– Боюсь, что нет. Она не сохранилась – я ее сжег, когда она стала не нужна.

Глаз старшего констебля упал на пустую каминную решетку.

– Здесь?

Ашмун кивнул.

– Вы разжигаете камин в мае? – удивился сэр Клинтон.

– О, да. Я же родился в жаркой стране. Либерия, из которой я прибыл, находится практически на экваторе. Естественно, что я нахожу английский май довольно промозглым и поддерживаю огонь в своем кабинете даже в те дни, которые вы считаете теплыми. Хотите на это посмотреть? Тогда пройдите сюда.

Он провел их в меньшую комнату, в которой и правда горел камин. Сэр Клинтон лишь бегло взглянул на него.

– Мистер Деверелл принес вам бумагу от миссис Пайнфольд. Он просто передал ее в дверях?

– О, нет. Я попросил его войти. Но он оставался не более, чем на минуту-другую. Он понял, что отвлек меня от гостей, и, передав бумагу, ушел.

– Вы предложили ему выпить?

Выразительное лицо Ашмуна сморщилось от досады.

– Вы напомнили о моем негостеприимстве, – извиняясь, ответил он. – Я же должен предложить что-нибудь и вам. Что будете? Виски с содовой? Это здесь. Без проблем.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался сэр Клинтон. – У меня правило: не пить на службе, а сейчас я на ней.

Ашмун вопросительно взглянул на инспектора, но тот покачал головой.

– Уверены, что не хотите присоединиться ко мне? Сам я выпью. Мистер Деверелл выпил со мной.

Ашмун открыл буфет, вынул оттуда графин, сифон и стакан, и смешал для себя приличную порцию. Сэр Клинтон терпеливо ждал, пока хозяин сделает глоток.

– Вы заметили что-нибудь странное в поведении Деверелла, когда он покидал ваш дом?

– Что-нибудь странное? Помните, я с ним едва знаком. Если вы имеете в виду, что он был пьян, возбужден или сонлив, то я не заметил ничего подобного. Он показался мне угрюмым человеком, не особенно довольным тем, что его попросили передать мне ту бумагу. И кто-то ждал его в машине снаружи. Кроме этого я не заметил ничего, о чем стоило бы упоминать в связи с ним. Но, как вы понимаете, я стремился вернуться к гостям.

Ашмун одним глотком выпил остаток виски, а затем подавил зевок.

– Понимаю, что мы оторвали вас от постели, – извинился сэр Клинтон. – Больше мы вас не станем задерживать. Спасибо за информацию. Это лучший способ прояснить ситуацию и остановить сплетни. Конечно, теперь я смогу, не сомневаясь, сказать кому угодно, что не подозреваю вас в колдовстве, мистер Ашмун.