Видимо, я сам не заметил как уснул. Сон, вероятно, был очень крепким, потому что когда открыл глаза, то лежал в плетеном гамаке. Солнце садилось. Ребят нигде не было видно. Тихонько поднялся. Вышел на берег – пусто. Походил немного чтобы размяться. Блудить по острову на закате дело опасное – можно заблудиться. Вернулся к столу, очистил банан. Интересно, где они есть? Хотелось бы знать, поняли ли они чью жизнь спасли? Ведь для русских я эксплуататор, капиталист, можно сказать – враг, для простого обывателя. Что они сейчас из себя представляют, железные люди? Чего от них ждать? Может весь этот теплый прием только уловка, чтобы ослабить мою бдительность? А я еще разнюнился, как баба. Самое противное, что для подозрений есть почва – кинжал, который неизвестно куда испарился. Они упорно о нем молчат. Почему? Боятся, что отниму, смешно: возраст не тот. Дома другое дело, там есть кому этим заниматься. Другой вопрос буду ли я тратить на это время? Факт остается фактом – меня не ждали – иначе подготовились бы. Что теперь об этом? Лучше обдумать варианты на будущее. Если они жертвы, как и я, то, что им надо – вернуться? Если нет, то это, скорее всего выкуп, который отпадает, потому что связи нет, если только они не воспользуются яхтой, оставив меня здесь, как заложника. Веселенькая перспективка! Убивать меня, им смысла нет. Не думаю, что они людьми питаются. Как не крути, а ничего особо плохого не выходит. Но к чему эти прятки с кинжалом? Есть только один логичный вариант – они боятся меня. Ход мыслей прервал шорох.

– Мы Вас не испугали?

– Нет, Серж, все в порядке.

– Как у Вас дела?

– О, кей!

– Это самое главное. Вы любите ночную рыбную ловлю?

– Я даже не знаю, – простодушно признался я.

– Дело в том, что у нас здесь каждая минута расписана, а Ваше появление выбило нас из колеи. Поймите правильно – по-другому не выжить, к тому же у меня есть к Вам деловой разговор. Согласны?

– Нет проблем.

– Мы отчалили на пироге, на носу ее горел смоляной факел. На дно Серж положил острогу, которую в темноте я толком не рассмотрел.

Несколько минут мы плыли, молча, потом он опустил весло и какое-то время смотрел на огонь в тягостном раздумье.

– Я специально увез Вас, чтобы поговорить наедине. Настя очень болезненно переживает Ваше появление. Как мы уже говорили, наше пребывание на острове длилось не один год. С одной стороны, мы привыкли к жизни дикарями, многие наши понятия и принципы очень сильно изменились, хотя бы ходить одетыми. Но не это главное, суть в том, что здесь жизнь гораздо чище во всех отношениях: моральном, физическом. Настя несколько раз поднимала вопрос о возвращении, но у нее больше аргументов за то, чтобы остаться здесь.

Вдруг появляетесь Вы… Все вновь, но уже реально, а не в мечтах, и с еще большей силой. Тяжело представить, сколько стоило мне труда убедить ее в том, что Вы один отсюда не выберетесь. Поэтому мы здесь одни.

Теперь я отвечу на все вопросы и развею загадки. Такое вступление было сделано специально для того, чтобы Вы поняли, что Ваш отказ нас совершенно не испугает. Наша проблема и загадка заключается вот в чем, – перед моими глазами оказалась острога, если ее можно так назвать. Это орудие было сделано из двух палок, связанных т-образно, а к малой прикреплены три кинжала.

– Но послушайте, Серж! – я буквально подпрыгнул на месте. – Этим ножам нет цены! Вы с ума сошли, ловить ими рыбу?!

– Именно это я и имел в виду. Это семнадцатый или шестнадцатый век. Поэтому Вас спрашивали, не помутится ли рассудок при виде золота. Только, что Вы заставили меня сомневаться в этом. Вдали от людей подобные вещи имеют только прямое назначение и никакой ценности не представляют. Вы согласны с этим?

– Я должен обдумать Ваши слова.

– Весь застольный разговор о Вашем достатке и наших сбережениях был заранее продуман. У нас не только эти ножи, а гораздо больше, причем в таком количестве, что это может показаться чистой фантастикой.

Если бы я не держал в руках его орудие, то решил бы, что это чистый блеф. В определенном возрасте мне пришлось переболеть «золотой лихорадкой», но я не думал, что мой иммунитет к ней настолько слаб. С другой стороны, что мне еще нужно? Все у меня есть, жизнь на закате. Денег столько, что их количество уже не имеет значения. Пожалуй, я могу теперь наслаждаться этим только эстетически, а игры в золотоискателей оставить молодым.

– Хорошо, Серж, могу Вас успокоить, мне от этого богатства не надо и гроша. Распоряжайтесь им сами, – он ответил не сразу.

– Это не деловой разговор. Я не буду до конца спокоен, если не буду знать, что Вы заинтересованы в этой сделке. Давайте работать на равных условиях и честно.

– Правильно ли я понял, что мне предлагается пятьдесят процентов?

– Именно так, а все расходы в равной доле, как сейчас, так и потом.

– А что потом?

– Золота здесь столько, что оно просто не уместится на яхте, к тому же его еще надо поднять со дна океана.

– Должен признаться, что это попахивает, в самом деле, какой-то фантастикой или очень крупной авантюрой?

– Мы с Настей сначала тоже не поверили.

– Ладно, не буду спорить, на этот разговор может уйти много времени, а сейчас уже глубокая ночь. Что конкретно требуется от меня?

– Вы забираете нас отсюда и помогаете первое время устроиться в Америке; вид на жительство и прочее.

– А почему не в СССР?

– Не хочу делиться с дармоедами.

– А Вы не патриот.

– Послушайте, Стрент, не давите на больное место! Отказываетесь, так и скажите прямо!

– Запомните, Беркут, деньги и политика не терпят неврастеников, нужен холодный и точный расчет. Ни одно решение не должно приниматься сгоряча. И уж если Вы, чета Беркутов Серж и Стаси, просите меня о помощи, то извольте считаться и с моим мнением, и разговаривать подобающим тоном партнеров. – Я перевел дыхание, и уже более спокойно добавил:

– Пока я не узнаю детали сделки и не оговорю с вами все условия, никакого решения принимать не стану, чего бы это мне не стоило, хоть жарьте на костре.

– Извините, сер Роберт, – он как мой сын в детстве опустил голову и тихо сопел.

– Успокойтесь, Серж, принципиально я согласен с предложением, но Вы даже не представляете себе насколько оно серьезно.

– Давайте на сегодня мы закончим переговоры, и как говорят: «утро вечера мудренее». Где Вам удобней будет спать, на яхте или у нас в шалаше?

– Для полноты ощущений, останусь с вами, если не возражаете?

– Нет проблем.

Стаси спала в гамаке. Проходя мимо, я видел при свете факела ее блаженное лицо. Боже мой! Она еще совсем девочка.

В шалаше горел чадящий светильник. Правда, это был скорее маленький домик, добротно сделанный из дерева и листьев, но света было настолько мало, что рассмотреть его не удавалось.

– Располагайтесь, отдыхайте, сколько считаете нужным, – тут меня постигло маленькое разочарование: заботливая Стаси перенесла часть постели с яхты и застелила нехитрые нары. Но экзотики на этот день и так хватало с избытком. Спать, спать, спать!..

Напряжение вчерашнего дня так и не спало, а только усилилось от тягостного молчания Насти. Я ловил ее осторожные взгляды и понимал, что должен заговорить первым. Стрент спал, как младенец. Настя отправилась за водой. Догнал ее на тропе и нежно притянул к себе:

– Киса, ты грустишь?

– Мне жалко всего этого… А может быть я просто боюсь неизвестного… Мы много раз говорили об этом, а когда оно наступило – страшно. Если бы, тогда, сразу – нормально; сейчас дрожь пробирает от одной мысли, что мы вернемся в мир людей не корреспондентом и официанткой, а мужем и женой – миллионерами, которые даже не знают как вести банковские счета. Не знаю, Сережа, не знаю, ничего не знаю…

– Здесь нам тоже казалось страшно, человек ко всему привыкает. Нас никто не заставляет спешить выходить к людям. Освоимся, приглядимся, подучимся. Не забывай, мы вместе, а это главное.