– Трус! Ты оставил в живых свидетельницу моего провала! Выковал и сам же упустил капризный меч! Уплывший вместе с моим позором и всем гроттоскамским дерьмом прямо к лону Дергуны, идиот! И туда же пристроил малолетнюю суку, что уже умеет говорить и проболтается, как пить дать!
Гиида так неистово орала, что Тигот понял, что они наверняка совершенно одни и стража слишком далеко, чтобы их услышать.
Когда-то, ещё при дворе, Тигот часто истязал и наказывал себя. Он был вдали от кузницы, но хорошо знал металл. Экспериментируя с кухонными ножами, Тигот невольно столь же хорошо узнал и свою кожу, её нрав и особенности. Придя к Гииде, он был уже не молод, но по-прежнему чертовски хитёр и предусмотрителен.
Носить оружие полагалось только царице Гроттоскама Гииде и её страже. Простой кузнец мог таскать с собой в лучшем случае короткую верёвку, но и её отобрали бы, приди он с ней к царице в баню. Поэтому в ночные часы, когда все спали, а ему разрешали работать, Тигот аккуратно подрезал обвисшую кожу на своём плече. Раны можно было спрятать или свалить на острия оружия, которое приходилось таскать охапкой прямо за пазухой. Да и кому из уродов интересны чужие какие-то там болячки? Здесь все мочились и рыдали кровью.
Тигот подрезал и подшивал кожу на плече, пока не сшил в нём самый настоящий карман. Туда он спрятал большой гвоздь, который стража не нашла при обыске перед царской баней. И видя, что царица обнажена и поглощена яростью, Тигот ловко вытащил его из узкого кармана в коже плеча, подскочил к Гииде, заревел для собственной храбрости и что было мочи пригвоздил левую ступню царицы прямо к каменному полу. Гиида взвыла, подорвалась с места, но не смогла оторвать ногу от камня и ещё пуще заорала от невыносимой боли. Тигот отчаянно запрыгал по каменистым стенам и удрал через окно в потолке, откуда пробивался лунный свет.
Клад
– Стойте! – вдруг остановился Оре. – Я чувствую… Я кое-что чувствую!
– Что, что стряслось?
– Рука… Она где-то рядом!
– Я тоже часто чувствовал, будто мои волосы больно путаются в ремнях рюкзака, после того как Дюмито одной проклятой ночью обрил меня наголо! Привыкнешь, друг! Жаль только, рука не отрастёт…
– Да говорю же вам! – Оре размотал повязку со своего обрубка. Запёкшийся было конец горел и мерцал, и из него сочилась янтарная кровь.
– Вот дела! – Юм нервно почесался.
Дюм наклонился к светящемуся обрубку, озарившему его лицо, а затем повернулся к Юму.
– А твоя лысая башка даже солнце не отражала! Надо было заодно и её болтливую половину отрезать!
Юм пнул Дюма по голени. Дюм пнул Юма в ответ. Юм толкнул Дюма в плечо. Дюм толкнул сильнее. Юм с криком бросился на Дюма – и оба повалились в пыль.
– Угомонитесь вы оба! – рявкнул Оре, сидевший молча и с закрытыми глазами. Братья, отряхиваясь, послушно встали.
– Она где-то близко. Но из-за вашей драчки я её не чую!
Юм и Дюм замерли на месте. Оре поводил носом. Зажмурил глаза. Сделал выпад, пронзая обрубком воздух. Потом резко ещё раз – в другую сторону. Потом лихо развернулся и вонзился обрубком в невидимого противника сзади. Неуверенно потоптался и обречённо рухнул на камень.
– Нет, не могу. Ничего больше не чувствую… – Оре повесил голову.
– Может, погуляем по округе? Будем идти туда, где твой локоть засветится ярче!
– Боюсь, он уже остывает, – обречённо произнёс Оре. – Я слишком устал. И теряю связь…
– Тогда ты отдыхай, а мы с Дюмом прочешем все кусты!
– Да вас только за чёртом посылать! Его-то вы мне и приведёте!
– Ну и что нам прикажешь делать? Сидеть и ждать? Дюм, ты у нас умный!
– Дождёмся темноты. Авось спрятанная рука тоже загорится и укажет нам путь. А тебе, Оре, хорошенько бы передохнуть и набраться света.
– На-а-ам все-е-е-е-ем нужно передохнуть, – зевая, лёг на свой рюкзак Юм.
Оре и Дюм тоже свалились без сил и тут же крепко уснули.
* * *
Спустя пару часов Дюм проснулся от крепких ударов в бочину.
– Эй! Да проснись же ты! – шептал Оре.
– А?
– Скажи-ка, ты правда обрил старину Юма по самые уши?
– А, что? Это? Да… По заслугам! Мало ему ещё было!
– Вот уж не сомневаюсь! – посмеиваясь, закрыл глаза Оре и захрапел.
Свет
– Эй, очнись! – На этот раз Юм разбудил Оре. Царила кромешная тьма.
– Ты что, рехнулся?! – Протирал глаза напуганный Оре. – Ночь на дворе!
– Потому и бужу, дубина! Тебя всего лихорадит!
Оре лежал весь взмокший. Обрубок в полной темноте, казалось, пылал пуще прежнего.
– Ого! – От шума очнулся Дюм. – Пора искать!
Спустя мгновенье или час
– Да мы каждый угол прочесали! Может, рука твоя в землю зарыта? – Дюм был потрёпанный и с синяками под глазами.
– Может, она уже мертва давно и её съели червяки! – сердито язвил уставший Юм. Оре от его слов точно кипятка глотнул. Юм заметил немое отчаяние, но не угомонился. – Да-да! Мы полночи её ищем и ищем повсюду как чумные, а ведь она уже пару недель как отрублена! Знаешь что? Мне жаль, что руку отрубили, и всё такое, но с меня хватит! Вместо талисмана ищем не пойми что! Конечности столько не живут! Наверняка из неё уже выросло дерево, под которым мы спим! Не удивлюсь, если рука давно превратилась в этот камень, на котором ты дрых! – Юм пнул по здоровому булыжнику, служившему Оре подушкой.
От лёгкого удара крепкий камень едва подпрыгнул, но друзья успели заметить, что из-под него выскочила искра.
Звезда под камнем
Оре одной рукой приподнял здоровый камень, и из-под него хлынул ослепляющий глаза свет. Братья прищурились и тут же отвернулись, пряча лица за вытянутыми вперёд руками. Лишь Оре без труда смотрел на свет своими янтарными глазами, почти такими же яркими, точно подожженными от зримого пламени свечками.
– Что это? – обжигаясь и отворачиваясь, поглядывал на свет Дюм. – Потерявшаяся звезда?
– Нет! – Взгляд Оре был околдован. Он наклонился к светилу и аккуратно взял его в свою руку. Точно приручённое, сияние утихло, и ребята разглядели звезду.
– Это меч! – прохрипел ужаснувшийся Юм.
– Меч… – задумчиво повторил Оре, не отводя от него околдованного взгляда. Пламя меча покорно ослабло перед лицом Оре, так что теперь меч лишь слабо освещал фигуры путников.
– Ты почувствовал меч?
– Может, это и есть тот самый талисман?
– Нет! – отрезал Оре с улыбкой, точно зная, о чём говорит. – Это она!
– Кто? – хором спросили братья.
– Невеста моя, болваны! – Голос Оре дрожал от счастья. Он радостно подбросил меч, поймал и восторженно поглядел на братьев. – Это она! Моя рука!
– Меч?! – никак не могли прийти в себя братья.
– Кто-то выковал из неё меч! – Оре восторженно сунул его под нос Юму.
– Какой он… красивый! – застыл заворожённый Юм.
Дюм оттолкнул влюблённого брата и тоже поглядел на волшебное оружие.
– Что за странная гравировка на нём? Что это за символы?
– Плевать! – ликовал Оре. – Наверняка гроттоскамская тарабарщина! Дуну – и слетит к чертям!
Юм схватил за плечи Дюма.
– Мы нашли! Мы наши руку! – и принялся танцевать. – Мы нашли меч! Я нашёл камень! Я нашёл талисман! – и запрыгнул на спину к Оре.
Счастье
– А можно и мне подержать? – Спрыгнул со спины Юм. – Я аккуратно, через перчатку! – Побежал к своему рюкзаку и тут же примчался, зубами расшнуровывая перчатку лучника.
– Ты и её с собой притащи! – раздражённо качнул головой Дюм.
– Не сейчас! – рявкнул Оре. – Я теперь свою руку из рук не выпущу!
Юм послушно утанцевал за дерево, напевая себе под нос.
Дюм подошёл к Оре.
– Но ведь это и правда меч. Раскалённый меч. С чего ты взял, что это твоя рука?
– Я точно узнаю свою руку, сомнений нет! Это она!
