– А есть что-то, чего исправить нельзя?

– Не знаю, – говорю я, пряча глаза.

Меня мучают досада и злость на себя. Чувствую это почти физически. Я ведь считаю себя достаточно умной, а вела себя как полная дура. Если успокоиться и подумать, тому найдется масса примеров. Мир в буквальном смысле перевернулся с ног на голову, и это очень тяжело. «Будем ломать стереотипы, ничего не бойтесь…» – вспоминаю я слова Максима. Сейчас они звучат, как издевательство. «Изменись, наконец!» – вспоминаю я слова из компьютерной рекламы.

– Это Вы так расстроились после нашего занятия, или я ошибаюсь? – спрашивает какой-то совсем другой Максим.

«Нет, ни за что не признаюсь ему, что это из-за его занятия, будь оно неладно», – думаю я, стиснув зубы.

– Извините, нет. У меня, к сожалению, хватает других забот, – говоря это, я вроде бы даже умудряюсь слегка усмехнуться. – Кстати, я пришла к Вам по просьбе моей подруги.

Зачем я это сказала? Тем более, это не так. Сама уже не понимаю, что говорю.

– Не только Вы пришли на этот тренинг не для себя, – живо перебивает меня Максим. – Помните ту экспансивную леди в очках, Антонину? Тосю, как она сама себя называет? Так вот, у нее есть дочь. Двадцать пять лет, родила в шестнадцать. С тем пареньком не сложилось, обожглась. И теперь отношения с мужчинами никак не складываются. Вот заботливая мама и решила ей помочь – втайне сходить на мой тренинг. Не знаю, эффективно ли изучать эту науку через вторые руки. Но, наверно, можно, если руки добрые и любящие. Вы с Тосей поступаете очень благородно. Только, у меня просьба – не отвергайте все, чему научитесь, когда дело коснется лично Вас. И всем станет лучше, вот увидите. Не поверю, что у Вас нет никакой личной жизни, Ксения!

С ума сойти, да он лукаво улыбается! Нет уж, ни слова об Айсберге и моих проблемах с ним я ни за что не скажу. Хотя так и тянет, чего уж скрывать это от себя самой. Тянет прямо сейчас сказать: «Помогите, пожалуйста, Максим. В моем окружении имеется некий Айсберг. Подскажите, что мне с ним делать и как быть». Нет, уж лучше сама попробую. И можете не улыбаться так своей располагающей улыбкой, Максим. Еще этот контраст между молниями за окном и уютным теплом машины… Чтобы не поддаться искушению, поспешно меняю тему.

– Максим, может, поведаете мне, по секрету, как поживает та девушка, о которой Вы нам рассказывали?

Это беспроигрышный вариант. Сейчас он забудет на время обо мне и моей личной жизни. Многих тянет поговорить о самой большой любви в своей жизни. Может, и психологи не исключение.

– О, эта девушка в полном порядке, – говорит Максим с улыбкой. – Вышла вскоре замуж за своего мачо, у них двое детей. А я ей очень благодарен и за жизненный урок, и за идею своего тренинга. Если бы не она, я, может быть, ни чего не добился бы. Иногда мы встречаемся, чтобы вместе выпить кофе и поболтать.

– Как трогательно. Конец четвертого акта, – на этот раз смеюсь я.

– По-моему, Вас озадачило количество моих советов. Да так озадачило, что Вы не уследили за тем, что происходит вокруг. Когда нового материала очень много, внимание рассеивается. И с чего начать санацию отношений, Вы пока вряд ли представляете.

Я киваю. У меня уже не остается сил сопротивляться.

– Все уляжется, – заверяет меня Максим. – Мне говорили, что часто происходит что-то вроде щелчка. И после этого с девушек словно слетают какие-то невидимые путы.

Говорит он образно, но я все равно пока не представляю, как это может произойти со мной. Наверно, слишком устала и плохо соображаю.

– Хотите, подкину идею, с чего лучше начать? Возьмите тайм-аут в Ваших отношениях. Без объяснений исчезните с радаров.

– Исчезнуть? Но если мы и так видимся не слишком часто? – против воли вырывается у меня.

Показалось мне или нет, что Максим бормочет себе под нос что-то вроде «как все запущено…» А вслух спрашивает:

– Скажите, Ваш друг – моряк дальнего плавания? Или полярник? Его, видимо, подолгу не бывает в городе?

Понаблюдав за мной и убедившись по моим поджатым губам, что друг просто не слишком балует меня вниманием, Максим уверенно говорит:

– Потерпите немного, и увидите, что будет. Просто посадите свою собаку ожидания на цепь. На время.

Ладно, раз уж так получилось , и мы разговорились, спрошу и о том, что волнует меня больше всего.

– А если уже сделано много неверных шагов, имеет ли смысл применять все эти хитроумные техники?

– Конечно, – отвечает Максим, и я почему-то ему верю, – резкая смена образа действий интригует уже сама по себе. Это сыграет Вам на руку. Так что чтобы Вы не делали раньше, сколько бы времени это ни длилось, всегда можно начать совсем другую игру.

Так, собаку ожидания на цепь, значит?

– И еще Вам надо научиться не впадать в панику, блокировать эти приступы. Лучше всего дыхательные техники. Я пришлю Вам ссылку на электронную почту. Вы же оставляли адрес?

«Какая забота» – думаю я, и вижу, что дождь уже не бьется в окна. Все его ожесточение иссякло, выдохлось, как гнев старой жены. Молний тоже больше не вино. Жаль, для появления радуги поздновато. Никогда не видела ее в такой час. Максим тоже замечает, что погода исправилась. Похоже, мне пора. Хотя, если честно, немного жаль – жаль уходить из тепла туда, где плещутся лужи, больше похожие на озера. Кажется, Максим улавливает и то, что я собралась прощаться и то, что, открывая дверцу, на миг заколебалась. Я хлопаю дверцей машины и быстрее убегаю, цокая шпильками и моля своего ангела-хранителя, чтобы у меня не сломался каблук, и не случилось еще чего-то в этом роде. И вдруг понимаю, что щелчок в моем воображении уже позвучал. Может быть, когда дверца машины захлопнулась за мной? Или когда чуть не наступила шпилькой в какую-то ямку?

А что если мне послушаться Максима, размышляю я, стоя в битком набитом, несмотря на довольно поздний час, вагоне метро. Риск, конечно, есть. Начни я применять столь неожиданные приемы, мой мятущийся Парус может взметнуться сверх всякой меры. Но разве я недавно не говорила себе, что готова бежать от него, куда глаза глядят? Наверно, на самом деле я больше всего боюсь, что он просто ничего не заметит, никаких хитроумных приемов. Вот это был бы удар. Хуже ничего и быть не может. Вдруг моя спина сама распрямляется, несмотря на накопленную за день усталость. Да и пускай. Ведь я просто хочу провести эксперимент, причем неопасный и ни для кого не обидный. Обычно ближе к концу недели я звоню своему Глебу, чтобы узнать, какие у него планы на выходные. Не стоит ли случайно в этих планах встреча со мной? А то ведь мне нужно как следует к ней подготовиться: убраться, что-то приготовить, да и себя в порядок привести. Но на этот раз не буду этого делать. Ледяное молчание вечной мерзлоты. Собаку ожидания на цепь! А что я буду делать, чтобы она не порвала свою цепь к чертовой бабушке? Интересно, как там дела у Машки с изучением нового материала? Ведь, если честно, она – единственный человек, вместе с которым мне спокойно можно исчезнуть со всех радаров. Опробовали бы какой-нибудь сумасшедший новый рецепт, сходили в кино на мелодраму. Как всегда, когда я думаю о чем-то таком, на подходах к дому встречаю Машку. Удобно все-таки жить рядом со своей лучшей подругой. Судя по выражению ее лица, в записи Максим не нагоняет такую тоску, как при личном контакте. Хотя и в личном он иногда бывает милым, не всегда, конечно.

Машка собирается кормить кошек вареной курицей, и они уже выстроились в очередь. Ждут и плотоядно на нее посматривают.

– Как жаль, что я не могу взять домой кошечку, – в который раз вздыхает она. – Я бы обязательно взяла вот эту и еще вон ту, рыженькую.

Но это невозможно, и Машка отлично это знает. Она живет вместе с родителями, и у ее мамы аллергия на кошачью шерсть. Так что, мечты-мечты, как говорится. Мои родители год назад переехали в новую квартиру, а я осталась в старой. С тех пор Машка, как можно догадаться, не раз уговаривала меня забрать домой какое-нибудь лохматое сокровище.