– Чье задание ты выполнял? – прогремел Стрент. Таким свирепым я его еще не видел, знать, в былые времена он мог испугать и не только подобных хлюпиков.
– Трешмен снабдил всей информацией и велел доложить вашу реакцию.
– Ты догадываешься, что докладывать не о чем.
– Да, теперь нет.
– Особенно в таком виде, – хихикнула Стаси.
– Ты член его команды или случайный игрок?
– Член.
– Оно и видно, – опять съязвила эта заноза.
– Так вот, член, передай своим яйцам, что их скоро побреют. Доставьте его в таком виде в резиденцию Трешмена, – Розен после моих слов перевел взгляд на босса, тот кивнул:
– Выполнять.
– Нет! Меня убьют!
– А ты думал, что за подобные выходки по голове погладят. Ты забываешь к кому ты пришел, сраная задница!
Я никогда не думал, что голос Стрента может напоминать рычание разъяренного льва.
– Пшел вон, шакал! Гиена бесхвостая! Скунс-вонючка! – и уже почти спокойно, – Хао, водки мне.
Через минуту появился граненый стакан, до риски полный и ломтик соленого огурца. Мы с Настей выкатили глаза при виде, как все это булькнулось. В конце он хлопнул в ладоши, передернул плечами и не переводя дыхания затянулся сигаретой.
– Как заправский алкаш-Вася, – изумленно прошептала по-русски Настя.
– Угу, – как бы поняв хмыкнул Стрент и добавил:
– Ничего дедок, правда Стаси? – он ей игриво подмигнул.
– Я тебе не перестаю удивляться, папочка…
– Подожди, еще успеешь, а то вы КГБ, КГБ!.. Ха! Ха! – они с Розеном дружно рассмеялись.
Вдруг смех оборвался.
– Все. Хватит. Цирк окончен. Работаем по плану, – Стрент резко развернулся и пошел к выходу, ни разу не качнувшись. Розен подошел к Насте с ее одеждой.
– Ваш костюм, леди.
– Спасибо, – она протянула ему недопитый бокал, – часто старик так чудит?
– Не думаю, коллега.
Он сделал ударение на последнем слове и пояснил:
– Ты заставила всех себя уважать, ценю. А теперь я откланяюсь.
Домой нас вез Хао.
– Ты что специально готовила этот трюк?
– Драгоценности я взяла умышленно, догадываясь, что их придется показывать, а все остальное сплошной экспромт.
– Любой экспромт хорош, когда он заранее подготовлен.
– Ну, честно говорю, на ходу придумала.
– Все у них здесь продается… Тебе не кажется, что мы начинаем вязнуть?
– Пока нет, Сережа. Пока… Но напряжение растет. Слишком все быстро разворачивается, а мы не владеем информацией.
– Сейчас нам надо усиленно заниматься и быть готовыми ко всему. Мне это тоже не нравится. График будет такой: 2 часа вождение, 2 часа стрельбы, час английский, 2 часа новости, 2 часа плаванье, 2 часа экономика, 3 часа тренировка, 3 часа на еду, 7 часов сон. Согласна?
– Вполне, только у меня к тебе будет просьба.
– Говори.
– Давай съездим в посольство, я хочу маме весточку передать.
– Я уже думал над этим, но шестое чувство подсказывает, что нужно немного подождать.
– А что плохого в том, что я приду и скажу, что жива, здорова, маме привет, ну не знаю, письмо напишу.
– Когда мы там появимся, тебе будут задавать множество вопросов, и ты можешь наговорить лишнего, поэтому к данному визиту надо подготовиться и все отрепетировать, можем включить это на первых днях занятий вместо экономики? Что скажешь?
– Скорее всего ты наверное прав, как всегда, но об этом визите даже журналисты спросили.
– Вот ради них и твоей мамы мы туда и пойдем, но чуть позже, договорились?
– Логично.
Мы ударили по рукам и все завертелось. Нам удивлялись все, но на третий день привыкли. Постоянным нашим спутником был Хао, с его неизменным выражением: «Я от вас толчу, хозяина». Розен иногда наблюдал за нами, он появлялся в разное время, но никогда не говорил и слова, кивком здоровался, а потом уходил «по-английски».
Семь дней пролетели незамеченными. Мы уже отработали все детали предстоящего визита в Посольство, но произошел казус, который заставил меня встрепенуться.
После обеда мы всегда отдыхали по тридцать минут, каждый в своей комнате. Работал кондиционер, я лежал на постели. Дверь без стука отворилась, меня, как ветром сдуло на пол. В комнату вошел молодой человек, неся перед собой кипу чистого белья. Я уже переполз за дверь, и он не мог меня видеть. В следующее мгновение его шея оказалась зажатой между моих рук. Я готов был отвернуть ему голову.
– Почему без стука? – тихо спросил я, – ты новенький, почему меня не предупредили?
– Это называется, скирдуйте воблу штабелями, – услышал я ответ на русском языке, и колени мои дрогнули, невольно опустился на пол. Руки у визитера расслабились и белье все рассыпалось. Он плюхнулся на ковровую дорожку и стал растирать шею.
– Хорошо, что меня предупредили, а то точно в штаны наложил бы со страху.
– Ничего, браток, бывает хуже, но реже. Что передать велено?
Он молча протянул конверт без адреса. Открыл. Записка:
«Помним. Видим. Жди встречи».
Я поднял глаза, комната была пуста, только белье лежало на месте. Перечитал еще раз. Напечатано по-английски, не подкопаешься. И лица я его не видел. Видимо, кто готовил «выход», продумал все до мелочей. Встал, подошел к камину, сжег конверт вместе с содержимым и разворошил пепел. Собрал белье и убрал в шкаф. Что ж будем ждать.
Кто же выйдет на связь? Судя по тексту, он знает меня в лицо. Нового пароля не назвали, старый, про воблу, уже не действителен – значит и я должен знать его в лицо. Хороший ребус. Но как учили: не бери тяжелого в руки, а дурного в голову. Придет время – узнаешь.
На десятый день, после нашего прибытия в Америку, должна была состояться званая «вечеринка». К пяти часам стали съезжаться гости.
Настя стояла у окна в моей комнате.
– Как в хорошем кино: лакеи, дорожки, лимузины, бриллианты, старые перечницы, даже собаки… и Розен с рацией.
Я подошел сзади к Насте и обнял ее за плечи, они мелко дрожали.
– Волнуешься?
– Немного, – она повернулась, и сжавшись в комочек, зарылась у меня на груди. Я вдохнул аромат ее волос. От нее все так же пахло тропиками. Привычка.
– Нам нельзя расслабляться, особенно сегодня.
– Знаю. Обними меня покрепче, Сережа.
– Ты, чего, Киса?
– Тепла хочется, надоело собачиться, я уже вся провоняла порохом и бензином.
– Потерпи малость и отдохнем.
– Нет, Сережка, не будет нам отдыха, теперь все пойдет по нарастающей. Об одном прошу – будь осторожен. Одна я не потяну, а ты ведь у меня «Бешеный слон».
– Хорошо, «Русская Амазонка», как скажешь.
– А тебе та статья понравилась?
– «Русская Амазонка покоряет Америку!»?
– Да.
– Корректно написано и не слова лишнего. Я ее несколько раз перечитывал.
– Что-то их заставило осторожничать?
– Скорее всего достоинства свои берегут.
– Не шути, настроение не то.
– Просто к нам еще присматриваются. Сегодня тоже будут репортеры. Дурацкая ситуация, не знаешь как себя вести. Как бы не перегнуть палку. Главное ты сыграй, как по нотам.
– Дебют уже был, а второй раз легче.
– Жаль, что мы не знаем о чем разговор сейчас идет у Стрента в кабинете.
Стук в дверь.
– Войдите.
– Хозяина ждет, Серега-сан, и просит Настя-сан надевает золото. Там большие гости, вай – все «братья» приехал, много говорил, сильно дымил, громко спорил.
– А сколько пил?
– Совсем не пил, только по столу стучал.
– Розен там?
– Он за шкафом, Серега-сан. Братья не любят чужие уши.
– Понятно. Подождем Настю, – мы остановились у ее апартаментов.
– Серега-сан…
– Ты чего?
– Ой! Боюсь хозяина… Много злой. Его братья недовольны.
– Чем это?
– Золото много привез, плохой золото, мертвый золото.
– Почему мертвое?
– Продать нельзя, деньги делать нельзя.
– У нас все льзя, – усмехнулся я.
– Не понял, хозяина?
– Потом скажу.
Появилась Настена. Диадема, серьги, кольцо, платиновый пояс с рубинами, блестки на веках, светлая помада, черное короткое платье, открытые плечи. И конечно же самое прекрасное бриллиантовое колье переливающееся на загорелой коже.
