Едва заметно покачал головой:

– Я такая сволочь, Милаш.

Господи, нет, пожалуйста…

– Денис… Что случилось? – как можно мягче, даже ласково.

Молчит.

– Денис?!

Молчит. Чувствуя, как накатывает паника, я тряхнула его за плечи:

– Ну чего ты молчишь? Что ты сделал? Ну? – Заорала, почти в истерике и, не удержавшись, стукнула кулаком по спине. – Что ты с ним сделал?! Говори, ты что, убил его?

И он тут же словно очнулся, поднял на меня лицо:

– Кого?

Смотрим друг другу в глаза, и видно как в них, связывая концы с концами, мечутся мысли… И я не нашлась что ответить. Просто опустила голову. Блин, Кобыркова… Какая же ты дура. Как можно было подумать такое вообще?! Как можно было спрашивать?!

Денис встал, отошёл к раковине. Открыв кран, поглазел, как обволакивает его разбитые руки струя. Умылся – лицо, затылок, шея – не глядя на то, что насквозь промокает рубашка. Потом налил полный стакан воды, выпил. Снова налил. Снова выпил. Словно взял паузу. Наконец повернулся ко мне.

– Человек, чтоб ты понимала, слишком… – запнулся, подбирая слово, – слишком мягкий, для того, чтобы об него вот так… – глянул на кисти, поморщившись, сжал кулаки. – Хотя некоторых хочется… – Невесело усмехнулся: – А это всего лишь стена. Увы.

– Какая стена? – не поняла я.

– Обыкновенная. Кирпичная. – Присел возле меня, пытливо заглянул в глаза: – Ну и? За кого ж ты так испугалась, интересно?

Ледяное спокойствие в голосе, в глазах. Аж дышать от него трудно. Но я всё же постаралась небрежно улыбнуться:

– Ни за кого. Просто подумала – может, ты Ленкиного хахаля нашёл… и…

Он усмехнулся и, упершись локтями в мои бёдра, устало уронил голову на руки:

– Если честно, я об этом даже не вспомнил. Как-то не до того было. Совсем. Да и не стал бы я его… сильно. – Поймал поясок моего халата, задумчиво потеребил. – Милаш… мне скоро уехать надо будет.

– Опять?!

– Угу. И через пару недель – снова. И, возможно, некоторое время – от пары месяцев до полугода – каждые выходные. Но это ещё не точно.

– Замечательно! Просто прекрасно! А мне что прикажешь? Сидеть у окошка и ждать, да? Да?!

По его лицу – мимолётно и тут же сменившись отстранённостью – скользнуло что-то вроде разочарования.

– Как вариант, ты можешь пожить у мамы. – Холодно так, жёстко. – Если тебя не устраивает у окошка.

– Как вариант, я могла бы поехать с тобой! – возмутилась я, но тут же взяла себя в руки. – Денис, ну пожалуйста! Ну тебя постоянно нету! И ты даже не звонишь мне, как будто тебе на меня наплевать!

– Было бы наплевать, тебя бы тут не было. Не задумывалась об этом?

Я не нашлась, что ответить, а он и не ждал. Знал, что прав. Только усмехнулся и, поднявшись, принялся расстёгивать рубашку.

– А ты реально подумала, что я убил кого-то?

Я нервно вздохнула, и он снова усмехнулся:

– Понятно. И как ощущения?

– Никак! И ничего я не подумала.

Он рассмеялся, расстегнул последнюю пуговицу и взялся за пряжку ремня.

– Врёшь, Милах. Знаешь, что убивал раньше, и что сейчас мог бы, но боишься даже думать об этом. Неприятно тебе, да? Сам вроде ничего так, сгожусь, а вот некоторые моменты, – развёл руками, – мягко говоря, не приятны. Угадал? А между тем, Милах, это то, что я умею лучше всего. У меня даже награды за это есть. И прибавка к пенсии, представляешь? А да, я же уже пенсионер, к тому же контуженый на бошку, если ты не знала. А контузия – это льготы, между прочим, не хухры-мухры! – Замер вдруг прямо так, с расстёгнутой ширинкой, упёр руки в бока: – Вот и думаю, если у меня такой шикарный пансион от родного государства, может, к чёрту тогда весь этот бизнес, да и рвануть куда-нибудь в глушь? Кур завести, козу. Сад-огород. Избушку на берегу реки. По утрам рыбалка, по вечерам – самогонка, а днём с мужиками на завалинке политические вопросы решать. М? Поедешь со мной? – Выдержал жирную, полную сарказма паузу. – Ну, чего молчишь? Поедешь?

Я подняла на него взгляд – тоже захотелось видеть реакцию:

– В качестве кого?

Он не ожидал. Брови медленно поползли на лоб… и в это время зазвонил телефон.

И Денис снова что-то обсуждал, кому-то звонил, кого-то материл. А когда вернулся в комнату, заявил, что ему надо срочно уехать.

Бесконечно долго бродя в тяжёлых мыслях, чувствуя, как утопаю в ситуации, не имея сил не только влиять на неё, но даже просто успевать понимать что происходит – не заметила, как заснула. А проснулась от того, что не могу дышать. За окном уже рассвело. Спросонья затрепыхалась, сбрасывая оцепенение, и поняла вдруг, что это не оцепенение – это Денис. Он лежал на кровати, даже не раздевшись и, прижавшись животом к моей спине, вжимал в себя рукой, словно боялся, что я сбегу. Трудно было под этой тяжестью, но как приятно!

Он не спал и вообще, похоже, только что пришёл. Дышал мною, уткнувшись лицом в затылок, и украдкой целовал волосы.

Я осторожно, чувствуя под пальцами корки на разбитых костяшках, взяла его руку и прильнула к ладони губами. И он завозился, обнимая сильнее, и шепнул:

– По-другому не получается у меня, Милаш. Прости.

05.06.1995г. Понедельник.

Хотела, не откладывая надолго, поговорить с Денисом о технаре, об институте. Рассказать, в конце концов, о конкурсе, о своём титуле и о Зойкиных планах. Постараться донести мысль о том, что мне это важно и интересно. Даже начинала пару раз – издалека, с того, что остался последний зачёт по специальности, а потом каникулы и хорошо бы…

Но телефон не смолкал. А когда, в перерывах между разговорами, Денис возвращался за стол, он уже не помнил о чём я только что распиналась. Угукал, кивал, даже изображал улыбку, глядя в пространство перед собой, но мысли его были далеко.

И я, обидевшись, плюнула. Как будто это так сложно – уделить мне, только мне одной, хотя бы полчаса, ну ладно, пятнадцать минут! Можно подумать, за это время небо на землю упадёт! Но что я могла сделать, на голову ему залезть? Не факт, что это помогло бы. Поэтому я просто смотрела на него и не мешала думать.

Он, похоже, не спал всю ночь. Серьёзное, усталое лицо, глубокие морщины между бровей и в уголках глаз. Строгие носогубные складки, поджатые тонкие губы, поросшая щетиной, зрелая кожа щёк и шеи – я словно видела его впервые. Он, и в то же время не он.

Собрала со стола посуду, глянула на часы – почти семь утра. Нормальные люди только просыпаются, а этот и не ложился, и уже тысячу дел решил. Хотя нет, судя по угрюмой сосредоточенности, пока не решил. Но это не отменяло необходимости и мне решать свои.

– Денис… – было даже как-то страшно выдёргивать его из задумчивости, – а что с Ленкой? – Он поднял на меня непонимающий взгляд. – Ну, после того загула?

Попытался пошутить:

– Арест на пятнадцать суток и общественно полезный труд. – И тут же отмахнулся: – Пока пусть дома посидит. Не до неё сейчас.

– Просто у нас консультации по специальности… Я, правда, не знаю когда – думала, Ленка в курсе? Можно я ей хотя бы позвоню сегодня?

– Можно. Только не она тебе, ясно?

– Хорошо. – Отвернулась к раковине, принялась за посуду. Ну да, будет странно, если однажды, въехав-таки сюда, Ленка обнаружит, что уже знает номер собственного телефона.

– Кстати, что там с Максом? – неожиданно спросил Денис.

Я не удержала мыльную тарелку, выронила в раковину и с ужасом поняла, что теперь их две. Половинки. Красивый сервиз, почти новый. Ленкин, если уж быть до конца справедливой.

– В смысле, с Максом?

– Он звонил минут десять назад, сказал, разговор есть. Не телефонный. Ты не в курсе о чём?

– Нет.

– А вообще как, косяков с его стороны много?

– Ну… Не то, чтобы очень… Но есть.

– А я предупреждал, что нельзя баловать. Навалять ему для профилактики, или опять не разрешаешь?

– Как хочешь. Ты сегодня приедешь ещё?