– Это не страшно, здесь должны быть запасные, – с настенной полки Роберт достал еще комплект.

– О, кей, через час опробуем, – я вышел на палубу, руки мелко дрожали. Никогда не думал, что возврат к большому миру произведет на меня такое впечатление. Чего ждать дальше? Аккуратно поставил магнитофон на крышу рубки и вернулся назад.

Роберт сидел на корточках перед открытой панелью, скрывающей потроха компьютера. Он усиленно дул на штекер, выдернутый из панели. В следующую секунду он вернул его в гнездо, я с ужасом закрыл глаза, но донесшееся гудение успокоило, на мониторе загорелась надпись: «Идет загрузка программы». Облегченно вздохнул.

В руках Стрента почувствовалась уверенность, он снял телефонную трубку с передней панели и стал манипулировать с кнопками, затем нажал клавишу на пульте; раздался длинный гудок, он отрегулировал громкость. После второго вызова послышался приятный женский голос:

– Компания «Химикалинтертрейд», приемная, слушаю Вас, – Стрент тяжело дышал в трубку.

– Алло, говорите! – я видел, как капельки пота выступили на его лбу.

– Хелло, Линда! Это я. – Тихо произнес он.

– Кто это? – В голосе слышалось сомнение и испуг.

– Линда! Это мистер Стрент…

– Ой! Мистер Стрент! Вы живы? Господи, Иисусе! Где Вы, мистер Стрент?

– Не кричи, малышка. Все о, кей.

– Вы в порядке?

– В полном. Я на яхте моего друга Дэна в открытом океане. Я догадываюсь, что у вас творится, поэтому готовь полный отчет за время моего отсутствия, я скоро буду в офисе.

– Когда Вас ждать?

– Нас никто не слышит?

– Совершенно.

– Передашь мое распоряжение также начальнику моей службы безопасности и больше никому не слова о моем звонке, все. Бай, – он положил трубку и повернулся ко мне.

– Ну, что, сынок, когда мы выйдем в море?

– Не позже, чем завтра.

– Отлично. Командуй, капитан, что мне делать? Пора заканчивать отпуск.

– Надо закрепить запасный парус и уложиться. С компьютером ты справишься?

– В этом будь спокоен.

– А почему раньше ты его не включил?

– Твоя идея с коротким замыканием натолкнула на мысль о самоблокировке, так и было. Одна голова хорошо, а две лучше, – он протянул мне руку и я пожал ее.

Мы взяли на борт запас воды, пополнили провиант свежими продуктами, перевезли все драгоценности. Законсервировали свое жилище. Несколько часов, до боли в глазах, я провел за компьютером, осваиваясь с программой. Оставался самый сложный вопрос – что одеть? Настя решила плыть в моей рубашке. В свои джинсы я влезть не смог. Роберт предлагал свои брюки, но без швейной машинки или иглы они спадали с меня, а если быть откровенным, не хотелось выглядеть слишком мешковато перед репортерами. Сошлись на том, что я возьму что-нибудь из одежды бывших членов команды, если найду что-то по размеру.

После заката мы торжественно поужинали. Роберт изрядно захмелел и постоянно чадил своей сигарой. Настя обнаженная, украшенная своими драгоценностями, сидела, с грустным лицом, и слушала магнитофон. Я заполнял бортовой журнал, пытаясь воспроизвести рассказ Стрента и кратко описать дни, проведенные вместе.

– Послушай, Серж! А может, будешь моим сыном? – Роберт заговорил слишком громко из-за выпитого, это заставило меня вздрогнуть.

– А?! Какого черта! У меня опять будет семья! Глядишь и внучат понянчу, – он вертел в руках свой бумажник. – Я бы спокойно отошел от дел.

– По-моему мы уже говорили на эту тему.

– Хрен с ней с темой. Ты даже не представляешь, как я устал.

– Догадываюсь.

– Ни черта ты не догадываешься, сколько раз меня хотели убить, а когда я утром увидел вашу махаловку, то окончательно убедился, что вы ребята – что надо. Я буду тебя натаскивать, а заворачивать делами и откручивать головы, будете вы со Стаси. Соглашайся, сынок.

– Я вырос в другой стране, воспитан на других принципах и морали, и мне тяжело все это оценить правильно и по-деловому. У меня нет нужной хватки.

– Твою мать! Да, тебе ничего не нужно! Твоей головой в бизнесе буду я, а молодость и здоровье будут твои. У тебя отличная помощница. Вы горы свернете, у вас есть деньги! Бешеные деньги! Понимаешь?! Бешеные деньги в твоем возрасте и холодная голова, которая умеет думать! Черт тебя подери, задница ты этакая!

– Настя, видала, дед разошелся, – рассмеялся я, обращаясь к ней по-русски.

– Может быть, в его словах есть определенная доля истины?

– Ты помнишь, что меня пугает, то, чего я не знаю, а в данной ситуации я полный профан. Примотался, как пьяный до радио: «спой, да спой»…

– Друзья мои, нехорошо говорить на чужом языке, когда собеседник вас не понимает.

– Почему я должен ответ дать именно сейчас? Мы еще не знаем как нас встретят…

– Хм! Встретят?! А как встречают, по-вашему, миллиардеров?

– Каких миллиардеров?

– Да разрази вас гром! Я по сравнению с вами нищий! Или вы не собираетесь поднимать галеон? Мне не нужно от вас ничего, просто искренне жаль, если вы не сумеете правильно распорядиться своим состоянием. Я не знаю, чем доказать свою порядочность и правоту слов. Не верите! Убейте меня в конце концов! – он хлопнул кулаком по столу, хмель его прошел, он говорил вполне серьезно.

В кубрике повисла напряженная тишина. Мы смотрели с Настей друг другу в глаза. Положение оказалось крайне нестандартным.

– Хорошо… У меня нет видимых причин для отказа, но ошибки… От них никто не застрахован, ведь отвечать придется мне. Я же не могу вложить твои мозги в свою голову, а каждый раз с совещания не будешь звонить и спрашивать: «пап, а сейчас как поступить?» Нужно время чтобы войти в курс дела.

– Тебя, что, учили дипломатии?

– Нет, просто я все время работал с людьми.

– Еще один плюс. И имей в виду, что сейчас мне крыть нечем, но я не оставлю тебя в покое, и мы продолжим этот разговор.

– У нас для размышлений почти две недели плавания, по данным компьютера. Многое обсудим, но первый вопрос уже назрел.

– Валяй.

– Насколько надежна Линда?

– Браво! Мой мальчик! Ты случайно не работал в КГБ? – я не выдержал и расхохотался в голос, и Настя меня поддержала:

– Дело в том, что в США, что в СССР все журналисты, выезжающие за границу, обрабатываются спецслужбами и являются их осведомителями, разве это не общеизвестный факт? – Стрент сошел с лица, оно стало мертвенно бледным, потом покрылось красными пятнами. Я плеснул ему виски, не разбавляя, и протянул. Он залпом выпил и отер рукой мокрые губы, глядя на меня в упор, не моргая:

– Я совершенно об этом забыл, и верно ведь ты журналист и направлялся в Штаты со специальным заданием. Я правильно понял, ты же не шутил?

– К сожалению нет, теперь ты понимаешь какие проблемы возникнут у службы безопасности, когда они получат мое досье, а ты знаешь, как они любят журналистов, а ведь кто-то захочет покопаться, даже если ты запретишь. А твои враги обязательно это сделают. И никакие заверения, что блеск золота меня переделал, не помогут.

– Вот уж зарезал, так зарезал…

– Добавлю еще, что раскрывать государственные секреты, даже если бы я их знал, чтобы получить доверие твоих соотечественников я не собираюсь, тем более отношение к предателям везде одинаковое. Ну, как орешек?

В самом деле есть над чем подумать.

– Извините, – я поднялся и направился к выходу. Стаси попыталась меня остановить.

– Роберт!

– Не надо. Пойду, проветрюсь, – я машинально поднял руку, чтобы остановить ее порыв, и ладонь уперлась в тугую, теплую девичью грудь. Я этого не ожидал и дернулся, как от чего-то горячего. Поднявшись на палубу, все потирал пальцы еще хранившие это непроизвольное прикосновение. И все же она хороша, а я уже безвозвратно старею, как мог забыть, что папарацци готовит к выезду КГБ?

Дети! Дети… Они даже не подозревают в какую бездну себя вворачивают с этим золотом. А тут еще его эта работа! Разрази ее гром! Ну сундук еще так-сяк… Эту пилюлю я проглотил, значит и дома переварят… Капитал велик, но не смертелен. Говоря о контрразведке, Серж совершенно прав, проверять будут. Другой вопрос, что за эти годы многое изменилось в отношениях США и СССР, он этого не знает. Не хочу их терять, помощники нужны. Воспитанные в преданности делу они мне не изменят и не сбегут… Прежде чем вводить их в оборот придется надавить на все каналы и просчитать возможные неприятности, а там и умыть руки в случае неудачи, такова жизнь… А то панику поднял – КГБ, КГБ! Не так страшен черт, как его малюют…