— Тьма помогла, — усмехнулась я. — Пока нет темного Жреца, она не опасна. Но когда прибудет сюда, кхм, молодой специалист, придется ограждать зону вокруг храма, пока не закончится стройка. А то, зная любовь местных жителей к прогулкам там — население поредеет.

Меня клятвенно заверили в заборе. Что ж, будем надеяться, он окажется двухметровым с пиками на остриях.

— А теперь пора на отработку, — я поманила пальцем к себе Милу.

На шее девушки красовалась ядовито-зеленая петля. Она только с виду опасная, а так и щенка не задушит. Но устрашение наше все. Надо же воспитывать пиетет к некромантке. А то придумали грязной водой обливать.

— Что это?! — взвизгнула девушка, страстно обнимая черенок лопаты.

— Кладбище, — я недоуменно покосилась на нее. Странно не узнать место, состоящее из могил и крестов.

— Да нет! Воет кто-то!

Я закатила глаза:

— Сейчас день! Все приличные, а тем более не приличные трупы спят!

— А что мы тут делаем? — последовал очередной глупый вопрос.

— Ты — отбываешь наказание. Я наслаждаюсь спокойствием. Вот эти две могилы будь любезна отрыть.

— Что?! — по-моему, у нее даже коса встопорщилась. — Не собираюсь я ничего копать!

Я пошевелила пальцами, затягивая петлю на ее шее. Ничто не делает человека сговорчивее, чем близость смерти.

— И зачем это? — недовольно проворчала она, принимаясь за работу.

А я добрая, когда сытая. Уж больно пирожки вкусные были.

— Зомби ночью поработают кротами.

Мила в изумлении уставилась на довольную, хоть и грязную некромантку:

— То есть ты заставляешь меня копать, чтобы потом трупы снова копали?

— Молодец, все правильно поняла, — похвалила я ее.

Я присела на соседнюю могилку, устроив локти на коленях и опустив подбородок на кулаки. От моего пристального взгляда девушка ежилась и чуть не возлила лопату себе в ногу.

— Слушай, отрада глаз моих, — сладко пропела я, когда подустала уже медитировать на еле дышащую Милу, — а как ты вообще додумалась-то меня облить? Не случайность же?

Девушка в ответ нервно сжала черенок, но сдавать пароли и явки не спешила.

— Я могу урезать наказание до одной могилы, — милостиво намекнула я. Тем более мне-то одна и была нужна.

Она пожевала губами и созналась:

— Я видела из окна, когда ты открыла нашу калитку. Мать как раз полы мыла…

Удавка на ее шее сжалась. Девушка захрипела и полными слез глазами уставилась на меня.

— Будем считать, что урок ты запомнила, — я развеяла ошейник. — Теперь найди мне ломик и свободна.

На удивление больше глупых вопрос «зачем?» и «где?» не поступала. Мила, сайгаком перепрыгивая через могилы, понеслась к дворнику. А могла спокойно пройтись по дорожке. Но кто я такая, чтобы мешать человеку тренироваться?

— Хороший выбор, — похвалила я саму себя, разглядывая зомби. Неплохо сохранился и главное — руки на месте. А то в университете случай приключился. На зачете надо было бой провести, управляя поднятым мертвецом. Сокурсники промахнулись чутка на кладбище… И в результате мы смотрели как один без рук и половины лица, а второй без ног и глаз пытаются хотя бы покусать друг друга. — Лопату взял и пошагал за мной.

У темного храма обозначила ему зону действия по принципу «копай отсюда и пока я не скажу, что хватит», а сама отправилась проверить Взюзю. Не дело ребенка одного надолго бросать, особенно такого.

Не дошла. По дороге меня перехватил младший отпрыск городского главы.

— Во, мамка посила пеедать, — он протянул мне куст с корнями.

Я похлопала глазами, пытаясь наскрести хоть парочку знаний о садоводстве. Не получилось.

— И что это? — сдалась я, не признав куст «в лицо».

— Кыжовник, — картавое чудо еще и улыбалась во все свои двенадцать зубов.

Зверь «кыжовник» мне был знаком только в виде ягод, но мальчишка уже впихнул ошарашенной мне в руки куст и бросился на утек. Хорошо, что это не корова!

Во дворе лич развлекался с Фунькой и Жаркоем. Играл, как сказал Кил, наблюдающий за ними с крыши. Козу и кролика, естественно, никто не спрашивал — они страдали за идею, украшенные большими бантиками черного цвета.

Я опознала в лентах ткань своей парадной юбки и скрипнула зубами. Ворон виновато развел крыльями. Мда, как-то упустила я момент, что нужно замки везде поставить и зажимку на сидушку унитаза. Вдруг лич попить захочет.

— Ой, что это? — Взюзя заметил меня и протянул руки: — Дай!

— Крыжовник, — я подняла куст над головой, спасая от цепких ручек. Комок земли шлепнулся мне на лоб. — Его посадить надо.

— Ягоды будут? — обрадовался лич.

— Не так скоро. В этом году вряд ли. — Маленькие губы задрожали. — Хорошо-хорошо, — сдалась я, — поговорю с Лауфманов. Светлые могут на растения воздействовать.

Я оглядела заросший двор. Воткну посередине. Живенько будет смотреться.

Слово «копать» сегодня приобрело для меня уже ругательное значение.

— Ты куст сажаешь или колодец роешь? — ехидно уточнил Кил, отлетев подальше.

Плюнула, посмотрев, как скособочено в результате стоит крыжовник. Выживет — медаль ему организую.

Лич, схватив козу за веревку, принялся плясать вокруг него. Фунька флегматично переставляла копыта и совершенно не понимала, что за странная прогулка.

Я не удержалась и спросила:

— Взюзя, скажи честно, ты издеваешься?

Нежить замерла и иронично так ухмыльнулась. На детском личике это смотрелось очень страшно — прямо сам архидемон скалится.

— Да, — сознался он, возвращая детскую непосредственность.

Ругать при ребенке не прилично, поэтому я молча проглотила свое мнение о происходящем.

А еще дико раздражало непривычное чувство пустоты. Будто в груди чего-то не хватало. И день серее и солнце не греет. Тьфу ты, Лауфман забрался уже под кожу. Все-таки «Счастливы вместе» амулет темного искусства. Коварная вещь. Вот страдать начала из-за отсутствия чужих эмоций.

Захватив плед, пирожки и чай, я оправилась к темному храму, чтобы застать там очередную картинку из жизни сумасшедшего дома в Феликтоне.

Толпа народа меня даже не удивила, к такому быстро привыкаешь, а вот бегающий вокруг работающего зомби светлый Жрец позабавил. Особенно, когда в очередной раз попытался отобрать у работяги лопату.

— Любезный, — позвала я. Теперь понятно, откуда это словечко у папы. Иногда так хочется человека обозвать неприличным словом, а нельзя — не по статусу. — А что вы моего зомбика обижаете?

— Он копает тут незаконно! — заверещал светлый Жрец, покрываясь красными пятнами.

Рядом валялся пустой флакон с очищенной водой. Хорошо, что я расстаралась на сложную матрицу защиты.

Нашла взглядом городского главу и мило улыбнулась. Народ спешно вытолкал предводителя вперед, дружно попытавшись спрятаться за ним.

— Насколько работы тут не законны? — ласковым тоном уточнила я.

— Все согласовано, — отрапортовал Чойт Сизар, втягивая живот.

Я повернулась к блаженному:

— Еще вопросы? Скандалы? Претензии?

— Но… но…, - Жрец забегал глазами.

— Вы за двадцать лет ничего не нашли, — успокоила я блаженного. — Я в восторге от вашего упорства, но здесь будет темный храм. Хотите вы этого или нет. Сейчас мой работяжка все перекопает, вы убедитесь, что никакого клада нет, и найдете другое увлечение.

Опять жители Феликтона показали себя как самые настоящие бездельники. Неужели им интересно вот так стоять толпой несколько часов и ждать развязки?

Я перевела взгляд, на руины и обомлела. Дети играли с «Оком Тьмы». Залезали и вылезали из чаши. Богиня сказала — богиня сделала. Только ей следовало установить дополнительную защиту от феликтонцев и их неуемного идиотизма.

— Что такое? — забеспокоился городской глава, когда мое лицо вытянулось.

— Да как бы вам сказать, — прочистила я горло, — впервые встречаю родителей, которым откровенно наплевать на своих детей.

В толпе поднялся шум. Голосили преимущественно женщины, то есть мужиков слышно не было вообще. Я вскинула руку, призывая умолкнуть и хоть раз послушать умного человека. Да, я скромная!