Разувшись и поставив кеды в обувную полку, я спросил: а у меня есть комната? Мама молча указала мне пальцем на светло-коричневую дверь. Я вошёл. Стены пестрят постерами рок-групп, среди них затерялся один с Майклом Джексоном. Наверное, кроме рок-музыки я люблю поп-музыку. В углу стоит небольшой стол, компьютера на нём нет. Ноутбука тоже. На столе лежат: блокнот, ручка, пустая фоторамка (интересно, я в неё собирался вставить фотографию или наоборот, я её оттуда вытащил?), а ещё там не было пыли. Мама здесь убиралась. За три недели слой пыли должен был стать таким, что на нём без проблем должно получаться писать номера пальцем.

Слева от меня на стене висит фотография в деревянной фоторамке. На ней молодой человек, одетый в серую рубашку обнимает за талию девушку, красное платье которой выделяется на фотографии сильнее всего. Присмотревшись, я понимаю, что эти люди – я и Кристина. Девушка улыбается так, словно это самый счастливый момент в её жизни, молодой человек рядом с ней более сдержан. Сложно сказать, что он улыбается, скорее, просто не хмурится. И всё-таки это он, а не я, слишком чужое лицо и слишком незнакомая рубашка на нём. Я понимаю, что он, это я, но я не в состоянии даже предположить, о чём этот человек думает. Но глядя на Кристину я почувствовал, что она, в отличие от человека рядом с ней – мне не чужая. Я бы даже сказал – родная. Момент фотографии – ещё одно доказательство, что тот «я», который был до потери памяти и «я», смотрящий на это фото – два разных человека, но с каждым, даже самым незначительным воспоминанием – дистанция между нами рвется, и так будет продолжаться до полного слияния.

Обыск полок и шкафов в комнате – всего лишь отчаянная попытка попытаться вспомнить ещё хоть что-то. Тщетно. Я нашёл кучу ненужного хлама, который готов выбросить прямо сейчас: кубик от настольных игр, ржавая фляжка, книга в измятой мягкой обложке «Аллен Кар – Как бросить курить» и плеер с треснувшим экраном фирмы «texet». Я взял пустой пакет вроде того, что можно купить на кассе в супермаркете и не торопясь собирал туда всё, что скоро отправится на помойку.

Среди длинного списка вещей, которые я отправляю в пакет для мусора мне попалось несколько фотографий. На каждой из них был я, но мне там виделся мой клон. Я так и не смог ничего вспомнить. Ничего. «Я приглашу её к нам в гости…» – Голос матери в голове прозвучал так отчётливо, что я понял – сегодня придёт Кристина. Нужно только спросить у мамы, когда. Кристина достаточно хорошо меня знает, судя по всему мы с ней были близки достаточно долгое время. Разве что, в больнице, на сколько я предполагаю – она меня не посещала. В любом случае, она знает обо мне достаточно и способна ответить на очень много моих вопросов. Я подошёл к маме:

– Мам, а когда придёт Кристина? Ты вроде говорила, что пригласишь её… – Я хотел было сказать что-то ещё, но непроизвольно замолчал.

– У неё домашний не отвечает, а мобильного телефона её я не знаю… Извини, давай посидим вдвоём?

– Хорошо мам… – Ниточка, которую я тянул из темноты оборвалась. Казалось, что из этого тёмного угла я смогу вытянуть столько ответов, но нет, либо нить оказалась слишком тонкой, либо на другом её конце ничего и не было.

5

Дети во дворе всё-ещё резвятся, хотя уже вечер. Их крики доносятся до меня через открытую форточку эхом собственного забытого детства. Кажется, что среди этих криков и смеха затерялось что-то важное, что я не могу вспомнить.

Я открыл глаза, кажется, мгновенье назад я слушал детский смех, а сейчас моя комната залита утренним светом. Словно впервые в жизни я встречаю утро. Я могу рассмотреть в воздухе пылинки, которые подсвечены солнцем, из окна доносится пение птиц, чего в больнице не было. Я первый раз проснулся не под больничное расписание, а просто под утренних птиц и желание потянуться. Я нахожу удовольствие в том, что могу смаковать это утро, наслаждаться им, вслушиваясь в птичий щебет, просто потому, что другого такого утра я не в состоянии вспомнить. Те, кто помнит свою жизнь, уже давно не видят магии в подсвеченных солнцем пылинках, что рано или поздно ждёт и меня.

Потянувшись, я не торопясь пошёл на кухню, чтобы налить себе стакан воды. Там я встретил мать пьющую кофе из маленькой чашечки:

– Артём, я сегодня уезжаю на неделю в Москву, я там вахтой работаю администратором. Я оставила тебе на неделю десять тысяч рублей. – Она пододвинула две пятитысячные купюры, лежащие на столе в мою сторону. – Сильно не траться, я тебе буду звонить. И вот твой новый мобильный телефон, прости, что старая модель, просто покупать мне было некогда, а этот у меня с того года лежал без дела. – Она жестом обратила моё внимание на мятую коробку на столе, на ней был нарисован телефон и указана модель Nokia X2-02. – Артём, в нём две сим-карты можно держать, но стоит там конечно одна сейчас, не выключай его и старайся брать трубку, чтобы я не волновалась.

– Хорошо мам. Спасибо большое. Я не знал, что ты работаешь в Москве… – Уже сегодня вечером мне придётся самому находить дома продукты, самостоятельно их покупать. Что-то готовить, находить дома нужные вещи. Слишком много нового для человека, которые не может и старого вспомнить.

– Не волнуйся Артём, я там не собираюсь жить. Я работаю неделю там, а неделю отдыхаю дома. Я пойду собирать пока что вещи, а ты завтракай. Я тебе приготовила еды на неделю и завтрак. Приятного аппетита сынок.

Кивнув, я сел за стол. Мама поставила тарелку с тремя блинчиками на стол, они были с персиковым джемом и кружку с кофе с молоком. Домашний завтрак оказался значительно вкуснее больничного. Главное его преимущество – чтобы его съесть, не обязательно быть голодным.

Я вернулся в комнату, а следом за мной через порог прокрались тревожные мысли: почему Кристина не выходит на связь? Почему она меня не навестила, пока я был в больнице? Может быть, мы с ней расстались и расставили все точки? Вероятно. А ещё вероятно, что что-то случилось, но тогда я должен понять, что именно.

Около четырёх часов дня мама уехала, поцеловав меня в щёку на прощание. Я остался дома один. Сорок с чем-то квадратных метров неизвестности. Господи, я даже не знаю, каким полотенцем вытирать руки, а каким лицо, что уж говорить о приготовлении еды? Придётся с этим справляться, на случай, если недельного запаса не хватит. Я прогулялся по квартире несколько раз, стараясь внимательно осмотреть каждый уголок, чтобы этот дом не был настолько чужим. После чего пошёл за сигаретами.

Во дворе уже сидят мамы на лавочке и следят, как их пока ещё совсем маленькие дети строят песочные замки, которые потом сами же и разрушат. Мимо меня проходит пара, я всматриваюсь в их лица надеясь, что они узнают меня, – тщетно. По пути до магазина я встречаю ещё с десяток человек, но ни один из них даже не протянул мне руку. Интересно, много ли у меня знакомых среди местных?

Захожу в магазин, здесь пахнет сырой рыбой. Кажется, один из холодильников не справляется с работой. Как только подходит моя очередь покупать, я прошу первые попавшееся мне на глаза сигареты из низкой ценовой категории, это синий «WEST». Продавщица, женщина лет пятидесяти с боевыми чертами лица кладёт пачку на прилавок:

– С тебя 40 рублей. Давно не видно было тебя, Артём. Где пропадал? – Она первый человек, который меня сегодня узнал, но почему-то этому я не рад.

– Да так, в гости к другу в Петербург ездил. – Сказал я наугад.

– Красивый город. Ну и как тебе там? Далеко у тебя живут друзья, а как с Кристиной у тебя? Вы вроде хотели пожениться.

– Да всё хорошо. Извините, у меня нет времени, меня там ждут. До-свидания.

Я вышел из магазина, а земля попыталась выйти из-под меня. Мы с Кристиной собирались пожениться? Выходит, у меня с ней всё было серьёзнее, чем я предполагал. Именно, что «было», за последнее время могло измениться слишком многое. Пока я был без сознания – она меня не навещала, это почти точно, а это оставляет всё-таки больше вопросов, чем ответов. Это меня и пугает, потому что еле живой голос внутри моей головы говорит мне, что знает ответы на эти вопросы, но предупреждает, что они мне не понравятся.