Солнце садилось, когда к Фриджеку вновь вернулось сознание. Голод чувствовался всё сильнее, живот ныл, а привычка заставила бандита выйти из машины и начать копаться в багажнике.

Десяток жареных жуков придал бандиту сил продолжать цепляться за тлеющие угольки неугасающей жизни. Он волочил своё существование сквозь время, то время, что так нещадно уничтожает человечество, стирая все воспоминания о существовании людских душ.

Фриджек вновь поместил свою тушу у руля. Чувство сытости — то, что непозволительно в этом мире. Машина плавно набирала ход. И в этот самый момент что-то щёлкнуло в подсознании бандита.

Фриджек нервно посмеивался. Вдавливая педали в пол, он проносился по ровной пустынной дороге. Спидометр остановился на отметке «150», однако мародёру не хватало скорости. Пережав сцепление, он выжал из старенького боевого джипа двести километров в час. Скорость росла, двигатель предательски тарахтел, и, громко чихнув, заглох. Стрелка спидометра стремительно поползла вниз, в то время как Фриджек начал осознавать свои поступки. Сейчас он ловко маневрировал между кочками, безуспешно пытаясь пережимать сцепление и продолжая вжимать педаль газа в пол.

Плавно тормозя, Фриджек остановился на обочине дороги. Непредвиденная пауза заставила бандита выйти из машины. Палящие лучи солнца выжигали жизнь в километрах вокруг. Разбойник позволил себе закурить. Он не осознавал, что произошло в момент жажды скорости, что побуждало его давить на педали газа, что управляло его телом в тот момент.

Мародёр, полный надежд, открыл капот автомобиля. Он не разбирался в починке машин, он лишь предполагал, что поломка сама даст о себе знать. Но к его удивлению и разочарованию, ни единого явного повреждения не наблюдалось. Отчаявшись найти неполадку, Фриджек опустился в машину, тем временем успевшую превратиться в духовку. Бандит задыхался. Он был бессилен, кондиционер не работал, вместе с ним не работал и генератор идей мародёра.

Фриджек наблюдал интереснейшую вещь. На заднем сиденье находился человек. Скорее, его очертания. Чёрный силуэт, казалось, бездушным взглядом уставился на бандита. Мародёр делал вид, что не замечал эти галлюцинации, пятидесятиградусное пекло отключало чувства здравого смысла и осознания ситуации, однако Фриджек, казалось, ясно видел два белых глаза, два пучка света, что сверлили его душу. Он нервно хихикал. «Ты — безумец» — эхом проносилось в черепушке разбойника.

— Тьма сгущается — прошептал Безликий прямо над ухом бандита. — Не пытайся бежать. Ты слишком долго прятался.

Тёмный силуэт бездвижно наблюдал за происходящим действом. Фриджек безнадёжно уставился в пустые глазницы всё той же маски-черепа. Бессильная ярость в глазах — то, что открылось взору Безликого. Казалось, Безликий ликовал. Фриджек был на грани смерти, тот, что так отчаянно цепляется за последние искорки тлеющей надежды, наконец, передаёт свою душу в руки хозяйки-Смерти.

Фриджек упрямо, допивая последние капли живительного эликсира, вновь безрезультатно уставился под капот джипа. Он делал вид, что не замечал ни Безликого, сторожа души, что так щепетильно наблюдал за его развитием, ни госпожу Смерть, чей взгляд он чувствовал через металлический открытый капот.

Впервые Фриджек услышал подлинный смех Безликого. Смех, полный радости и ликования, полный чувства превосходства, смех, полный сладости, смех, внушающий отчаяние в душу негодяя.

«Помоги» — прошептал Фриджек.

«Конечно» — донеслось в ответ…

Холодок пробежал по спине мародёра. Сон или реальность — Фриджек потерял линию своего сознания. Несмотря на это, он был жив — он дышал, он говорил, он слышал. Кондиционер нещадно охлаждал раскалённый воздух, давая возможность бандиту отдышаться.

В суеверном страхе он обернулся. Тьма отступила — так показалось бандиту. Он всё ещё сидел у руля, он чувствовал руки и ноги, он вновь чувствовал себя владельцем своего тела. Пальцы дрожали, бандита трусило от чрезмерного выброса адреналина.

Фриджек потерял счёт времени. Он медленно катил вперёд, в неизвестном пространстве, на неизвестной планете. Песчаные насыпи резали взгляд мародёра, он не знал, что сегодня за день, однако он был рад, что не познакомился со Смертью.

Вдалеке показались очертания домиков. Хриплый смешок вырвался из груди мародёра. Он добрался до этой проклятой деревни. Он въехал в Южные Осторги.

Остановил он свою машину прямо у ворот главы деревни, чем вызвал интерес у местных рабочих. Жадные взгляды толпы облизывали облик новоприбывшего, чем вызывали отвращение у того, кто вечность пытается укрыться в тенях пустоты.

Он вошёл в дом старосты деревни, что открыл дверь перед наёмником. На вид старосте было лет сорок — вот что сделала тяжёлая работа с двадцатипятилетним юношей Максом. Макс провёл его в небольшую тёмную комнатку с одним-единственным окном, настолько маленьким, что пучок света едва ли мог пробиться сквозь него. Помимо кровати в комнате находился кондиционер, небольшой бочонок с водой, а также пластиковый шкаф, холодильник и маленький деревянный столик на голом каменном полу. Это должно было стать пристанищем для мародёра на несколько дней. В этой самой маленькой комнате староста и начал свою плаксивую и душераздирающую историю о деревне, что подвергается ежемесячно набегу банды «Пустынная Кобра», той банды, что держит в страхе всю юго-восточную часть страны, и что скоро придёт время для их очередного набега. Так как мародёру было абсолютно наплевать на то, что было прежде, и его не трогали подобные однообразные истории, пусть даже и грустные, он позволил себе зевнуть, явно давая понять, что роль слушателя ему не по душе. К несчастью для наёмника, Макс не понял намёка и продолжал скучный рассказ. Фриджек было уже пытался разочек перебить чересчур разошедшегося старосту, однако стакан водки, так вовремя появившийся в руках негодяя, убедил его, что история стоит внимания и даже местами захватывающая, и не грех одним ухом послушать её, чисто ради интереса.

Как только мародёр остался наедине со своими мыслями, первым делом он заглянул в холодильник. То, что он увидел, не заставило его разочароваться. Он знал, что деревня небогата, но в его маленьком запасе было несколько видов хлеба, три бутылки водки, а также семь великолепных яблока — тот десерт, от которого не отказался бы даже король.

Решение познакомиться с теми, кто так или иначе будет твоим союзником, пускай всего на несколько дней, казалось Фриджеку верным. Вместе с ними он должен был пройти испытание смертью, да, шутки в репертуаре грядущего всегда находили верного адресата. Так или иначе, в одиночку на банду не найти управы, однако шайка таких же разбойников смогла бы расколоть любые камни в слоях населения, раздавить любые надежды и попытки жалкого сопротивления. Ничтожества вроде бандитов — не чета профессиональным вершителям судеб, что так же безжалостно стирают прогнившие души не менее прогнившего мира.

***

В дверь постучали так неожиданно, что девушка имела неосторожность с перепугу пролить на себя полстакана водки, при этом ещё и поперхнувшись. Тот человек за дверью был мудаком. Так она подумала. Негодяй. Гад. Тунеядец. И ещё тысячи ругательств могли бы вырваться из груди энергичной девушки, но поток сквернословия был перебит стуком в дверь. Этот негодяй ещё не ушёл. Или не ушла. Девушка ещё не решила. Пусть это будет мужчина. Негодяй. Низенький, толстый, горбатый. Не толстый. Толстые — богатые. Стук доносился всё назойливее. Вот постучал бы минутой раньше, она бы с горбуном, краснорожим тощим бандитом может быть и выпила. Но не сейчас. Пусть этот старик уматывает. Ну, или мальчик. Или Макс. Что этому скучному типу надо? Ещё раз рассказать историю? Не любит она сказки. Как-то раз мать сказала, что сказки — это выдумки, и нечё на них время попусту тратить. А Макс — тот ещё разбойник. Лишь бы заплатил. Вот заплатит, она и уедет отсюда, и не вернётся. Ну, или вернётся, если работа будет. Девушка уставилась на дверь. Она мысленно сверлила в стене дырки — так ей хотелось взглянуть на человека за ней. Если он ещё там — плюнуть ему в лицо. Сказать, что он не в её вкусе, заявить, что она мужей как перчатки меняет, и что он будет двести пятьдесят первым. Почему именно двести пятьдесят первым, она не решила, так как в дверь снова постучали. Низенькая девушка, предварительно взяв биту, подскочила к двери, для надёжности встав в позу «убью». Ну всё, негодяй. Твоё время пришло. Давно ли тебя били? Вот постучи ещё раз — побьют сейчас. А если красавчик? Ну, по лицу ладно, не буду бить. А если уродец, в чём у неё уже не было сомнений, подправит ему черепную коробку, прям как хирург, вставит кость на законное место.