Еще через год у власти был проклятый богами император Кантетшо. Полководец Тосай и кузнец Каттай официально входили в его совет. Орден “Белой гарды” открыл набор всех желающих достижения их великой цели. Покинуть землю, вознестись на небеса, — к воротам богов. Для этого им нужна была магия. Они ждали, когда объявится человек, способный, если не физически, так астрально, покинуть твердь, набросившую на обитателей своих нерушимые оковы, запрещающие летать.

Еще через год по всей империи уже родились культы магии, созданные для достижения максимально большим количеством людей точки таланта. Единственное, что пугало массы, что были против подобного, так это различные проклятия, которые касались открывающих в себе силу богов. Уродующие внешность метаморфозы, страшные боли, даже летальные исходы. Были люди, которые считали, что человек не должен касаться запретного ему с рождения плода, не должен срывать печати на своей душе, открывая ей доступ к очерняющей власти.

Такендо продолжал заниматься самообучением и медитацией. Он старался учиться всему у природы. Мальчик стал отшельником, пытался сторониться людей, а жил в горных лесах под Шаогунем.

“Белая гарда” была уверена, что мальчик давно умер. Про него уже забыли.

Ооноке тем временем продолжал служить целям “Черной руки”, периодически, мимоходом, он старался узнать что-нибудь о Такендо, отдавая дань последней воле Кенрюсая, однако раз за разом натыкался на пустоту. Он все ждал, когда судьба сможет занести его к дому мастера Такеяки, к месту, где он оставил своего друга.

Кимико все еще помнила о странном мальчике, на которого охотился ныне мертвый Кантетсо, и надеялась, занимаясь алхимией, что он вернется.

Прошло еще пять лет. Мастер Такеяки умер во сне, мирно отдыхая в своей кровати. Девочка взяла на себя управление лавкой и продолжала торговать снадобьями, по качеству не уступающими самому учителю.

Количество культов в разы выросло, все большее количество людей принимали веру в магию, что родила богов. Понимание и определение магии, под воздействием наставлений и проповедей Каттая, изменилось. Теперь массы верили, что боги открыли им правду бытия. Это магия родила богов, это магия родила людей. Магия — вот бог, которому они должны поклоняться. Вот бог, в которого они должны верить. Раз в месяц по всей восточной империи ныне было принято приносить магии в жертву десять человек, отобранных лично Тосаем, Каттаем или самим императором Кантетшо.

Гатоцке стал лидером ордена “Белой гарды”. Бывшие верхушки более орденом не занимались, возложив руководство на его плечи. Отбором, контролем за выполнением воли императора, теперь занимался он.

Настал заветный день. У одного из культистов родился дар левитации. Тысячи людей собрались на имперской площади. Кантетшо лично благословил этого человека, Каттай назвал это время часом просветления. Весь восток затаил дыхание и явил миру магическое чудо. Человек полетел. Скрываясь за небесами, оставшиеся внизу ликовали, праздновали и ждали. Ждали, что же им откроют боги. Ждали, когда же магия преобразует их мир. День, названный часом просветления, сильно повлиял на развитие и историю дальнейшего существования образованного Каттаем культизма. Избранный магией человек рухнул на землю, разлетевшись на части, оставил после себя одно кровавое пятно. Сначала массы были готовы захлебнуться волной хаоса, готовы были взбунтоваться и в порыве эмоций утопить империю в новой войне. Но этого не допустил мастер-кузнец. Он прервал затишье словами своей очередной, только созревшей в голове, проповеди:

— Друзья! Час просветления даровал нам мудрость магии! Магия одарила нас избранным, позволила прикоснуться к райским садам! Но боги… Боги, рожденные магией, пошли против ее воли! Они показали нам свое истинное лицо, подтверждая тем самым мои слова! Боги давно отвернулись от своего создателя и, погружая нас в глубины незнания, посылают нам проклятия каждый раз, когда мы добиваемся нового, рожденного в душе человека, чуда! Я вижу! Вижу и доношу до ваших сердец новую цель нашего любимого, проклятого богами императора Кантетшо! Если бы не он, не найти мне сейчас слов, способных достучаться до ваших сердец, друзья! Цель востока ныне…

С переломного дня развитие империи наклонилось в другую сторону. Все большее количество людей принимало, что боги предали магию и, очевидно, людей, которых они создали. Боги стали жадными, утратили прежнюю любовь и милосердие. Утратили свою мудрость и сознательность! Истина востока должна была разлететься по всему миру. Во все стороны света были отправлены десятки миссионеров под защитой имперских гвардейцев. Через несколько месяцев император услышал первые нотки протеста со стороны северян. Они наотрез отказывались принимать подобное безумие и грозили развязать войну, если их сумасшедшие марионетки не закроют себе путь через северную лощину к их землям. Не закроют себе путь к светлому разуму их населения. Тосаю это сразу не понравилось, на что тот готов был сразу и напрямую ответить угрозой очередного столкновения вблизи Шенхая.

— Можем повторить! Хотите?!

Но Каттай не дал его слепой ярости дойти до ушей северян и жителей востока. Старый полководец настолько сильно стоял на своем, что мастеру-кузнецу пришлось окончить его дни во благо империи.

Кантетшо не был против. Через несколько дней Гатоцке занял его место, а на своем прежнем оставил самого доверенного человека.

Носители правды более не наступали на северные земли. Империя более не тревожила грязных варваров.

Прошел год, и к интересам востока стали подтягиваться ближайшие южане. С запада не было вестей, и все думали, что ушедших туда убивают кочевые племена Буревегов, снующих вдоль северных и восточных границ, покоряя все новые и новые малые поселения. По расчетам совета, через два-три года будет новая война с ордой кочевников, которая ринется на восток, ослепленная богатствами Шаогуня.

Все чаще долетает до ушей императора имя. Дозориан, — вождь племен, орудующий легендарным мечом “Горелом”, что и, по тем же слухам, приносит ему все новые победы. Конечно, Кантетшо понимал, что дикарь побеждает далеко не только из-за отличного оружия. Он был умен и талантлив, что и делало его успешным на полях сражений.

У Такендо, во время очередной медитации, случился приступ, после которого он чуть не умер. Чернота распространилась чуть ли не по всему телу, парализуя дыхательные органы и запрещая двигаться. В этот раз он снова видел пылающую деревню у подножья высокой горы. Смотрел, как по восходящей тропе к человеку в пещере уже поднимались поджигатели. Они хотели его убить, — в этом он был уверен. Он чувствовал их эмоции. И они были пустые, не такие, как у обычных людей. Похожие на глиняные вазы, искусственные, не настоящие. В тот момент, когда светящийся синим глаз человека в пещере обратился к Такендо, он не вернулся к своему телу, а продолжил тонуть в видениях, даруемых его медитацией, как он считал. Он очутился в очень необычном доме. В таких, наверное, жили грязные северяне. Странные белые стены, на потолке, ровном и гладком, висела маленькая, освещающая все вокруг, желтая звезда. В комнате было окно с установленной на нем решеткой. На кровати, каких не видывал Такендо, сидел, обхватив колени, человек, в такой же странной белой одежде, цвета самих стен. Одежда его была в синюю полоску, глаза смотрели в никуда, человек мерно покачивался. Такендо пытался с ним заговорить, позвать его, но тот ничего не слышал. Хоть и был один момент, когда ему показалось, что тот что-то почуял… но нет. Все же, нет. Такендо стал проваливаться в пустоту, отдаляться от белой комнаты, словно от сцены, окруженной тьмой. Сцена, кроме которой больше ничего не было во всем мире. Не было, или он не мог того увидеть…

Еще через два года началась война. Война, какой еще никто не видел. Кочевые племена, как и предсказывалось, пошли на восток. Перед их слюнявыми мордами маячил золотой Шаогунь и богатые и плодородные земли. Мало того, к Дозориану присоединились северяне. Могучее варварское войско под началом Дорго, — огромного рогатого зверя, оседавшего, как говорят, на чудище, что дыханием своим замораживает кости. Северяне хлынули на беззащитный Шенхай. Выживших не было. Восток потерял значимый кусок своих владений и несколько тамошних культов и фортов “Белой гарды”. Однако, империя приняла ожидаемый на Сайлехкон удар. Силы были примерно равны, если брать в учет высокие каменные стены с установленными на них пушками и огненными хвахчами. Кантетшо отправил туда четыре тысячи воинов, обученных еще умершим от сердечного приступа Тосаем, пятьсот гвардейцев “Белой гарды”, тысячу арбалетчиков с пороховыми бомбами и еще тысячу обученных всадников с длинными мечами-крюками.