Малфой отвечает не сразу. Он делает медленный, осторожный шаг внутрь. Осколок фарфора хрустит под каблуком его ботинка.

— Была, — выдыхает он.

Он всё ещё смотрит на неё этим равнодушным взглядом. Её раздражает то, что она не может прочитать его. Не может расшифровать его. Она всегда ненавидела нерешаемые головоломки.

— Что ты хочешь, Малфой?

Он пожимает плечами, оглядывая разрушенную уборную. Изучает её взглядом так, будто он видит что-то подобное каждый день.

— Подумал, что сюда мог забраться очередной тролль — судя по шуму. — он снова устремляет свой взгляд на неё. — и, вижу, я не так уж и ошибался.

Гермиона мгновенно вскакивает на ноги, направляет палочку вперёд — целится точно между его глаз.

— Только попробуй, Малфой.

И её ужасно злит то, что выражение его лица не меняется — оно остаётся таким же холодным и собранным. Почти скучающим, как и всегда.

— Мне понравилось больше, когда ты просто ударила меня, — говорит он. — так сказать, сразу к делу.

Рычание вырывается из её горла. Она сокращает разделяющее их расстояние, по пути поскальзываясь на воде и стекле. Всё-таки добирается до него, оказывается ближе к нему, чем, как она думает, когда-либо была, и утыкается кончиком палочки в нежную кожу под его подбородком.

— А если я убью тебя? — шипит она. Она сама пугается собственных слов. Но она чувствует удовлетворение, когда видит, как меняется выражение его лица — совсем немного. Ей достаточно этой небольшой трещины в его равнодушной маске.

Он выдыхает — она чувствует его дыхание кожей, холодное и пахнущее мятой. Он сосёт мятную конфету. Теперь она видит, видит, как он катает её на языке. А она думала, что он стискивал зубы от волнения.

Внезапно он протягивает руку — обхватывает пальцами её палочку, прежде чем она успевает отвести её. Но он не пытается её забрать. Просто крепко сжимает её и сильнее прижимает к собственному горлу.

— Вперёд, — говорит он. — сделай это.

И воспоминания о том, что случилось на Чёрном озере, встают у неё перед глазами.

Конечно, он сказал это.

Малфой хочет умереть.

Она ахает. Короткий, рваный вздох. И она отшатывается назад, выдергивая палочку из его руки. Горячая кровь струится по её ногам. Её слезы высохли. Его глаза пусты.

И они просто смотрят друг на друга. И всё это длится, судя по ощущениям, несколько часов.

А потом он говорит:

— Видишь? — и его губы изгибаются в кривой, тёмной улыбке. — ты не можешь.

Его слова из той ночи всплывают у неё в голове. Она бросает их ему обратно.

— Ты ничего не знаешь, Малфой.

И она снова чувствует удовлетворение, когда по его маске идёт новая трещина. Его челюсть двигается — он жуёт мятную конфету. А потом его губы приоткрываются, словно он собирается сказать что-то, оно уже скользит по его языку, готовое сорваться.

Звук шагов. Что-то останавливается позади Малфоя. Кто-то.

И они оба поворачиваются, чтобы увидеть в дверях Мэнди Броклхерст и Дафну Гринграсс. Их глаза широко распахнуты, рты приоткрыты. И Гермиона неожиданно осознаёт, как это всё выглядит.

Уборная в руинах.

Их палочки подняты.

Вскоре девушек заслоняет профессор. Это Хавершим, новый преподаватель Трансфигурации. И она видит их палочки, прежде чем они успевают спрятать их.

— Профессор, — выдыхает Гермиона. — Это не —

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой, — Хавершим обрывает её. — срочно пройдите со мной.

Малфой разворачивается на каблуках. Выходит из уборной, не говоря ни слова. Но Хавершим приходится позвать её снова:

— Сейчас, Мисс Грейнджер, — и только это заставляет её сдвинуться с места.

Она нервно выдыхает. Торопливо сглатывает. Ещё раз оглядывается, оценивая нанесённый ущерб. А затем выходит из уборной.

Она следует по коридору за Хавершим — идёт рядом с Малфоем — которая ведёт их в кабинет директора. Детские головы высовываются из кабинетов, провожают их взглядами. Они слышали шум, скорее всего. И теперь они шепчутся.

Она видит рыжие волосы Рона — просто яркая вспышка, которую она ловит, когда проходит мимо. Она не хочет смотреть на его лицо.

Но Дафна и Мэнди следуют за ними, пытаясь собрать по максимуму информации. И она не может не услышать слова Мэнди — услышать то, что, несомненно, станет тем самым слухом, который вскоре распространится по Хогвартсу со скоростью Адского Пламени.

— Малфой пытался убить её.

МакГонагалл сохранила большую часть кабинета Дамблдора нетронутой, поэтому он выглядит почти как раньше. Фоукс сидит там же, где и всегда, спит, укрыв голову крылом. Положение портретов на стенах изменилось, но совсем немного, так, чтобы освободить место в центре для портрета Дамблдора. И она даже оставила на столе его блюдо с лимонными дольками.

Только несколько мелких изменений указывают на то, что директор сменился. Ваза с бессмертными цветами на постаменте у двери. Фиолетовые подушки на креслах. Чашка с цветочным рисунком на блюдце, обрамлённом золотом. Небольшие перемены.

Они входят в кабинет вслед за Хавершим, и МакГонагалл, одетая в красивую бархатную мантию, появляется из-за угла. Её волосы заплетены в длинную косу, маленькие очки сидят у неё на переносице.

— Добрый день, директор, — говорит Хавершим, выпрямляясь и поправляя свою зелёную остроконечную шляпу. — мне жаль, что мне пришлось зайти к Вам в связи с подобными обстоятельствами.

Внимательный взгляд МакГонагалл скользнул мимо неё — он остановился на Гермионе и Малфое, слегка изогнутая бровь — единственное, что изменилось в выражении её лица.

— И что же это за обстоятельства? — она садится за свой стол, высокая спинка стула заканчивается заметно выше её головы, а не совсем рядом, как это было в случае с Дамблдором. Гермиона удивлена, что она замечает это.

— Боюсь, что… Я столкнулась с этими двумя в женской уборной, в подземельях. Она разрушена до основания. Раковины и унитазы повсюду — и эти двое стоят в центре этого хаоса. Похоже, у них была дуэль.

Услышав это, МакГонагалл недовольно хмурится. Она двумя пальцами подзывает их к себе и спрашивает у Хавершим:

— Мы знаем причину?

Гермиона открывает рот, чтобы ответить, но Хавершим опережает её.

— Кажется, мистер Малфой искал неприятности.

Из горла Гермионы вырывается короткий звук. Что-то вроде тихого недовольного писка. Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на Хавершим — та выглядит довольной своим заключением — и затем на Малфоя, который даже не пытается защищаться. Даже не выглядит разозлённым или удивлённым. Он просто стискивает зубы и смотрит прямо перед собой.

— Я думаю, мисс Грейнджер действовала в порядке самообороны, судя по…

— Профессор, нет, — наконец выдыхает Гермиона. — нет. Вы не правы.

И она поворачивается — подходит ближе к столу МакГонагалл.

— Пожалуйста, директор, она не права.

Макгонагалл смотрит на неё внимательным, пристальным взглядом.

— Это не была самооборона, мисс Грейнджер?

— Нет, директор.

— Значит, это Вы напали на мистера Малфоя?

Она не может поверить в то, насколько запутанным всё стало за какие-то полчаса.

— Нет, я — нет, директор, это совсем не то, о чём Вы подумали, — раздражённо говорит Гермиона. Она оглядывается на Малфоя — тот выглядит немного растерянным. Тем не менее, он продолжает молчать.

Гермиона вздыхает. Поворачивается обратно к МакГонагалл.

— Это была я, директор. Я разрушила уборную. И — и Малфой просто наткнулся на меня.

— Вы? — изумляется профессор Хавершим. — с какой вообще стати?

Гермиона не отвечает ей. Просто смотрит на МакГонагалл — надеется, что та как-то поймёт, что это не то, что она может объяснить. Что нет руководства по решению подобных проблем. Что в её голове полнейший беспорядок и её действия — естественное следствие этого.

— Я всё исправлю, — говорит она. — назначьте мне наказание, сколь угодно долгое.

— Мисс Грейнджер…— начинает МакГонагалл, и её глаза начинают наполняться той жалостью, которую Гермиона просто не может вынести.