Мое сердце упало в пятки, едва я скользнула взглядом по широким плечам гостя. Боже… Я, наверное, схожу с ума, подначил зловредный внутренний голос.

— Юрка?…

Он обернулся, прожигая меня все тем же горящим взглядом, опустил Дашку на пол и шагнул в мою сторону. Боже… Я умерла в тот миг, когда сильные мужские руки крепко обняли меня, и уже дав волю слезам, прижалась к груди любимого, вцепившись в него мертвой хваткой. Мы стояли так вечность, не в силах оторваться друг от друга.

— Мамочка, смотри, что мне принес папа, — раздался звонкий голосок моей малышки.

С трудом разжав руки на шее Князя, я присела перед дочкой на корточки, глядя на большую куклу в красивом платье, которая взирала на мир наивными синими глазенками.

— Красивая, а как ее зовут?

— Света, — застенчиво улыбнувшись, сказала Дашка, — как ту тетеньку, к которой мы вчера ходили…

… Осенний ветер пронзительно опалял лицо и пробирался под ворот моего пальто. Я стояла у могильной плиты, глядя на мрамор с фотографией моей погибшей подруги. Дашка непрестанно вертелась, отворачиваясь от ручонок маленького Артемки, которого держал на руках Андрей, и спрашивала Юрку, почему тетя Света все время нам улыбается. Я смахнула слезы и наклонилась, положив букет ландышей на мрамор. Ланкины любимые…

— Ладно, ребята, вам же, наверное, пора на самолет, — с грустью произнес Андрей, — кто знает, увидимся ли мы еще…

— Андрюш, ну ты чего? — осадила я его строго, — ты прилетай к нам в гости вместе с Артемкой, как только он чуть подрастет, — все-таки не чужие ведь!

— Твоя крестная та еще штучка, — грустно улыбнувшись сыну, сказал Андрей.

— Не вешай нос, брат, все наладится, — встрял Князь, подхватывая Дашку на руки, — мы будем тебя рады видеть, летом бери отпуск и к нам в Приморск. Там знаешь, какое море!

— Бог даст, увидимся еще, Юрик, — вздохнул Андрей, и мы все направились к воротам кладбища. Я замешкалась, вернулась к могиле Светки и присела, на миг, прижав ладонь к холодному мрамору, с которого все так же она мне беспечно улыбалась.

— Спасибо тебе, Светик и прости… Прости меня. Спи спокойно, я всегда буду помнить тебя, родная моя. До скорых встреч, я обязательно вернусь сюда и мы еще поболтаем. Я люблю тебя.

— Алис, ты идешь? — окликнул меня Юра, задержавшись у ворот, и я торопливо пошагала по усеянной золотистыми листьями тропинке.

Этой ночью мы стояли у трапа самолета, ожидая, когда объявят взлет. Папенька строго наказывал мне не ввязываться ни в какие авантюры, и я ему клятвенно это обещала. Пусть хотя бы не волнуется за меня. Леська, в пятьсотый раз меня обнимая, шептала, что зимой они с Тимом прилетят к нам, чтобы погреть мослы на солнышке у моря и я с радостью ей вторила.

Дашка же, с сосредоточенным видом рассматривая идущую пару, указала ручонкой на мальчика, которого держал на руках мужчина, и заявила, поочередно всех нас оглядев:

— Я хочу братика, такого же, как Артемка! Мамочка, а ты купишь мне братика.

Папенька, Леська и Тим рассмеялись, а мы с Юркой обменялись понимающими взглядами. Блин, я и забыла сказать об этом своим родным. Вот рассеянная же ты стала, Алиса Сергеевна Белова! Ой… А ведь я уже не Белова…

— Может быть, скоро мамочка подарит тебе братика, — хитро улыбнувшись Дашке, провозгласила я.

Ошарашенные лица моих родственников заставили меня довольно усмехнуться, а Князь, приобняв меня за плечи, подмигнул Тиму:

— Учись, дружище, пока я живой!

— Иди ты знаешь куда… Учитель, твою мать! — хмыкнул Тимофей, — между прочим, посмотрим еще, кто вперед отличится! Понял, да?

Вот так-то, мысленно засмеялась я, осторожно поднимаясь по трапу и махая рукой провожающим. Я потеряла близкую подругу, но обрела любовь и семью, а что еще в этой жизни имеет значение? Мой дух авантюризма все еще бунтовал, но со временем я научусь его усмирять. Когда-нибудь Алиса Третьякова превратится в приличную молодую особу, как и подобает жене авторитета.

Когда-нибудь, в другой жизни… Но это будет уже совсем иная история…

КОНЕЦ.