Шанни усадил компанию у полыхающего камина, распорядился принести горячего чаю. Все жадно ухватились за керамические кружки: не только ради ароматного напитка – согреть задубевшие ладони.

– Эльфам нужны артефакты Росиерана. Точнее, один – большой чёрный кристалл, – начала Ида.

– Диннат проявил к нему сильный интерес. Отдавать кристалл нельзя. Ни при каких обстоятельствах!

– Но как же заложники?.. – изумился управляющий.

– Бросьте, Шанни, – Ида сощурилась. – Все знают, как решает такие проблемы Горная Корпорация.

Слова заставили управляющего потупить взгляд.

– Нет прибыли – нет резона шевелиться. – тревога Иды перешла в гнев. Волею судеб маленький человек в богатых одеждах стал мальчиком для битья. – Белые Холмы – помните? Во время Рудных Войн эльфы захватили прииски, загнали под землю всех горняков. Угрожали обрушить шахты, если наши войска попытаются отбить колонию. Напомнить слова старого консула? – стыд жжёт щёки несчастного Шанни огнём, но наместница и не думает униматься: – «Шахты выработаны. Горная Корпорация не планирует возобновлять добычу. Пусть атакуют». Война всё спишет, ха! Люди помнят. Я помню.

К удивлению Тарка, Гжодрас не выступил голосом разума. Сумрачный лик имперца выражает полное согласие с речами Иды.

– Угадайте, Шанни – кто возглавлял имперские войска в той атаке? Кто внимал стонам умирающих шахтеров, что звучали из-под обломков? – Ида почти кричит.

В зале повисла мёртвая тишина. Безмолвие нарушает лишь постукивание дождевых капель да треск дров в камине. Люди затихли – кто пристыженно, кто изумлённо. Управляющий застыл со склонённой головой, красный как рак. Вальпаций замер с раскрытым ртом. Остальные делают вид, что ничего не произошло.

– Обойдёмся без лицемерного гуманизма, – неожиданно тихо произнесла девушка. Вспышка гнева истощила психику, на смену буре эмоций пришло опустошение. – Мы не допустим, чтобы Диннат завладел кристаллом. Даже если придётся пожертвовать всеми заложниками.

– Но консул…

– Йорик начал бы штурм немедленно. Мы же, по совету Вальпация, попробуем пробраться в Бирнат тайком. Передача артефакта состоится завтра на рассвете. Я и Гжодрас отправимся к повстанцам, чуть позже Тарк откроет ворота. А сейчас, Шанни, – Ида почувствовала неловкость за вспышку эмоций, голос звучит даже несколько виновато, – предоставьте нам троим комнату без посторонних ушей.

– Прошу за мной.

Внезапный порыв заставил Тарка мягким движением взять Иду под руку. Девушка не отстранилась – напротив, агент ощутил стремление опереться, жажду поддержки. Тарк заглянул в поблекшие глаза на бесконечно усталом лице. Он увидел благодарность… и что-то ещё. Мягкое, неопределённое нечто, томленьем отзывающееся в груди.

Тарк с усилием оторвал взор, сбросил наваждение. Оба почувствовали неловкость, точно совершили что-то постыдное. Это не ускользнуло от внимания Гжодраса – имперец едва заметно сощурил глаза.

Управляющий привёл в небольшую комнатушку без окон – неброская обстановка выдаёт кабинет мелкого портового чиновника. Темноту разгоняет всего несколько свечей – Тарк с трудом видит черты лиц спутников.

– Нужен план, – произнесла наместница, едва за Шанни закрылась дверь. – Предложения?

– Мы с тобой понесём кристалл, – начал Гжодрас. – Прихватим несколько легионеров. Эльфов слушать нельзя: если начнётся драка – а она начнётся! – нас двоих сомнут за считанные секунды.

– Хорошая идея, – кивнула девушка. – Тарк, на твои плечи ляжет самое тяжкое – открыть ворота войскам.

– Уже понял, – по губам агента скользнула кривая усмешка.

Ида протянула неброского вида амулет – небольшой опал на тонком кожаном шнурке.

– Работа имперских магов. Говорят, носитель сливается с окружением.

– Эффект хамелеона?

Тарк встречал тварей с подобными способностями в джунглях Харанса далеко на юго-востоке. Их чертовски трудно поймать.

– М? – девушка изогнула бровь.

– Неважно.

Ида пожала плечами.

– Силы в нём немного, распорядись магией мудро.

– Справлюсь.

Тарк спрятал амулет во внутреннем кармане куртки.

– Работёнка предстоит нелёгкая, – Ида вздохнула. – Добраться до городских ворот, перерезать между делом встречных эльфов – задача посильная. А вот проплыть через пещеру… ты точно столь хорош, Тарк?

– Разве есть выбор?

Наместница цокнула языком.

– Сколько, по-вашему, нужно времени, чтобы добраться до городских ворот из форта? – Гжодрас задумчиво трёт подбородок. Отросшая щетина – имперец не брился с отплытия – делает и без того пугающий образ поистине жутким. – По моим прикидкам – минут сорок, если прятаться от эльфов по углам.

– Где-то так, – согласил агент. – Начну подготовку за два часа до рассвета. Будьте уверены – к моменту обмена имперские войска уже наводнят улицы.

– Да помогут нам боги.

8

В мрачный предрассветный час на берегу собралось с десяток человек. Люди плотно кутаются в одежды, чтобы спастись от ветра и мороси, тела бьёт зябкая дрожь. Во взгляде Тарка читается нескрываемая зависть – облачённый лишь в тонкий кожаный костюм, открытый всем ветрам агент успел изрядно задубеть на холодном воздухе.

Тарк в немом оцепенении взирает на высокие, по пояс, волны, что раз за разом накатывают на берег в самоубийственном порыве. Или самоубийственный порыв – то, что вознамерился сделать он?

Идея проплыть в потайную пещеру уже не кажется Тарку столь блестящей. Он тряхнул головой, дабы отбросить малодушие, проверил снаряжение: меч – за спиной, кинжал – на поясе, рядом – изрядно поредевший запас эликсиров Братства.

Фигура в чёрном замерла – глаза прикрыты, руки расслабленно висят вдоль тела. Секундная медитация – и решительный шаг в воду.

Тарк скрылся в глубинах.

– Удачи, – неслышно прошептала Ида вслед.

Ледяное прикосновение воды ожгло кожу. Течение уносит Тарка в открытое море, бороться с ним стоит огромных усилий. Агент мощно загребает воду руками, резкий толчок ног бросает тело далеко вперёд. Различить зев в мутной воде почти невозможно, нужно подплыть вплотную. Вальпаций указал примерное направление, но непосредственный поиск – задача Тарка.

Драгоценный воздух стремительно покидает лёгкие, пузырями всплывает на поверхность. Замаячила неясная пока тяжесть – будто что-то в груди сворачивается внутрь, тянет за собой рёбра. В висках застучало.

Тарк продвигается вперёд.

Огненный всполох вспорол небесную твердь, яркий белый свет озарил неровное дно. Сквозь толщу воды донеслись гулкие грохочущие звуки. Гроза. Хорошо – под ливнем легче укрыться от эльфов.

Молнии сверкают всё чаще. В одной из вспышек перед глазами агента мелькнуло небольшое, около трёх футов в диаметре, отверстие. Пещера!

Тарк удвоил усилия. Горло стиснуло удушье, в глазах потемнело. Отчаянно хочется вдохнуть – неважно, что вместо вожделенного воздуха лёгкие наполнит морская вода.

В небе громыхает так, что все звуки здесь, внизу, слились в один непрекращающийся гул. Уши Тарка отзываются пульсирующей болью. Скорее, скорее! Руки уцепились за неровные края пещеры, тело скользнуло внутрь.

Агент лихорадочно гребёт вперёд. Сил почти не осталось, перед глазами разыгралось целое представление – на фоне сузившегося почти до точки поля зрения пляшут, дёргаются, наезжают друг на друга фигуры всех форм и размеров. Игра пленит взор, ещё секунду – и, завороженный, откроешь рот, вдохнёшь, вберёшь в себя цветастый калейдоскоп…

Но прошла секунда, за ней ещё и ещё – а Тарк плыл. В такт ударам пульса бьётся единственная мысль: вперёд!

Впереди забрезжил свет. Неясное, туманное марево, каким оно видится умирающему от удушья Тарку, заставило сгрести жалкие остатки воли в последнем решительном натиске…

Человек в чёрной одежде стрелой вылетел из-под воды. Позабыв об осторожности – какая к чёрту осторожность!.. – Тарк вдохнул столь шумно, что слышали, наверное, в портовом управлении. Воздух буквально всосался в лёгкие, раскрыл, наполнил тело. Жизнь вернулась к агенту, зрение прояснилось, отпустила жуткая пульсирующая боль.