– Я воспитан на других принципах.

– Что за шум, а драки нет? – к нам присоединился голый Серж.

Розен ушел. Молодым людям было не понять, что после работы в концлагере он не мог смотреть на обнаженные тела, его по ночам мучили кошмары.

– Довели старика?

– Он еще не старый, – удивилась Настя.

– Ему, детка, 65, он на два года моложе меня.

– Никогда бы не подумала, хорошо сохранился.

Я бросил недовольный взгляд на Сержа:

– Идите спать завтра тяжелый день, – оставив их, я ушел к себе.

Первая половина дня прошла по сценарию Настены. Затем на Кадиллаке мы поехали в офис, где располагался конференц-зал. Машина остановилась, живая цепь из полицейских оградила нас от журналистов. Засверкали вспышки. Когда мы выходили Настя бросила через плечо:

– Хао, не забудь мою сумку.

– Слюхаю, Настя-сан, – они как заговорщики улыбнулись друг другу.

– Ты никак на базар собралась?

– Нет, милый, просто подумалось, а вдруг захочется перекусить, вот и прихватила пару бутербродов.

– В метр длиной?

– Уж какие получились, – дальше препираться нам не дали. Мы вышли на сцену. Зал был почти полон. На столе, как кобры торчали микрофоны. Нас посадили в центре, слева сел Стрент, справа его пресс-секретарь, вышколенный молодой человек лет тридцати.

– Цель нашей встречи всем известна, – начал он, – мистер Стрент выступит с заявлением, затем кратко ответит на ваши вопросы.

Я сидел и глупо улыбался камерам, слушая известные факты, обычно я привык находиться по другую сторону рампы. Когда нас представили залу, мы покивали, чуть привстав. Скучая смотрел на часы, и вдруг четко осознал последнюю фразу:

– … пусть мои спасители сами расскажут о себе.

– Мистер Беркут, какая ваша специальность?

– Могу обрадовать, мы коллеги.

– О! О! – пронесся вздох.

– Я работал в «Комсомольской правде».

– Цель вашей командировки?

– Я должен был делать репортаж с конкурса «Мисс мира».

– Анастасия Дробышева Ваша жена?

– Пока еще нет.

– Как долго Вы пробудете в Америке?

– Все будет зависеть от положения дел.

– Что помогло вам выжить?

– Армейская подготовка и труд.

– Как Вы относитесь к событиям происходящим в вашей стране?

– На нас свалилось столько впечатлений, что еще не было времени ознакомиться с новостями.

– Стаси, как Вы считаете, встреча с мистером Стрентом случай или судьба?

– Я верю в судьбу.

– Какова Ваша профессия?

– Официантка, – она покраснела.

– Вы сейчас живете на средства Советского Посольства?

– Нет. Нас пригласил мистер Стрент.

– Ваши родные уже знают о вашем чудесном спасении?

При этом вопросе Настена отпрянула назад, как от удара и побледнела. Секретарь налил ей воды, а ответил я:

– Нет. Мы еще не встречались с нашими представителями. Если только вчерашний репортаж не попал в программу новостей в Союзе.

– Какая часть клада в России причитается нашедшему?

– Я не понял вопроса?

– Вы привезли золото, по нашим данным на 30 миллионов долларов. Как вы собираетесь ими распорядиться? – по залу прокатился рокот. Этот вопрос был сродни разорвавшейся бомбы, я не готов был к утечке информации и ответил что первое пришло на ум:

– Считать чужие деньги последнее дело.

– Это не ответ на поставленный вопрос.

– Откуда у Вас эта информация про золото, мы не делали никаких заявлений?

– Любая информация покупается и продается. Где гарантия того, что это не происки КГБ, и это золото ввезено ни с целью подорвать экономику США?

– Я считаю этот вопрос провокационным и оскорбляющим интересы моей страны…

– Гражданином, которой Вы уже не являетесь, согласно Вашего заявления?

– А разве покойник может иметь гражданство? Нас похоронили три с лишним года тому назад, – рассмеялась Настя. – Кажется мне, этот джентльмен пользуется закрытой информацией, за что кто-то будет наказан. Ну, да ладно. У нас есть доказательства тому, что Советский Союз не имеет никакого касательства к данному делу. Это первое. Второе, деньги или золото привезенные нами не будут употреблены с целью подрыва стабильности вашей страны.

– Вы девушка прекрасно говорите, но здесь задеты принципиальные вопросы и нам нужны факты.

– Хорошо, Бог с Вами. Вы их получите через несколько минут, а пока пообщайтесь с мужчинами, – видя как у нее подрагивают крылышки носа, я понял, что Стаси взбешена и от нее можно ожидать чего угодно.

– Стаси, ты куда, – прошипел я.

– За бутербродами, – коротко бросила она и скрылась за кулисами.

– Мистер Стрент, Вы не боитесь ответственности за ввоз в страну не лимитированного эквивалента?

– Все положенные налоги уплачены и государственные интересы соблюдены.

– А Ваши интересы не пострадали за время отсутствия?

– Что Вы имеете ввиду?

– Потеря акций в арабском регионе?

При этих словах Роберт перегнулся через меня и шепнул секретарю:

– Розена сюда, – тот удалился.

– Молодой человек, а Вы не боитесь быть привлеченным к ответственности за финансовый и промышленный шпионаж?

– Ему надо бояться меня, – промурлыкала Настя, появляясь за нашими спинами. Она медленно обогнула стол в гробовой тишине. У меня пробежал холодок по спине. Поравнявшись со мной, она тихо сказала:

– Работаем.

Одета она была так, как первый раз приветствовала Стрента в новом платье королевы, только шпаг было две.

– Я демонстрирую вам часть того, что мы привезли, в знак доказательства лживости прозвучавших утверждений, – она чуть повела плечами вперед – я последовал за ней. Сделав в воздухе сальто, она спрыгнула со сцены.

– А как известно за ложь надо платить, – голос ее звучал глухо и зловеще. Сцена напоминала удава и мартышек, которые, как под гипнозом готовы прыгнуть ему в глотку. Завороженный зал боялся шелохнуться.

– Снимайте, что ж вы не снимаете, – замелькали вспышки. Одним прыжком она оказалась возле дотошного журналиста.

– Ну что? Нравится? – острие шпаги уперлось в ямку под шеей. Он судорожно глотнул.

– Да, – еле выдохнул он.

– Но справедливость должна восторжествовать, – мелькнула сталь в мгновенье ока, и словно росчерком пера, обидчик обнажился донага. На нем остались лишь штанины. А жалкий сморщенный его конец, в руке ее зажат был словно прессом. Две шпаги я уже держал в руках, отброшенные ею. А острие ее кинжала, его махнушки подпирало.

– И пусть уроком будет всем, что нас дразнить не надо не зачем. Не то достоинства свои вы растеряете до утренней зари.

– Настя, ты отпусти его, а то помрет.

– Ну, посмеялись и будет. Исчезни злыдень.

В дверях его уже ждали двое. Она вложила кинжал в ножны и забрала у меня шпаги.

– Теперь серьезно, – но договорить ей не дали, зал взорвался аплодисментами. Положив клинки на плечи Настя поднялась на сцену.

– Вы прекрасно поняли, что обманывать никто не собирался, кроме того есть письменные доказательства на наше с Сергеем владение всем этим добром. На этом будем считать конференцию законченной.

Мы ушли в малый зал. Стрент тяжело плюхнулся в кресло.

– Вы что, смерти моей хотите?

– Ни в коем случае, – улыбнулась Настена.

– Скорее всего ты не отдаешь себе отчет содеянному?

– Я в здравом уме.

– Сомневаюсь, – вставил я.

– Я сделала то, что хотела – фурор.

– Америка видела многое, но голых миллионерш еще ни разу.

– Во-первых, я русская, а во-вторых, хорошо быть первой.

– У меня не укладывается в голове, зачем?

– Нечего было приставать, и вообще я хочу шампанского, – Хао появился, как из-под земли. Бокалы, хлопок, шапки пены.

– Я никак не могу прийти в себя. Где этот Розен?

– Здесь.

– Ты узнал, что это за гусь?

– Да, шеф.

– Где он?

– Привести.

– Да.

Незадачливый репортер появился перед нами все в том же виде, прикрывая свое хозяйство руками. Не сводя глаз он смотрел на Настю, неподдельный ужас застыл в его зрачках.