Майн постучала. С минуту им пришлось подождать, пока у Фриджека не кончилось терпение, и постучал теперь он, громче и интенсивнее. За дверью подали признаки жизни. Через мгновение она приоткрылась, и из щели на них уставился злобный глаз, который, прищурившись, заявил:

— Выходной.

После чего дверь захлопнулась.

Фриджека удивил тот факт, что у церкви есть выходной, он помнил, как многие из его старых знакомых захаживали в неё круглосуточно и ежедневно, и ни разу не было такого, чтобы церковь хоть на минуту закрывалась.

— Госпожа Шольц? — вновь постучал он.

— Да, — сверкнул тот же злобный глаз из-за вновь приоткрытой двери.

— Можно ли к вам зайти, обсудить одно дельце? — улыбнулся мародёр.

— Я сказала, закрыто. Что-то неясно? — буркнула она.

— А с каких пор у церквей есть выходной? — съязвил Фриджек.

— Бог уехал на курорт, — сверкнула она золотыми зубами, — значит, выходной.

— Я бы хотел поговорить с вами, госпожа Шольц, а не с Богом.

— Денег не дам, благотворительностью не занимаемся, — засмеялся глаз. — Вопрос исчерпан?

— Я не за этим. Скоро вновь нападёт банда на вашу деревню, мы бы хотели посадить к вам на колокольню человека с винтовкой, что бы он смог нас прикрыть — ухмыльнулся Фриджек.

— Нет, — захлопнулась дверь.

Бандит вновь стоял у закрытых ворот. Делать нечего, он снова постучал.

— Госпожа Шольц? А почему вы не разрешаете?

Из-за приоткрытой двери высунулось дуло дробовика, заставив Фриджека отскочить в сторону.

— Да чтобы в Дом Божий зашли поганые наёмники с оружием, с оружием, да в дом Божий! Какая наглость, да где это видано вообще?! — закричала она.

— Но у вас же тоже есть оружие, не самого плохого качества, — крикнул Фриджек. Эта бабуля начинала действовать ему на нервы.

— Это — не оружие, а орудие Бога, оно совершит над тобой Божественную кару, раб ты поганый Божий, да что бы я, сама госпожа Шольц, да допустила бы хранение оружия в церкви?! Непозволительное оскорбление — закричала она, потрусив своим орудием Бога. — Вон отсюда! — заорала она, захлопнув дверью.

Майн позабавил этот бесцельный разговор, она беззвучно смеялась в ладони. Фриджек не намерен был сдаваться, потерять такую хорошую точку для снайпера было непозволительно. Он вновь постучал.

— Да? — спросил злобный глаз из-за двери.

— Мы бы хотели сделать пожертвование в приход, — улыбнулся Фриджек.

— Оставьте под дверью, я заберу опосля и помолюсь за ваши грешные души, — вновь сверкнула она золотыми зубами.

— Боюсь, что пожертвования так много, что вы не сможете утянуть всё за раз, — съёрничал он.

— Насколько много? — улыбнулась она.

— Достаточно, чтобы вы разрешили один денёк посидеть снайперу у вас на крыше.

— Ладно, всё равно под дверью оставляй, — захлопнула она ворота. — У меня тележка ручная есть! — донеслось с той стороны.

Фриджек цыкнул. Как никогда прежде, он разозлился и вновь постучал, на этот раз ногой.

— Да? — сверкнул глаз.

— А где вы такого хорошего дантиста нашли? Может быть он и гробы золотые делает, а? Как думаете?

— Угрожаешь, да? — улыбнулся глаз. - Иди молоко с губ вытри, юнец ты чёртов, совсем охренел что ли, угрожать МНЕ, госпоже Шольц? — засмеялась она. — Давай, вали к моему дантисту, закажи у него гроб золотой, только своего размера, слышишь, а?

— Сквернословишь, сука? — закричал Фриджек в ответ. — Да я настолько высок, что в гроб, заказанный мною, ты преспокойно поместишься — улыбнулся он, обнажив весь свой ровный ряд белых зубов.

— Отпрыск Сатаны, — опешил глаз, отступив на несколько шагов назад. Он заметил этот безумный огонёк в очах наёмника, это выражение лица человека, обречённого на вечные страдания во Тьме, он ещё не понимал, что будет видеть этого негодяя в наистрашнейших снах.

Фриджек попытался силой открыть дверь, однако засов качественно выполнял свою работу. После тщетных попыток выбить её плечом, он разочарованно вздохнул.

— Тут рядом есть бар, — предложила Майн.

Фриджек расположил свою тушу у стойки пустого заведения. Бармен, и по совместительству официант, скучающе протирал недавно вымытые стаканы. Заметив разочарованное лицо наёмника, он поинтересовался, что с ним стряслось. Ему совершенно не было дела, до того, что за история произошла с мародёром, однако годы в баре научили его спрашивать обо всём, удивляться всему, подливая выпивки в стаканы негодяев. Как обычно, он пропустил половину истории мимо ушей, но как только Фриджек упомянул монашку, так сразу бармен всерьёз заинтересовался разговором. Он ненавидел её, ту, что так праведно скрывает свою гнилую душу за пазухой Бога, прикрывает себя им во всех своих злодеяниях, и, что самое главное, она очень неплохо обирает местных жителей, не оставляя им средств на посещение его прекрасного кабака. Он давно убедился, что религия — лишь безопасный способ быстро заработать, а когда церковь находится на одной улице с иными заведениями, она становится наиглавнейшим противником. Когда он, бармен Виталя, приторговывал лекарствами, его очень бесила аптека через дорогу, так как некоторые витамины там были на пару медяков дешевле, из-за чего его товар простаивал, теперь же люди ходят либо к нему, либо в церковь напротив, а верующих трудяг в деревне уж больно-то много.

Через минуту троица — девушка, мародёр да бармен, — стояла у дверей в церковь. Виталя постучал.

— Да? — сверкнул злобный глаз немного погодя.

— Это Виталя, я к вам с гостинцем, — улыбнулся бармен.

— Де?! — удивилась Шольц. — И что же это за гостинец?

— Вот, — Виталя указал на деревянный ящик, — принёс.

— Так уж и быть, — улыбнулась монашка, — заходи.

— Госпожа Шольц!

— Да, Виталя?

— Я с другом.

С минуту монашка обдумывала, после чего она всё-таки позволила зайти бармену с другом, потом закрыла дверь, оставив Майн снаружи, чем её немного обидела.

Они следовали за монахиней, подпёртые сзади молодым парнем с дробовиком, Виталя разговаривал по пути с Шольц, а Фриджеку досталась почётная роль нести ящик с водкой.Она завела их в небольшую тёмную комнатку с круглым столом. Вооружённый юнец остался у дверей охранять их покой.

Выпив два, а возможно и три стакана залпом, госпожа Шольц откинулась на мягкую спинку дорогого дивана, позволив себе закурить. Бармен да наёмник понемногу потягивали прекрасный напиток решая, как начать разговор. После нескольких минут молчания, госпожа Шольц заявила:

— Хочу, что бы все почести достались церкви.

Бармен поперхнулся. Наёмники, справившись задачей, обязывались рассказать всем, что именно церковь наняла их, дабы защитить жителей. Таким образом, она вновь поднимет свою репутацию, и люди будут оставлять ещё больше денег в приходе, а следовательно у бара не останется клиентов. К его ужасу, Фриджек без раздумий согласился, на что монашка пообещала взять разборки с главой деревни на себя.

Фриджеку позволили подняться на колокольню. Пред ним раскинулся прекрасный пейзаж; он видел края деревни, отдалённые песчаные холмы и солнце, что пожалело его в этот день, не успев ещё раскалить воздух. Оно, кажется, и не собиралось превращать очередные сутки в варку в адовом котле, а лишь малость пригреть, дав возможность обречённым отдышаться.

Его клонило в сон. Он дремал, наслаждаясь каждой секундой, каждым мгновением этого дня; прекрасного дня, что не был похож на остальные, бандит будто находился в ином мире, там, где океан, где морской бриз окутывал его тело, где воздух был пропитан прохладой; да, ему были чужды эти ощущения, но он думал, что это именно они, что именно так пахнет морская вода.

Хлопок по плечу не вывел негодяя из состояния транса. Он лишь промычал что-то неясное, однако такой ответ не удовлетворил пылкую душу Майн. Она опёрлась на поручень, глядя вдаль, туда, куда уставился неподвижный глаз негодяя.

Через мгновение скука всё-таки взяла верх над энергичной девушкой, что тотчас же вновь попыталась отвлечь бандита ото сна с открытыми глазами. Ей удалось провернуть столь опасную операцию, так как мародёр с перепугу потянулся к револьверу у себя за поясом. Секунду спустя он полностью овладел своим мозгом, заставив руку не слушаться этого полезного рефлекса, что не раз спасал ему жизнь.