Таким образом, возможно предположить, что повышенное внимание чинов политического сыска к «либеральной» критике российского государства и власти как таковой (негативная составляющая «либерализма») во многом было следствием их представления о социалистических, в первую очередь анархических, корнях «либеральной» идеологии. Подобное представление должно было помещать «либерализм» в один ряд с прочими «антиправительственными» явлениями, однако, как будет показано ниже, такого однозначного соотнесения в политической полиции, прежде всего в его головной структуре – Департаменте полиции, – сделано не было. Не было названное представление и специфически «полицейским», «охранным», скорее, его стоит считать свойственным самым разным общественно-политическим течениям: и консервативная, и социалистическая публицистика конца XIX – начала ХХ в. также описывала «либерализм» как ответвление различных социалистических идеологий – в первую очередь анархизма403. Поэтому с определенной долей условности можно утверждать, что переписка чинов политического сыска отражала общественные стереотипы о месте либеральной доктрины и либеральных деятелей в общей политической палитре.
2.3. Организационные параметры: институты, социальные и профессиональные группы (статика)
Итак, чины политической полиции воспринимали «либерализм» как явление, антигосударственное по своему содержанию и имеющее революционные идеологические корни. Однако какое положение занимали носители «либерализма» – «либеральные» деятели – в общественно-политической системе Российской империи, какие общности – институциональные, профессиональные, социальные – были «либеральными» или могли стать таковыми?
Институциональными основами «либерального» движения для служащих политической полиции были самоуправление, периодическая печать и общественные организации.
Самоуправление, реформированное в годы правления Александра II, интересовало деятелей политического сыска как «либеральный» институт преимущественно в его земском варианте. Упоминание о городском самоуправлении в связи с «либерализмом» в делопроизводственной переписке было, скорее, исключением, чем правилом404, в то время как о «либеральном» земстве в Департамент полиции сообщали из ГЖУ значительной части губерний Российской империи.
Эпизодически о «либеральном земстве» писали в Новгородском (1881 и 1891)405, Казанском (1883)406, Калужском (1884 и 1905)407, Полтавском (1887 и 1889)408, Херсонском (1889)409, Тамбовском (1889 и 1900)410, Пермском (1889 и 1891)411, Вятском (1891)412, Смоленском (1900)413, Владимирском414, Самарском415, Саратовском (1902)416 и Симбирском (1904–1905)417 ГЖУ. Более устойчивым был «либерализм» в земствах Екатеринославской (первая половина 1880-х – 1893, 1900)418, Тверской (1887– 1903)419, Ярославской (первая половина 1890- х)420, Тульской (1895–1898)421, Нижегородской (1897–1901)422, Черниговской (1901–1904)423 губерний. При этом первое упоминание «либерального» земства в Тверском, Тульском, Нижегородском и Черниговском ГЖУ сопровождалось утверждением о давнем существовании самого явления и наличии организованных групп соответствующих взглядов внутри самоуправления, а в предыдущие годы в политических обзорах этих же губерний упоминались другие «либеральные» институты (периодическая печать, общества, библиотеки), социальные или профессиональные группы.
Вполне возможно, что «либеральные партии» внезапно «появлялись» в документах о земствах названных губерний вследствие ряда причин, начиная от смены начальника ГЖУ и заканчивая активизацией самих земцев. Например, «либеральная партия», «руководившая» политическим направлением земства Тульской губернии, впервые упоминается в политическом обзоре местного ГЖУ за 1894 г.424 Скорее всего, эта характеристика возникла в жандармском документе вследствие кампании, прокатившейся по земствам Российской империи в связи с восшествием на престол Николая II и выразившейся в подаче новому императору адресов с требованиями разной степени радикальности. На этой же странице политического обзора в обтекаемых формулировках говорится о всеподданнейшем адресе Тульского губернского земского собрания: он был «почти тождественным по своему содержанию с адресом тверского земства»425. Говоря иначе, «либеральная партия» тульского земства поддержала требование тверского земства о введении народного представительства, и этим и объяснялось ее («партии») упоминание в ежегодном отчетном жандармском документе.
Служащие охранных отделений и Департамента полиции писали о «земском либерализме» существенно реже ГЖУ и без привязки к конкретному региону. Соответствующие характеристики встречаются в переписке Санкт-Петербургского (1893)426, Харьковского (1904)427 и Московского (1905)428 отделений, а также документах за подписью директоров Департамента полиции С.Э. Зволянского (1896 и 1901)429 и А.А. Лопухина (1904)430 и сотрудника Особого отдела Департамента Н.Д. Зайцева (1904)431.
Следующий «либеральный» институт, о котором писали в политической полиции, – это периодическая печать, причем здесь можно говорить об общей для всех ее чинов и довольно устойчивой терминологии. В Департаменте полиции, Санкт-Петербургском и Московском охранных отделениях в конце XIX – начале ХХ в. речь шла о «либеральных органах печати», «либеральной печати», «либеральной прессе»432, ГЖУ на пространстве всей империи добавляли к этим формулировкам эпитеты «столичный»/«столичная»433, причем из сохранившихся и просмотренных мной политических обзоров расшифровка содержания самого термина была сделана только однажды в Финляндском ГЖУ в 1900 г.: понятие «столичная либеральная пресса» включало в себя газеты «Санкт-Петербургские ведомости», «Новости», «Россия» и «Петербургскую газету»434.
К этому добавлялись «либеральные» издания собственно каждой губернии. Чины Санкт-Петербургского ГЖУ и Санкт-Петербургского охранного отделения писали в этом контексте о газете «Новости», журналах «Вестник Европы»435, «Русское обозрение», «Новое слово»436. В первой половине 1880-х гг. начальник Московского ГЖУ относил к «либеральной» печати «“Русские Ведомости” под редакцией В.М. Соболевского, “Русский Курьер”, издаваемый Н.П. Ланиным, “Современные известия” Н.П. Гилярова-Платонова, еженедельные газеты “Русь” И.С. Аксакова и ежемесячные журналы “Русский Вестник” М.Н. Каткова и “Русская Мысль” С.А. Юрьева»437. В дальнейшем в этот список были добавлены газета «Жизнь» Д.М. и Е.М. Погодиных, «Юридический вестник» С.А. Муромцева и В.М. Пржевальского, но вычеркнута газета «Русь», определенная как орган партии «ярых славянофилов»438. В конце 1880- х гг. в Московском ГЖУ «либеральные» настроения связывались только с газетой «Русские ведомости», и эта репутация сохранилась за ней и позднее439. В Департаменте полиции лишь одно московское периодическое издание было названо «либеральным» – журнал «Русская мысль»440.
