Я обозрела уже три фигуры, прикованные к стене.

— Ну а ты как сюда попал? — еле смогла проговорить я.

— Твои эмоции скакнули и исчезли, — недовольно проворчал Лауфман. — Я тебя спасать полез. За это и получил посохом по голове.

— Блаженный, — я неприлично усмехнулась, — что ж вы так со своей паствой?

— Вы меня достали! — странным ломаным голосом отозвался Жрец.

Когда, по-стариковски шаркая ногами, он приблизился к моему лежаку, я присвистнула от удивления. Все-таки бутыль достигла своей цели. На виске и щеке были видны порезы.

— Вы сестру убили? — на всякий случай решила проверить я догадку.

— Пришлось. Она стала бесполезной, — теперь понятно, что у него с голосом. Он просто не хотел отвечать. Но «Болтливый язык» уже был уже в крови. Вон я сколько новых способов изобрела его применения. А то все силой да силой.

Правда, имелся существенный недостаток. Мне просто надо было заткнуть рот. А с прикованными руками и ногами, я даже пня отвесить ему не могла.

Первым делом проверила наличие магии. Похоже, кто-то хорошо подготовился. Оковы гасили все.

— А как же вы без нее хотите провернуть отъем божественной силы? — спросил Лауфман.

— Я тоже ученый! — Жрец гордо вздернул подбородок. — Не глупее этой недоразвитой Маки!

— Уверены? — хохотнула я.

— Да. Я велик, — непоколебимо ответил светлый, и я поняла, что дела наши скорбные весьма плохи.

Повернула голову и спросила у висящих:

— А у Мака случайно отклонения в развитие были?

Друзья детства снова переглянулись.

— Точно! — Вариус задорно звякнул цепями. — Он на месте долго сидеть не мог, постоянно вскакивал и начинал кругами ходить по комнате. И карандаш держал в кулаке.

— Занятно, — вздохнула я. Спину уже начало ломить от холодного камня. — Эй, вы, типа светлый Жрец, что простынку подстелить нельзя было? Ревматизм в двадцать два года не та болезнь, которой можно хвастаться. — Меня величественно проигнорировали, продолжая с интересом пялиться темноту. — А у вас какое отклонение, Мик?

— Раздвоение личности, — равнодушно бросил старик.

Я бы развела руками, но малость неудобно. Почему из всех Жрецов на моем пути попался самый неадекватный?! И почему в личном деле никаких записей нет на эту тему?!

Животрепещущий вопрос я и задала блаженному.

— А кто в курсе-то? Или ты думаешь, мы об этом на каждом углу кричим?

Выберусь, надо будет с отцом серьезный разговор держать. Накопилось тем для беседы с молниями и проклятиями.

— Вы меня в жертву приносить собрались? — я подергала оковы.

Лауфман зло усмехнулся:

— Да нет, Лия. Просто на стене крюки слишком высоко вбиты. Вот наш служитель добра и определил тебя полежать.

— Негуманно заставлять девушку болтаться, как белье на веревке, — строгим голосом проговорил Жрец.

Дружный хохот пленников сотряс помещение. Нашел, право слово, с кем рассуждать о человечности и ценности жизни.

— А на простыночку гуманности не хватило?

— Так ее стирать потом надо будет, — рачительно отозвался Жрец.

— А давайте поговорим, — предложил Дар.

— Давайте, — легко согласился Жрец. — Все равно я вас убью. А так хоть с кем-то поделюсь своей гениальностью.

— Это вы сестру подбили стянуть силы у Света побольше? — я бросила ревнивый взгляд на оборотня. Мое зелье и допрос мой.

— Я с этой дурой всегда возился, — резким голосом начал рассказывать Жрец о своих всю жизнь лелеяных обидах. — Мак темный. Его изначально от нас отделили. А мне заботиться о сестренке. А она еще и Врата. Убогая! Только общение со Светом никакого интереса у нее вызывало. Это я ее надоумил заняться наукой. Я! А она отказалась, когда я попросил, чтобы капли силы сливала мне! Не благодарная. И я все сделал сам! А сестричка послужила проводником. Но ее скорбный мозг не выдержал. А ведь она так и не успела мне сказать, куда спрятала расчеты! Пришлось инсценировать нападение фанатиков. Я думал, может боль прояснить ее мозги, но безрезультатно. Я стал ее палачом. Даже жалко. А тетрадь утащил прихвостень Мака. Я точно знаю. Личи мерзкие не богоугодные создания. Как только появится возможность — всех прихлопну.

— И брата вы убили? — отвлекла я от мстительных планов Жреца.

— Брат… Влияния на него как на Маки я не имел, — светлый заложил руки за спину и прошелся вдоль алтаря. — Вы темные вообще стараетесь держаться стороной. Думаете, что самые умный и хитрые. А на деле Мак мертв, а ты лежишь на алтаре, девочка. Где ваш гениальный ум? Один умер от элементарного инфаркта, а ты — от ножа. Я все думал: почему он не сдал нас тем же Главным Жрецам? Ведь имея на руках тетрадь, можно было обвинить сестру, но он оказался слишком привязан к нам. Все надеялся, что одумаемся. Смешно, право слово.

— Мда, блаженный, с чувством юмора у вас беда, — я поерзала на холодном камне. — Но в кое-чем я согласна с вами. Надо было Маку сдать всю вашу контору. Стольких смертей удалось бы избежать.

— А я не виноват, что Врата оказались не Вратами, — развел руками Жрец. — Надеялся, Свет явится за своими игрушками. И тогда бы я упросил его сделать Вратами меня! Я заслуживаю! Я несу добро и любовь!

— Вы несете откровенный бред, — влез Лауфман. — Вы свои проповеди со стороны хоть раз слушали? Темные — зло. Самое большое зло, которое я встретил в жизни, находится в этой комнате и носит белую сутану. Даже вурдалака бледнеют на вашем фоне — они просто хотят есть и все.

— А ты вообще молчи, — отмахнулся от парня Жрец. — Твой мозг отравлен Тьмой.

— Странно, — подмигнула напарнику, — а я думала, это ты отрава всей моей жизни. А оказывается у нас здоровая конкуренция за почетное звание.

— О чем ты? — округлил глаза Ашер. — Я так, еще учусь пока. Заслуженная корона у тебя.

— Эх, любовь, — умилительно вздохнул Вариус.

— Романтика, — протянул Дар.

— Вы издеваетесь?! — взвился светлый Жрец.

— А что заметно? — ехидно спросила я. — И чем же вам так темные не угодили?

— Вы заносчивые. — Ага, это я хожу всем в нос святостью тыкаю. — Злые. — Простыночку-то зажал. — Не цените человеческую жизнь. — Тут и комментировать нечего. — Бессовестные и порочные. — Дядя, ты темных с демонами не перепутал? — У вас нет авторитетов! — Ну да, ну да. Я до сих пор при имени куратора вздрагиваю.

— Я так понимаю, брат вас сильно обидел? Но зачем на всех-то срываться?

— Да племя ваше бесполезное! — по лицу блаженного прошла судорога. И новым более властным голосом он произнес: — Получу божественную силу и докажу, что вы ничтожны!

— Войну развязать хотите? — я понимающе усмехнулась. — А пафоса-то было…

— Тебе не понять скорбным умом мою задумку! — в глазах Жреца вспыхнул фанатичный огонь.

— Лия, — тихо позвал меня Лауфман, намекая ослабить напор. Наивный в сущности человек, кому он взывает об осторожности.

У меня есть план. Целых два. Но оба с неприятными моментами для моей скромной темной персоны. В общем, светлый Жрец протыкает ножичком мое тельце. Некроманты умирают не сразу, даже при ударе в сердце. На грани жизни и смерти я успею смотаться к Тьме и нажаловаться. Думаю, тема с отъемом силы весьма заинтересует ее. Или же я встану личем. Сама себя подниму. Пока блаженный будет переваривать полученный результат, освобожу Лауфмана и отряд недошпионов. Но в этом случае человеком мне уже не быть.

Собственно, оба варианта звучат паршиво. Но выбирать не приходиться. Как любой некромант, плотно работающий со смертью — я не боюсь. Но и не рвусь туда. Не зря говорил наш преподаватель по «Философии загробной жизни»: в посмертии покой понятие относительное, студентов слишком много. Так что хотелось бы избежать крайних мер.

И о чем в принципе думал блаженный, когда решил бодаться не с нами, а с нашими родителями? Мама Феликтон разнесет, но доберется до правды. Только быстрее всего ее мадам Лауфман обгонит.

И пока я медитировала, в комнате разгорелся спор.

— А как же толерантность? — возмущался Ашер.