Какая неожиданная удача! Мальчику выпало увидеть сражение благородного гвардейца с каким-то грязным бандитом. Оба были мастера, — это было видно сразу. Однако, гвардеец все-таки немного уступал неизвестному.

Сначала они сражались на площадке, а затем поединок завел имперца в жилой дом. Бандит так сильно его пнул, что он проломил своим телом входную дверь. Какое-то время мальчик не мог разглядеть, что же там происходит. Были слышны крики, шум разбивающейся утвари, затем опять крики. Странно, почему на такой гам не собралась половина Шаогуня?

Через несколько секунд из здания выбежал благородный защитник империи с ребенком на руках. Это был тот самый Ооноке, который прогнал его с подступа к их площадке.

— Что он делает? — промелькнула мысль у него в голове.

— Уходи, а не то я зарежу этого малька! — крикнул гвардеец.

Неизвестный не сделал и шага в сторону. От твердо смотрел на защитника, крепко держал парные катаны в руках.

По нему не было даже видно, однако он готовился к рывку. Он настолько быстро дернулся с места, что мальчик, моргнув, даже не понял, как он успел сблизиться.

Гвардеец провел лезвием по шее пацана и отпрянул в сторону, но не успел. Острие катаны дотянулось до его глаза, из-за чего тот оступился, схватился за лицо, пропустил второй удар, — уже последний в его жизни.

— Как… Почему он… — думал мальчик, опустив взгляд на свои ноги.

Когда он снова посмотрел на площадку, то уже не обнаружил неизвестного мастера. Только два тела, лежащих в пыли, ждали, когда о них кто-нибудь позаботится.

— Кто ты такой? — раздался голос со спины.

Мальчик снова корил себя за глупость и неосторожность. Опять он допустил, чтобы кто-то к нему подкрался.

— Я… просто…

— Что? — суровым низким голосом продолжал тот.

— У меня нет имени. Я из сиротского приюта. — ответил худощавый мальчик.

После короткой паузы, неизвестный открыл свое лицо, сдвинув обмотки вниз. Шрам от подбородка до левой брови, проходящий вдоль щеки и ближе, к его наполовину отсутствующему уху, несомненно, не красил его лицо, но мальчику оно понравилось. Они были чем-то похожи, он это чувствовал.

— Я вижу в твоих глазах нечто особенное. Ты можешь пойти со мной, мальчик. Ты сможешь выбрать себе имя. Сможешь обрести новую семью.

— Ооноке!

В темную каменную комнату, освещенную одним лишь факелом, забежал Икан Керрет, из тигра.

— Что такое? Ты выглядишь встревоженным. — Сёкан Ооноке сидел за столом, перекинув ногу на ногу.

— Культист! Он еще жив! Наши Рикуси сообщили, что Сотё Кисуаяка был убит неизвестным человеком, которым пришел ему на помощь! Скорее всего, — один из гвардейцев “Белой гарды”!

— Неужели? У “Белой гарды” есть неизвестный воин, который одолел Кисуаяку? Очень интересно…

— Интересно?! Что будем делать, черт возьми! Пора им уже заплатить за все, что они сделали! Я взываю к ярости Кенчи, не посмеешь ли ты мне мешать?!

— Да, понимаю. Мешать не буду, но не спеши. Пришло время нанести ответный удар, согласен. Но это сделаю я.

— Ты? Но… ты же Сёкан…

— Ничего страшного. Нам тоже приходится иногда пачкать руки, тем более, что мы уже к этому привыкли.

— И что? Ты сам пойдешь? И куда? С чего начнешь? Скажи мне! Я тоже хочу убивать!

— Для начала я должен, наконец, закончить одно старое дело. Затем я убью всех причастных к смерти не только Кисуаяки, но и всей змеи в целом.

— Что делать мне! Не заставляй меня сидеть на месте, черт! — бесился Икан Керрет.

— Твои способности мне не подходят, ты будешь мне только мешать. Охраняй Г’дун далла, как тебе и положено. Успеешь ты еще заработать себе парочку шрамов, — это я обещаю.

Ооноке вышел из темной комнаты и пошел по длинному природному коридору к выходу из обустроенной части подземелий. У выхода был небольшой древний склеп. Старые гробы были вскрыты, а содержимое выброшено. Теперь тут покоились только бывшие Сёканы “Черной руки”. Перед уходом Ооноке погладил старый камень тяжелой крышки гроба с выдолбленной надписью “Сёкан Кенрюсай”, смотря на два других рядом стоящих, — “Сёкан Гретт”, “Сёкан Одалинг”.

— За вашу любовь. За вашу последнюю волю. Если не суждено мне ее исполнить, — так, наконец, погибну, пытаясь.

========== IX Цветы жизни ==========

— Просто хотел сказать вам спасибо за то, что вы делаете для империи, работаете, не покладая рук, на ее благо. Ваши зелья спасли многие жизни при Кейпудте. Многие… и мою тоже.

— Я…

— Вот, возьмите. Тут не много, но на какое-то время хватит. Хотел отблагодарить вас за спасение. — человек с забинтованной рукой протянул кошель с монетами.

— Не нужно, правда. Мне не нужны деньги, оставьте. — смущалась девушка.

— Я не уйду, пока не дам вам что-нибудь ценное. Пожалуйста, примите эти деньги. Это будет легче всего для меня. — настаивал тот.

— Что же, хорошо. Я приму этот подарок, спасибо. — склоняясь, отвечала она.

— Не вам меня благодарить! Спасибо вам еще раз, а мне пора. Не буду больше вас утомлять…

— Берегите себя!

Девушка занесла в дом корзину с уже собранным урожаем целебных трав. Каждый день она отдавала все время зельеварению. Настоящих мастеров алхимии на востоке осталось не так много. Все, что были, снабжали армию императора. Кто по своей воле, — кто по отсутствию свободы выбора.

Снова этот странный сон. Он не давал ей спокойно уснуть, и она снова занималась работой прямо посреди ночи. Поглощенный болью мальчик, странный мальчик, тело которого порабощала тьма, что бежала по его венам. Спустя десяток лет она так и не забыла его. И вот в который раз он уже снится ей снова. Открывает глаза, тянет к ней руки, пытается улыбнуться. Она видит иногда, как он совершает что-то ужасное. Причиняет боль, отнимает жизни. Но видит она также, что это не приносит ему радости, ему от этого не становится легче. Ее это успокаивало, грело душу. Проснуться ее заставлял один и тот же момент. Огонь. Все в огне. Маленький, но уверенный в себе мальчик держит большой и неудобный меч. Взгляд затемнен, но отчетливо видно, как в глазах его горит ярость. Мальчик отдаляется. Уходит все дальше и дальше, — на север. Он видит что-то, что ей не дано и заметить. Он начинает утопать, но кто-то, — чья-то рука, — вытягивает мальчика из пучины отчаяния. Этот момент слишком сильно давит на девушку. Она просыпается.

Однако, в этот раз что-то пошло не так. Она проснулась раньше, непонятно, почему. Шум. Ее разбудил шум. Кто-то медленно шагал в соседней комнате. В комнате, где девушка обычно занимается алхимией. Там ее старое рабочее место, еще с детства.

Такендо… Как жаль, что она не смогла остановить его тогда. Она все это время думала, что, отговори она тогда его уходить, — все было бы по-другому. Мальчик избежал бы этой тягучей пучины и жгущей боли в груди.

Кимико затаила дыхание, очень осторожно встала с футона и взяла лежащие на небольшом столике садовые ножницы. Готовилась она к худшему. Может быть, это были ночные мыши? Бандиты, которые так себя называли, выходили на улицы города ночью и занимались грабежом. Людей они, вроде, не убивали, но избить могли. Кимико не могла потерять свои принадлежности.

Напротив ее варочной стойки стоял всего один человек. Он чем-то очень сильно заинтересовался и совершенно открыто стоял спиной к девушке. Кимико сразу увидела, что он был вооружен.

Рядом со стойкой, на полочке, была маленькая чайная чашечка. Незнакомец осторожно взял ее в руку и поднес ближе к лицу. Девушка была готова действовать решительно. Была готова прогнать грабителя. Шаг, еще шаг, девушка заносит руку для удара… и незнакомец тут же оборачивается, словно все это время знал, что она к нему крадется.