Глубоко за полночь еще и есть захотелось. Прокралась на кухню и умяла полбанки соленых огурцов, снова тихо поплакала, зато потом уснула, правда ворочалась и все ждала, что вот-вот услышу рев мотора. Тогда, честно, даже ночью побегу к нему в гараж, брошусь на шею и все расскажу.

Мне почему-то казалось, что только с ним мне страшно не будет. Думая об этом, я уснула совсем крепко и ничего не услышала, а когда проснулась, было уже совсем светло.

Дома никого не было, а я сразу бросилась к окну.

Байк Дениса стоял во дворе. Дверь гаража была открыта и потому я решила, что он сейчас там.

Быстро переоделась, на голову натянула старую отцовскую кепку, чтобы волосы спрятать, сама натянула джинсы и мешковатую майку, еще и капюшон натянула, чтобы совсем не узнать меня было, и в таком виде выбежала из дома и сразу бросилась к гаражу.

− Хреново, что ты разбил телефон, − сказал Толик так громко, что я его услышала, не дойдя до гаража.

− Хрен с ним, − ответил Денис.

Я перестала бежать, затихла и стала у металлической двери, прислушалась. Выходит, мое сообщение он не увидел.

− Он мне как сказал, что я уволен, если не приеду завтра, так меня бомбануло, ну и приложил я его об асфальт. Достало все.

− И что теперь?

− Ничего, по плану пойду. Значит, надо давить на свое. Хорошо, что бумаги тут храню, а не дома. Если бы бизнес-план сгорел, я бы просто застрелился. Такой подвиг я не повторю.

− А ты че, сам написал бизнес-план? Рили? И че, толковый?

− Завтра Дораш скажет, толковый или нет.

− Ты встречаешься с очкариком?

− Да, он обещал помочь.

− Так, ладно, а малая тебе зачем? — как-то зло спросил Толик.

Я дышать перестала. Они обо мне? Правда, что ли?

− Ну как зачем? Толян, не тупи.

− Ваще не понимаю, чего ты ей голову дуришь. Она же тебя любит.

− В этом и резон, дурная твоя голова, − почти со смехом сказал Денис. — Она настолько в меня влюблена, что вообще ни о чем не думает. Уверен, что пить противозачаточные не додумается, так что скоро меня женят на Луневой.

Толик чем-то подавился.

− Чего? Ты это сейчас серьезно?

− Да, серьезней некуда. Она меня сначала подбесила, думал, так поматросить, а если что пусть сама разбирается, а потом до меня дошло, что эту чистенькую праведницу можно сделать своей. Короче, в интернете почитал, оказывается, если бабу не реже чем раз в три дня трахать, то, если оба здоровы, залет неизбежен. Так ее родители никогда этот брак не примут, а по залету, че уж там. Они правильные, заставят жениться, а я и сопротивляться не стану. Сам понимаешь, сын Семенова и зять Лунева это, считай, два разных человека. Да я фамилию этого профессорского зануды возьму, пусть только пару слов скажет за меня. Он мне даже поручителем на кредит не нужен.

− Я тоже не буду поручителем, − хохотнул Толик.

− А ты будешь, никуда не денешься. Только мне теперь кредит не светит совсем.

Я запоздало заплакала и зажала себе рот руками, всхлипнув. Выходит, я просто часть плана? Способ изменить свою жизнь и только? Ничего страшнее я и представить не могла.

56. Объяснения

Я бросилась было бежать, понимая, что сейчас захлебнусь слезами, споткнулась о тротуар и чуть не упала в траву на детской площадке. Денис видимо меня услышал и вышел из гаража.

— Малая, — окликнул он меня, но я только мотнула головой и побежала к подъезду.

Только он быстрее. Догнал меня, схватил за плечи, повернул к себе и встряхнул, словно тряпичную куклу.

— Ты чего ревешь? — спросил он строго.

— Я все слышала, пусти, — просила я, бессмысленно пытаясь освободиться.

Только дергалась в его руках, била бессмысленно ладошками по его плечам, даже в грудь ударить боялась. Ненавидела его, а попасть по сломанным ребрам не хотела. Вот почему он вдруг стал уделять мне внимание! Вот почему попытался подружиться с Катей! Все ради плана, а не для меня.

— Что ты слышала, дуреха? — рявкнул Денис и снова меня встряхнул. — На меня посмотри! Вот что ты слышала?

— Все, про план твой я все слышала…

Я еще раз попыталась вырваться, но не смогла, только кепка с головы слетела. Так было стыдно ругаться во дворе, а слезы сами лились, и освободиться никак не получалось. Он был слишком сильный.

— И что? — спрашивал Денис. — Посмотри на меня, тебе говорю!

А мне на него смотреть не хотелось. Вот совсем не хотелось, а он снова дергал меня за плечи.

— Посмотри!

Я все же взглянула на него, а он, поймав мой взгляд, спросил спокойно:

— Вот чего ты ревешь? Ты не знала, что я в полной жопе? Знала же. И что деньги мне нужны, наверняка понимала. Тебе-то чем плохо? Ты меня любишь? Быть со мной хочешь? Ну, так чего ты? Нам иначе не позволят быть вместе, а я буду с тобой по-настоящему, понимаешь?

Я ошарашенно помотала головой. Я уже совсем ничего не понимала.

— Малая, я тебя умоляю, успокойся, — попросил Денис и силой прижал меня к своей груди.

Мне очень не хотелось сейчас в его объятья, да и сигаретным дымом он пропах так сильно, что в горле сразу поднялась тошнота.

— Неужели ты не хочешь, чтобы мы были вместе? — спросил Денис и ласково погладил меня по голове. — Думаешь, я буду плохим мужем? Не буду. Работать буду. Изменять точно не стану. Ну чего ты ревешь-то?

Я только всхлипнула. Неужели он сам не понимает, какие страшные вещи говорит.

— Ты меня любишь? — спросила я с большим трудом, выдавив из себя этот вопрос.

Он не ответил, посмотрел на меня растерянно. Его хватка на миг ослабла, и я поняла, что вот он ответ.

— Не любишь, — ответила я за него и вырвалась.

Он даже не попытался меня догнать, только крикнул мне вслед:

— Малая, не усложняй!

Я и не усложняла. Нет, я все очень просто и верно видела. Я для него только путь в новую жизнь, это ведь даже хуже женщины по вторникам, а наш ребенок только ключ, способ получения кредита. И никакой любви, просто холодный расчет.

— Вернись! — крикнул он мне, когда я добежала до подъезда. — Оля!

Я даже оборачиваться не стала. Хорошо, что он не знает о ребенке, не надо ему знать. Никому не надо знать, а мне надо просто отсюда уехать, в деревню к бабушке, отсидеться там на природе до начала семестра, а потом жилье искать. Маме потом все скажу, когда точно на аборт не потащит, а сейчас… сейчас я могу только рыдать и ненавидеть весь мир. Как я могла его такого полюбить? И ведь я все равно его люблю даже теперь, рыдая в подушку, люблю его и ненавижу…

57. Вечер

Как со всем этим жить я не знала. Заперлась в комнате и плакала, пока сил не осталось. Мне казалось, что я могла бы просто лечь на пол и умереть, но мне захотелось кушать, и я пошла на кухню. Морить голодом своего ребенка я не имела права.

Нужно было с кем-то поговорить, потому я позвонила Кате и, всхлипывая, сразу вывалила на нее правду:

— Мы с Денисом расстались.

— Чего? — ошарашенно спросила Катя. — Вот те раз! Оставь вас без присмотра на пару дней. Мы ж с Олегом в столицу махнули. Завтра приезжаем, а что случилось? Вы поссорились? Он тебя обидел? Вот говнюк! Ну я ему покажу!

— Нет, — тихо пискнула я. — Мы просто не подходим друг другу.

Катя издала невнятный ошарашенный звук и замолчала.

— Вот совсем не подходим. Мы настолько разные, что…

Что дальше говорить я не знала. Все же про беременность рассказывать Кате никак нельзя. Она на эмоциях скажет Олегу, а Олег… кто знает, может он все Денису расскажет. Он и так узнает. Сообщение же я отправила, только пусть позже, через пару дней. Я к тому моменту смогу все принять и совру, что никакого ребенка не будет. Не хочу я, чтобы его вот так с самого рождения использовали.

— Оля, — тихо начала Катя. — Тебе какая дурь в голову ударила? С самого начала было очевидно, что вы разные, как клумба и арматуры кусок, но почему сейчас тебя это так волнует?

— Я не понимала этого по-настоящему, а теперь поняла и… я не могу принять все, просто не могу, да и Кать, — я позорно взвыла. — Он меня не любит!