Связь языка и мышления – это одна из центральных проблем теоретического языкознания и философии языка. Решается она по-разному: от прямого отождествления языка и мышления (Ф. Э. Д. Шлейермахер и др.) или их чрезмерного сближения с преувеличением роли языка (Л. Леви-Брюль, бихевиоризм, неогумбольтианство, неопозитивизм), или, чаще, игнорирования роли языка в мышлении (формализм, дескриптивизм). В диалектическом материализме язык и мышление представляются в единстве, но лишь в той степени, что язык рассматривается в качестве материальной опоры словесно-логического мышления. Между тем роль языка в наглядно-действенном (ручном) мышлении даже взрослого человека, например, трудовых мануальных манипуляциях минимальна, так как на работе от него требуется лишь воспроизводить заученные ранее последовательности действий. Относительно невелика эта роль в практическом (наглядно-образном) мышлении, когда приходится действовать по ситуации. Практичному человеку не надо знать истории, философии, логики – он действует в ситуации «здесь и теперь», по опыту зная, как следует поступить в конкретной жизненной ситуации. Не требуется высокий уровень отвлечённого мышления и в образном, метафорическом мышлении, при котором эмоции часто преобладают над рассудком. Образное мышление породило пословицы, легенды, мифы, священные тексты, предрассудки, поэзию, художественную литературу.
Только словесно-логическое мышление, нацеленное на поиски первопричины, нуждается в языке понятий и логики, свободном от эмоций, пристрастности, субъективизма. Достижения мыслящего человека – это твёрдые суждения о сущности вещей. И язык этот внешне ничем не выделяется: всё те же слова, одни и те же правила грамматики. Отличие тем не менее есть, оно является внутренним и состоит в том, что слова, используемые отвлечённым мышлением, обозначают не предметы и их образы, а понятия – сущностные качества объектов действительности. А понятия, в свою очередь, соединяются по правилам логики, точнее, правилам соединения сущностей вещей.
Первобытный человек сущностями вещей, считал, как известно, духов, а о логике не имел ни малейшего представления. Его лексикон был ограничен малым числом слов, а правила его мышления не имели ничего общего с законами отвлечённого мышления. С одной стороны, он верил в магию, чудеса и уделял ритуальным занятиям немало времени. С другой стороны, он умел делать очень многое, не осознавая того, что именно позволяет ему это делать. Иными словами, в тот период существования человека он следовал принципу «вначале было дело». Язык и речевое мышление имели второстепенное значение. Но, по мере накопления знаний, развития образования, а тем самым развития мышления и языка, ситуация радикально изменилась. Роль сознания стала первостепенной. Развитие сознания без языка не было бы возможным, как и развитие мышления. Но, с другой стороны, такое представление роли речи в развитии мышления совершенно не учитывает значения обратного процесса, – роли мышления в развитии и функционировании речи. Можно считать доказанным тот факт, что механическое усвоение языка практически невозможно. Об этом свидетельствуют результаты обучения языку высших приматов (шимпанзе и орангутангов), а также детей, которые до 7–8 лет были лишены возможности общаться с людьми. И в том, и в другом случае мышление в своём развитии не поднималось выше наглядно-действенного – операций с предметами.
Для овладения языком необходимо иметь развитым в достаточной степени наглядно-образное мышление – способность оперировать представлениями – образами предметов. И сделать при этом может быть самое важное открытие в своей жизни: понять, что каждый предмет имеет своё название. Дети делают это открытие на 2-м году жизни. Полагая при этом, что название от природы свойственно предмету. Ещё не научившись говорить слова, он уже начинает понимать значение некоторых из них. Это значит, что он может представлять себе не только чувственный, но и словесный образ предмета. А немного позднее получает возможность оперировать со словесными образами предметов. Но для овладения языком недостаточно и этого. Ребёнок, когда он учится говорить, не просто подражает взрослым, как попугай. Он не станет разговаривать, если не осознает, что для общения ему нужно говорить самому. Это осознание приходит к нему очень рано – к возрасту около 1,5 лет. В это время он сопровождает свои впечатления об увиденном и свои действия звуками будущей речи – фактически он уже общается. Детские психологи указывают, однако, что признаки коммуникации появляются у младенца уже на стадии лепетной речи. Иными словами, у ребёнка к возрасту около 1,5 лет уже существует мотивация овладеть речью – без самостоятельных усилий говорить он никогда не научится. В последующие 1,5–2 года он научится не только говорить слова, но научится составлять фразы по правилам грамматики. Никто специально не учит его этим правилам, некоторые родители не знают этих правил или даже не подозревают об их существовании. Следовательно, ребёнок сам открывает эти правила и в последующем уверенно пользуется ими, но имплицитно, без участия сознания. Для того же, чтобы овладеть правилами грамматики, недостаточно наглядно-образного и даже образного мышления, т. е. способности свободно оперировать словесно-мысленными образами. Необходимы структуры отвлечённого мышления – способности выделять в потоке речи правила речи. Например, правил употребления личных местоимений, диалога. Вышеупомянутая схема развития мышления отказывает детям в способности к отвлечённому мышлению вплоть до подросткового возраста, но они всем ходом развития речи убедительно опровергают эти укоренившиеся научные представления. Ещё более убедительно это делают дети с ранним развитием речи, когда, например, фразовая речь появляется в возрасте около года.
Обсуждая проблему связи мышления и речи, обычно не упоминают о том, что и мышление, и речь являются лишь средствами (механизмами, орудиями) самого человека, его личности, которая наделена потребностями, чувствами, волей, интеллектом. Упускается из виду также такой всё ещё загадочный факт, что помимо психологических функций и знания языка, у человека есть ещё Я – то действующее лицо, которое осознаёт себя личностью, или точнее, структуру, которая созидает его личность. Все попытки дать исчерпывающее определение человеку зашли в тупик. И чем больше накапливается знаний о природе человека, тем призрачнее становится надежда это сделать. Пока же приходится ограничиться определением, согласно которому человек – это то, кем он осознаёт себя в тот или иной момент его жизни. Не личность или человек вообще, а как раз это действующее в человеке начало определяет его активность: ставит перед собой определённые цели, стремится к их осуществлению, оценивает деятельность человека, решает, что для него важно, а что – нет. И именно это Я пользуется знанием языка и использует интеллект человека. Я человека формируется в раннем детстве, – ребёнок в возрасте около года уже ясно даёт понять, что это Я у него есть, это оно чего-то хочет, чем-то интересуется, к кому-то привязано. И, повидимому, все вопросы, связанные с развитием языка, мышления и связи между ними должны рассматриваться не абстрактно, в отрыве от личности индивида, а именно с учётом центральной роли Я человека в том или ином периоде существования человека.
5) Речь. Речь – использование индивидом языка в процессах общения с другими людьми и с самим собою. Посредством речи происходит кодирование информации о том, что индивид думает, чувствует, знает, намеревается и умеет делать и которую в языковой форме он запечатлевает в своей памяти, использует в своей умственной деятельности и передаёт окружающим в устной или письменной форме. Речь тем самым ассоциирована не только с мышлением. Речь неразрывно связана со всеми другими проявлениями психического, но в первую очередь с Я индивида как интегральной и функционально активной частью его личности. Речь, это следует подчеркнуть, является важнейшим инструментом функционирования сознания индивида, с одной стороны, а с другой – само формирование сознания человека невозможно без участия в этом процессе целенаправленной речи, начиная с детского возраста. «Овладение языком… – указывает Г. Крейг, – более чем любое другое (достижение – В. А.) характеризует безграничные человеческие возможности». Язык – система знаков, код для обозначения значений и смыслов, а также правила применения этого кода. Психические и речевые процессы (при всей относительности их разграничения) протекают как бы параллельно один другому. Психические процессы обеспечивают адекватное отражение действительности. Речевые процессы в то же самое время обеспечивают более или менее объективное представление этой информации в структурах речи и в понятной форме могут быть переданы кому-то другому. Как известно, неточности употребления даже отдельных слов, порождая ненужные коннотации (лат. connoto – имею дополнительное значение), то есть дополнительные оттенки значения, могут исказить движение мысли в сторону от магистрального его пути, повлечь двусмысленность либо неопределённость высказывания. Даже самые верные суждения о происходящем, выраженные неудачными фразами или грамматически неправильными предложениями, могут потерять всякий смысл либо изменить его до неузнаваемости.
