А затем она вспоминает.

— О, — выдыхает она и невольно улыбается, когда резко переходит в сидячее положение. — я почти забыла.

Он лениво наблюдает за тем, как она ищет свою сумку, скользит взглядом по её обнажённому телу, заставляя её покраснеть. Вскоре она снова ложится рядом с ним, просто чтобы спрятать себя в подушках.

Выуживает из сумки заводную карусель. Протягивает ему, неожиданно чувствуя себя неуверенно. Неловко.

— Счастливого Рождества.

Он смеётся.

Неожиданно громко.

Ей становится стыдно, и она начинает отстраняться, думая, что он смеётся над ней. Но затем он берет игрушку в одну руку и дергает её к себе другой, чтобы поцеловать.

В следующее мгновение он поднимается на ноги, оставляя её совершенно потерянной, и находит на полу своё пальто, совершенно не стесняясь своей наготы.

А потом падает обратно рядом с ней и вытаскивает из его кармана точно такую же карусель.

— Счастливого Рождества, — говорит он, смеясь, и протягивает ей игрушку.

— Я — что? — смеётся она. — Как ты — я думала, у тебя не было маггловских денег!

— Не было. Я её украл. Счастливого Рождества.

И он целует её, прежде чем она успевает начать спорить.

Завтрак на Рождество — один из лучших; во всяком случае, так всегда говорили Гарри и Рон. Своеобразный подарок тем немногим студентам, у которых нет причин возвращаться домой на каникулы.

Но это даже лучше, чем она представляла, потому что она завтракает рядом с Драко Малфоем за столом Слизерин, ещё не до конца оправившись после этой ночи, и нет никого, кто мог бы обнаружить их.

Она время от времени поглядывает на него, пока он сонно пьёт свой чай. Без сахара — это странно, учитывая то, что она теперь знает, что он сладкоежка. Но его тарелка заставлена сладостями, такими как имбирные пряники и пирожные с миндальным кремом, так что этого, наверное, достаточно.

Они едят в приятной, комфортной тишине. Он пишет что-то в своей тетради, и она старается подавить своё любопытство.

А потом прибывает почта, и он расплёскивает свой чай — ругается и пытается стереть тёмные пятна с фиолетовой обложки.

Хватает Ежедневный Пророк, чуть не разрывая его.

Гермиона отпивает из своей чашки.

— Ёбаный в рот, — вздыхает он, потирая лицо рукой — гримасничая. С удручённым видом протягивает ей Пророк, чтобы она смогла увидеть первую страницу.

ГЕРОИНЯ ВОЙНЫ И БЫВШИЙ ПОЖИРАТЕЛЬ СМЕРТИ ПОЙМАНЫ НА РОМАНТИЧЕСКОЙ РОЖДЕСТВЕННОЙ ПРОГУЛКЕ

Ниже — массивная движущаяся фотография, на которой они целуются, сидя на краю фонтана на Трафальгарской площади.

— Ёбаная Скитер, — стонет Драко, засовывая в рот очередную конфету. — наверное, блять, ходила за нами всю ночь.

— Да, — тихо говорит Гермиона, опуская газету на стол. — я ей за это заплатила.

Он давится чаем.

Она переплетает их пальцы. Бросает короткий взгляд на его ошарашенное лицо.

— Подумала, что ты заслужил что-то грандиозное.

Комментарий к

Спасибо за отзывы! А ещё ОЧЕНЬ большое спасибо тем, кто пишет в публичную бету. Я стараюсь всё вычитывать, но получается не всегда — вы меня категорически спасаете, ребята <з

========== Часть 27 ==========

25 декабря, 1998

Дневник,

Маггловские свидания — как концепт — это, в принципе, не так уж и плохо.

Очереди ужасны, и в маггловском Лондоне слишком много людей, но у них хороший горячий шоколад, а игрушки, которые они изготавливают, выглядят… терпимо.

Хотя нет, забудь об этом. Скорее всего, маггловские свидания абсолютно отвратительны.

Но маггловские свидания с Грейнджер —

Блять.

Отлично, можете приготовиться.

Я в полном дерьме

Драко

3 января, 1999

Она не открыла ни одного письма, кроме короткой записки от Джинни, которая гласила:

Я скоро буду. Не паникуй.

Она была датирована Рождеством, но прибыла только на следующий день, вместе с большинством других писем. В конверте также была вырезка из Ежедневного Пророка, которую Гермиона спрятала в тумбочке.

Но она очень старалась не смотреть, кто прислал остальные письма. Увидела одно, написанное разъяренным почерком Рона, и сразу после этого бросила проверять. Кажется, там было одно от Гарри — может, даже больше одного. Точно было несколько от Парвати. Ромильда. Элоиза. Может быть, даже Невилл. Луна, скорее всего, не писала — она не отличалась любопытством. Мысль о письме от Молли Уизли заставляла беспокоиться, но нужно было принять тот факт, что оно, скорее всего, тоже было где-то в этой куче.

К счастью, немногие студенты остались в школе на каникулы, и практически никто из их года. Первая реакция, полученная ею и Драко после статьи, в основном была от любопытных первокурсниц — “разве это не романтично?” — плюс некоторое количество случайного, надменного неодобрения от учеников четверых и пятых курсов, которые знали больше об их истории.

Драко, тем не менее — она очень боялась его реакции. Не знала, чего ожидать. И он смотрел на неё этим встревоженным взглядом достаточно долго, чтобы заставить её беспокоиться. Заставить её сомневаться и винить себя, как и всегда.

Сейчас, однако, его голова покоится у неё на коленях, пока она читает Мериду Своглот, поэтому она решает, что сделала всё правильно.

Они снова в классе Прорицаний. Теперь это одно из их мест. Пока она читает, он лениво возводит различные чары над их головами, зевая. За последние несколько дней, в течение которых они больше не испытывали трудности из-за необходимости прятаться, они осознали, как сильно им нравится молчаливая компания друг друга.

Не надо говорить. Не надо развлекать друг друга.

Просто комфортная тишина.

Обычно Гермиона не прерывает её. Ненавидит это делать. Но сегодня она чувствует, что должна.

— Во сколько приходит поезд?

Бумажные драконы Драко зависают в воздухе. Начинают лететь против часовой стрелки.

— В полдень, — говорит он, осматривая свою палочку. — но ты и так это знала.

— Ты обвиняешь меня в том, что я волнуюсь? — она косится на него из-за края книги. Он не смотрит на неё.

— Нет. Но я не особо хочу об этом говорить.

— Разве нам не нужно — я не знаю, придумать план или что-то вроде того?

А вот сейчас он поднимает взгляд — с тем самым выражением, с которым она уже успела хорошо познакомиться. Его способ сказать: “Серьёзно, Грейнджер?”, не говоря ничего вообще.

— Что? — она закрывает книгу. — Это не такая плохая идея—

— Люди обычно не репетируют разговоры со своими друзьями, — лениво протягивает он.

— Ой, пожалуйста — как будто ты не продумывал всё перед разговором с Ноттом.

Он поджимает губы и с самым равнодушным видом качает головой.

— Нет. Нет, представляешь, я просто импровизировал. Никакого сценария.

Она фыркает.

— Хочешь сказать, внезапная… терпимость Нотта по отношению к нам — результат невероятного акта импровизации?

Он сверкает белозубой улыбкой.

— Я в этом хорош.

Большие настенные часы звонят один раз, с какой-то финальной определённостью. Половина двенадцатого.

Она напрягается, и Драко неловко смещается на её коленях. Вздыхает и позволяет своим бумажным драконам превратиться в пепел. Затем он садится — поворачивается к ней лицом.

— Ты сделала сложную часть, — говорит он. — на самом деле, ты перестаралась со сложной частью. — он поднимается на ноги. Протягивает ей руку. — это просто выход на бис.

Гермиона засовывает книгу под мышку. Невнятно ворчит себе под нос, позволяя ему поднять её с пола.