– Ты поднеси к нему. Он меня услышит и успокоится.

Трубка оказалась возле попугая. Женский голос что-то говорил птице. Она слушала.

– Всё? – спросил мужчина.

– Не ори… – получил в ответ.

– Он на тебя сердится, потому и использует ругательства, – объяснила Мишкина бабушка. – А вообще он спокойный и умный. Много спит потому, что старый он.

Мужчина положил трубку телефона на место. Посмотрел на птицу.

– Старик, значит. Привет, старик!

– Привет… – птица явно сменила свой гнев на милость.

– Что ж так мусоришь? – спросил мужчина, на что птица тут же слетела на пол и стала кружить и расхаживать по крошкам на полу. – Сейчас уберу, потерпи.

– Хороший… – сказала птица и стала ходить следом за ним. Вместе ушли на кухню, и было слышно, как там закипал чайник, как человек изредка переговаривался с птицей.

– Мишка обижает?

Попугай закатил глаза и перевернулся вниз головой на вешалке для полотенца.

– Кошмар…

– Прям-таки и кошмар? – засомневался молодой человек и получил чувствительный щипок в плечо. – Вот те раз! Я дружить собрался.

– Рома друг… – заворковала птица и опустила крючкообразный клюв в пустую чашку.

Так она показала, что хочет пить. Пока молодой человек готовил бутерброды, птица попробовала всё, что было на столе, но не ела, а просто так баловалась, как бы принимала участие в готовке. Потом как-то сразу нахохлилась, заскучала, и глаза её заволокло плёнкой. Мужчина отнёс её к кольцу, на которое она и перебралась спать.

– Теперь можно распаковать чемодан.

Молодой человек смело поскакал по лестнице вверх. Ему понравилась птица. Она немного развеяла его печаль.

Маша в это утро проснулась намного раньше, чем молодой человек с попугаем. У неё другой ритм жизни, чёткий и по расписанию. Ей в институт надо. Дни в институте пролетают быстро. Вторая неделя пошла после приезда Сергея. Может быть, приедет на эти выходные, а то что ей делать одной в совершенно чужом жареном мегаполисе? В кино с ним можно сходить на «Аватар» в 3D. Она его ещё не видела, хотя у фильма миллионные кассовые сборы. В родном городке Волжском она видела афиши, но сходить не успела.

«А я иду, шагаю по Москве…» – знакомая нам всем песня звучала у неё в голове.

Настроение приподнятое. Новые льняные брючки, хлопковая белая блузка с жабо и рукавчиком фонариком. Небольшой рюкзачок за спиной. Два кожаных ремешка на «римских» сандалиях выгодно подчёркивают розовый лак на пальчиках рук и ног. Она себе нравилась и окружающим тоже. Встречая взгляды, улыбалась в ответ. Хорошо иметь таких родителей, как у неё! Люди небедные и смогли оплачивать её учёбу в Москве в престижном учебном заведении. Она почесала за ухом и локтем коснулась горячего чужого тела.

– Простите…

Чего же всё-таки не хватало маме, почему ей стал неинтересен собственный муж? А что ей вообще интересно в жизни? За ухом опять щекотно. Она почесала и опять до кого-то дотронулась.

– Простите…

Машу дёрнули за волосы. Она обернулась. Уже знакомый малыш Мишка радостно улыбался Маше. Сегодня он в штанишках и на руках у дедушки. Это видно сразу. Мужчине где-то за шестьдесят, и Мишка называет его «деда».

– Здравствуй, Мишенька!

Тот лишь растягивает рот в улыбке да прикладывает голову к плечу деда.

– Внуку нравится в метро, и у него уже личные знакомства. Приятно удивляет… – Дедушка загордился внуком и добавил: – И у него хороший вкус.

– Спасибо.

На своей станции Маша вышла. Мишка махал ручкой, дедушка кивнул. Маша начинала обрастать знакомыми в Москве. И её это тоже радовало. Здание института проглотило её до четырёх часов дня. В нём она старательно впитывает знания. Вечерами переписывает лекции. Крупными буквами выводит на обложке тетради имя и отчество преподавателей. Совсем скоро их сменят прозвища. Сейчас она их не знает. Девочки из группы на лекции ходят парами. Это те, кто проживают вместе в съёмных комнатах. Есть стайки из трёх-четырёх человек, они живут в общежитии. Есть такие же, как и она, одинокие, но страшно заносчивые, за ними приезжают машины после занятий. Одним словом, Маша ещё ни с кем не подружилась. В аудитории через два стола впереди от неё сидит молодой человек и никогда не оборачивается. Перед глазами вечно его сутулая спина и худые кисти рук на столе. Волосы слегка вьющиеся, лежат на ушах и шее. Мода сейчас такая, как во времена Высоцкого, обрастать и ходить мимо парикмахерской, под взглядами грустных мастериц. От сутулой спины молодого человека отлетает бумажный катыш. Ещё один! Никакой реакции. Преподаватель водит глазами по аудитории, ищет проказника. Маша оборачивается. У самой стены сидит озорница, её глаза сверкают смехом и счастьем, и не надо ломать голову, чтобы узнать, кто кидает бумажные катыши. Маша жестом показала ей – мол, отошли смс. Через минуту бумажный шарик плюхнулся на её стол.

«Если ты такая умная, дай мне его номер телефона».

Маша прочитала и обернулась, ожидая увидеть сердитое лицо, но лицо у проказницы было прежним, излучало мир и безмятежность. Маша заулыбалась и покачала головой, давая понять, что не знает номера телефона сутулого студента. Опять бумажный шарик упал, но уже на Машин стол. Прочитала:

«Он мой».

И совсем не была против строгого предупреждения.

В столовой к Маше за столик села та же проказница. Юбочка, как у пятилетней девочки, клетчатая, в складочку и такая коротусенькая!..

Маша разглядывала маленькую девочку с большой головой и непропорциональным телом.

– Я Хельга.

– Я Маша.

– А почему ты не удивляешься?

– Я пытаюсь определить происхождение твоего имени.

– У меня дед с бабкой эстонцы.

– А-а-а…

На подносе Хельги стояло две тарелки с рисовой кашей и две тарелки с творогом со сметаной.

– Люблю до не могу, – пояснила новая знакомая и заработала ложкой.

Все у нее было миниатюрным. Не плечи, а плечики. Не лопатки, а лопаточки, коленочки, ножечки, ручонки, лапочки. Подросток! Неестественно большой лоб и глаза.

– Дед и бабка цирковые лилипуты. Я их переросла, чуть-чуть.

– Здорово! – только и нашлась что ответить Маша. – А родители?

– Мать ушла за «гулливером» и сгинула, но прежде меня подкинула бабке с дедом.

– Сейчас живы-здоровы?

– Их уже нет. Лилипуты живут мало. Мне надо спешить.

Маша начинала волноваться. Что ни скажет, попадает впросак. Во рту пересохло. Она замолчала.

– Ты не будешь меня стесняться? – спросила девочка-лилипут.

– Не буду.

– А я тебе верю! – обрадовалась Хельга.

– Верь мне.

– Ещё больше верю! Сейчас я тебя поцелую!

Хельга вскочила со стула и коротко чмокнула Машу в щёку. Мимо них прошёл впереди сидящий сутулый студент. Осторожно ступая, он нёс поднос. Столы были в основном заняты или заставлены грязной посудой. Студент осторожно стал двигать поднос по столу, сдвигая использованную посуду. Хельга вскочила и быстро переставила посуду с его стола на соседний, чем освободила место для подноса. Тут же ушла за свой столик. Парень только посмотрел ей вслед, не успев сказать слова благодарности.

– У тебя была возможность с ним заговорить, – сказала Маша.

Хельга доедала творог и не оборачивалась в сторону парня.

– Так дела не делаются, – ответила она и стала рассуждать дальше. Суть её объяснения состояла в том, что парень должен сначала привыкнуть к ней, к её внешности.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала Маша.

– Я знаю, как я выгляжу, – ответила Хельга и продолжала.

Привыкнет он, что она рядом, всегда выручит, поможет, позаботится о нём. К хорошему люди привыкают быстро. Потом ему станет не хватать её заботы. Там смотришь, а он без неё уже и обойтись не может. Это единственная тактика, которая может привязать мужчину к такой женщине, как она. Маше опять захотелось сказать ей комплимент, но та рукой остановила её. Парень ел и бросал взгляды на спину странного лохматого ёжика.

– Он смотрел в мою сторону? – спросила Хельга.