Развалившись в кресле, он рассматривал винтовку Эрла, «случайно» доставшейся ему по наследству. Она была довольно хорошего качества, увы, ему только не довелось увидеть её в действии. И хотя снайперский прицел был пришпандёрен к ней лишь изолентой, Фриджек убедился, что сидит он крепко, и, вероятно, даже при нечеловеческих нагрузках не сдвинется с места.
Правда, изолента малость мешала отодвигать затвор, что сильно усложняло перезарядку, однако такой недочёт компенсировался дальностью выстрела и убойной силой. Подумаешь: сильнее потянуть за рукоять и вставлять пулю под определённым углом — малая плата за иные преимущества. Вероятно, при выстреле, пороховые газы под давлением сами отодвигали затвор, так что если приловчиться подхватывать его, можно обойтись без прикладывания чрезмерных усилий. А может, изолента и вовсе не касалась затвора, а отодвигался он туго только потому, что немного внутри поржавел, иль пружина была чересчур уж тугая.
Голод. Он вновь оторвал Фриджека от действа, кое он мог, наверно, проделывать ещё несколько часов. Обед негодяя нисколько не отличался от завтрака, разве что каждый полудневный приём пищи он заставлял себя запивать двумя стаканами горячей воды — неизвестно зачем, но так приучил делать его Старик. Так что кипятильник и алюминиевая кружка также вечно составляли мародёру компанию, для них он выделил даже специальный отсек в своём рюкзаке — чуть больше, чем отсек для патронов, но куда меньше, чем отсек с сухарями и двухлитровым бутылем с водой — неприкосновенный запас, к коему он притрагивался лишь тогда, когда подыхал от голода.
После непродолжительного приёма пищи он решил потихоньку выдвинуться в сторону дома, однако его тело малость не согласилось со столь поспешным решением и решило задремать…
Проснулся он от неимоверно раздражающей тряски и довольно громких воплей, вероятно, в его сторону. В опущенное окно джипа негодяя просунул руку иной негодяй со знакомым лицом.
— Э-эй, Фри! — орал он. — Фри, да очнись ты уже!
Фриджек открыл глаза.
— Эрл? — удивился он, не в силах произнести что-либо ещё.
— Призрака увидел? — в ответ обиженно пробубнил Эрл. — Ружьё моё! — закричал он, вновь изо всех сил тряхнув мародёра.
— Призрака увидел… — будто во сне повторял Фриджек снова и снова, полностью игнорируя бешенную тряску.
Эрл демонстративно опустил руки и скорчил обиженную гримасу.
— Знаешь, Фри, по хорошему за воровство у нас карают смертью, и ты, как наёмник, это прекрасно знаешь, — ухмыльнулся он. — Однако обстоятельства сложились так, что вчера ты, пьяный придурок, решил поехать домой, наспех собрав вещи, идиотина. И мало, что своих шмоток забыл, так ещё и моё ружьё стырить умудрился. По старой памяти, я тебе прощу это, — с этими словами он швырнул армейскую футболку негодяя ему в лицо. — Меняю твои лохмотья на моё ружьё! — воскликнул он. — Внимание, акция! Один плюс один равно нуль! Ты заслужил два фингала, по одному под каждым глазом, однако в сумме они дадут ни одного! — крикнул он. — Что правда, если вы вернёте мою вещь без боя, — сверкнул взглядом Эрл.
Предложение Эрла показалось Фриджеку довольно выгодным. Однако как только Эрл заполучил свою винтовку обратно, он, помахав рукой и оставив негодяя в полном недоумении, вскочил на своего «железного коня с мотором» и помчал прямо в противоположную сторону от направления Фриджека.
Он решил не задумываться, что же произошло. Его сбивало с толку то, что его футболка была без пятен крови, его плечо совершенно не болело, а торс покрывал лишь жилет из джинсовой ткани. Он просто вдавил педаль газа в пол…
Вдали показались очертания низеньких домиков. Звуки хриплого посмеивания вырвались из груди мародёра. Он добрался до этой ужасной и проклятой деревни. Фриджек въехал в «Южные Осторги».
Остановил он свою машину прямо у ворот главы деревни, чем вновь вызвал интерес у местных рабочих. Жадные взгляды толпы облизывали облик новоприбывшего, чем вызывали отвращение у того, кто вечность пытается укрыться в тенях пустоты. Однако Фриджеку показалось, что где-то он уже всё это проживал.
— Господин Демон, я так рад вас видеть! — закричал Макс, староста деревни. — Скажите, а зачем вы все используете псевдонимы? — вдруг спросил он.
Фриджек, пропустив эти слова мимо ушей, прошмыгнул мимо Макса, оставив его у входа в его дома в одиночестве. Негодяй направлялся к комнате, в коей не так давно жила рыжеволосая.
— Извините, эта комната занята другим наёмником, — быстро остановил догнавший его Макс, сделав вид, что не заметил такой наглой выходки негодяя. — Вы живёте совсем рядом, — с этими словами Макс чуть ли не силой затолкал наёмника в соседнюю дверь.
— Как я и написал в объявлении, вскоре на нашу деревню вновь будет нападение банды «Пустынная Кобра», в ней числится всего двенадцать разбойников. Не думаю, что пяти столь известным наёмникам будет тяжело разобраться с ними, вы ведь всегда доводите дело до конца, — коротко ввёл Макс негодяя в курс событий. — На вас всех — двадцать золотых, разделите сами. Увы, мы не знаем точно, когда они будут, так что пока вы живёте у нас, мы покрываем все ваши расходы, — протараторил Макс, выйдя в дверной проём. — Так всё же, зачем вы используете псевдонимы, а, Демон?
— Традиция, наверно… — задумался Фриджек, присев на прохладный каменный пол. — Вероятно, по ним легче нас различать. Никто не будет бояться Мауса из Рильтега, их там десятки, но вот когда на помощь к тебе приехал Палач или Линчеватель, или, быть может, Одноглазый Убийца, — думаю, это посеет страх и смуту среди врагов, — улыбнулся Фриджек. — Да и потом, стоит воспринимать их скорее как клички, тем более их раздаёт нам наши заказчики за наши заслуги.
— И где же вы успели провиниться, что вас Демоном-то нарекли? — поинтересовался Макс.
— А фиг его, — пожал плечами Фриджек, — говорили, что улыбнулся где не надо, — задумался он.
Макс оставил наёмника в тишине. Когда всё же негодяй очнулся, он заметил в окне лишь багровый оттенок заходящего солнца. Прекрасный вид грел его тело, а разум Фриджека вновь обрёл столь желанное спокойствие.
Решение познакомиться с теми, кто будет так или иначе быть твоим союзником, пускай всего на несколько дней, казалось Фриджеку верным. Однако… Он чувствовал какой-то подвох, что-то необычное, будто что-то подобное он уже видел во снах. Дежавю, как сказал бы он, если бы знал это слово.
Он выглянул за дверь. Полудневное солнце тут же ослепило его, однако негодяй, преодолевая нотки лёгкого раздражения, заставил себя выйти из комнаты. В ту же секунду его потащили вниз.
— Помереть хочешь? — прокричал Эрл ему на ухо. — Давай не высовывайся, — орал он, силой прислонив недоумевающего Фриджека к стене. — Так, слушай, — командовал он, — сейчас бегом вон к тому зданию, в вон ту дверь, там на второй этаж и прикрываешь меня. Понял? — гаркнул он.
— Да, да, — тихо повторял Фриджек, пытаясь всё-таки нащупать давно исчезнувшую дверь позади себя, — яснее некуда.
Нити его памяти будто спутались, вновь и вновь производя ощущение, что, пускай и не в нашей вселенной, но где-то в параллельном мире, точно что-то подобное уже происходило, да, он, или, быть может, не он, но точно проживал эти мгновенья.
Он не слышал выстрелов, пока бежал. Его ноги вязли в песке, он еле мог перебирать ими. Однако он не мог остановиться, его сердце колотилось от чувства приближающейся смерти, а в голове ярким пламенем горела фраза, что вся его жизнь — ложь.
Как оказалось, та дверь от дома не была заперта. Фри шмыгнул в неё, и, быстро изъяв револьвер, тут же выстрелил в дверной проём справа.
«За что…», — тихо донеслось с той стороны. Не было крика. Не было стонов. Лишь тело Майн, лишённое души, с глухим стуком упало на паркет. В ту же секунду, негодяй оказался подле неё.
Она улыбалась. Грустной улыбкой приближающегося конца. Лишь слёзы текли с её опустевших глаз.
Фриджеку было больно. Никогда прежде он не чувствовал подобной горечи на душе. прислонив голову некогда живой подруги к своей груди, он беззвучно заплакал.
