Когда-то я слышала мнение, что залог долгой женской дружбы – это отличающиеся вкусы в отношении мужчин. Например, одной подруге нравятся высокие стройные блондины, а другой – смуглые крепыши с сильными волосатыми руками и низкой линией роста волос. Наверно, это не лишено смысла. К слову, нам с Машкой ни разу не нравился один и тот же мужчина. Вкусы у нас не то чтобы диаметрально противоположные, но пересекаются далеко не всегда. Значит, у нас с Машкой есть все шансы пить вместе чай и тогда, когда мы уже станем бабушками.

Так вот, недавно мы пьем чай на ее сияющей кухне. «Почему у меня так ни разу и не получился такой пирог? – думаю я, скользя взглядом по чистым окнам за благоухающими свежестью занавесками. – Ведь Машка продиктовала, а потом сама записала мне рецепт. И что в итоге? Вместо нежного, ароматного чуда у меня получилась какая-то бесформенная, совсем не аппетитная, приторная масса. В следующий раз было то же самое, даже хуже, и я, раздосадованная, выбросила бумажку с рецептом в мусорное ведро.

– Попробуй, конечно, Машуня, – если тебе уж так хочется, – говорю я примирительно.

– Знаешь, а я думаю, что тебе тоже может помочь методика Максима, – вдруг вкрадчиво роняет Машка, без особой надобности начав звенеть своими фарфоровыми чашками. Максим, как несложно было догадаться – это имя психолога, который ее так заинтересовал.

Уж не хочет ли она, чтобы я сыграла роль разведчика в стане неприятеля, или пробного шара, если хотите? Сначала моя душа бурно возмущается, ерепенится. Ведь у меня же куча своих дел, как у большинства людей на планете. Но потом приходит мысль, что Машка не так уж часто меня о чем-то просит, а сама никогда не отказывает в помощи. Например, испечь на мой день рождения именинный торт – это она запросто.

– Методика Максима? Помочь мне? – переспрашиваю я настороженно.

– Конечно! – всплескивает подруга руками. – Помочь с твоим Мятущимся Парусом…

Когда я только познакомилась со своим синеглазым Глебом пару лет назад, он не то чтобы мне очень понравился. Вообще-то я люблю совсем другой типаж – людей теплых и открытых. А впечатление от Глеба можно было описать другими словами – напор, сила и… холод. Каждый раз, когда он должен был переступить порог моей квартиры, я немного напрягалась. Ждала, что внутренний голос скажет мне: «Ведь ты же не любишь таких парней. Только посмотри на него! Посмотри на его выражение лица. Эти плотно сжатые челюсти тебе о чем-то говорят? Загляни в глаза, может, сегодня ты найдешь там что-нибудь, кроме мороза и самодовольства?». Но он был так хорош… Проходила секунда-другая, и я уже чувствовала себя нежно влюбленной и не находила в Глебе ничего, что могло бы мне не нравиться. Да с самых первых встреч обращала на себя внимание его манера держаться всегда гордо и независимо. Это потом она временами стала раздражать, как пересоленное блюдо или ветреная погода, от которой слезятся глаза, и размазывается тушь.

Мятущийся Парус – прозвище, которое придумала моя подруга Машка. (Чувствуется разница с тем, как иногда называю его я – Айсберг?)

Как-то раз подруга и взялась объяснить возможную боязнь Айсберга открыть миру свою нежную душу. Чего он может бояться, кто его мог обидеть в далеком детстве и так далее. Вдруг родители уделяли ему слишком мало внимания? Не вникали в его мальчишечьи проблемы, потому что слишком увлекались решением своих собственных? Может, девочки жестоко разбивали ему сердце – тоже не редкость, обычная жизнь, которая, тем не менее, надолго оставляет раны. А есть и более сложные причины… Похоже, незадолго до этого Машка читала Фрейда и хотела проверить на ком-то его теорию. Подвернулся мой приятель, о котором мы как раз говорили. С тех пор в наших с Машкой беседах появился Мятущийся Парус. Нечего сказать, хороший эпитет к портрету главного бухгалтера, которым он вообще-то является.

Хотя с Машкой они мало знакомы, откуда ей знать тонкости его натуры. Помню, как они впервые столкнулись у меня. Внезапно явился мой милый, и подружка забежала буквально на секунду сказать про грядущие собрание жильцов нашего дома. Я представила их, они назвали друг другу свои имена Глеб – Мария – и знакомство вроде как состоялось. И Машка уже считала, что знает об этом человеке не так уж и мало. Она же видела его, слышала, как он говорит!

– Похоже, он очень застенчивый, да? – любопытничала подружка во время следующей встречи.

– Просто немногословный, – ответила я. – Но он привык иметь дело с цифрами, так что это не удивительно. Можно сказать, что его другое имя – Сдержанность.

– А мне показалось, что он просто стеснительный.

– Угу, почти как ты!– отмахнулась я.

«Знаю я, какой он бывает стеснительный», – мелькнуло у меня в тот момент.

Но это не помешало подруге продолжить гнуть свою линию. Уж очень она всегда старается меня поддержать – даже в абсолютно безнадежных ситуациях.

– Твой Айсберг еще проявит свой внутренний огонь, вот увидишь, подружка!

Я чуть не давлюсь чаем, услышав эти слова. Перед глазами быстро проплывает картинка, что случится с настоящим айсбергом, если поместить внутрь него какой-то источник огня. Все же моя подружка не всегда понимает, что говорит. Хотя ладно, я понимаю, что она имела ввиду другое.

Машка деликатная и застенчивая, но порой бывает невероятно упряма. Работает она в библиотеке, правда, не художественной, а научной литературы. Представляю, как Машуня, сидя за столом и перебирая формуляры, осторожно, по-доброму, журит должников – такие ведь есть в любой библиотеке. И на формулярах с ее легкой руки, наверно, давно поселились цветы и амурчики-купидоны, а должники, должно быть, получили статус забывчивых непризнанных гениев. При Машкиной склонности буквально все романтизировать, в этом не было бы ничего удивительного.

И вот такое нежное пирожное-мороженое досталось какому-то инфантильному переростку, типичному маменькиному сынку! Наверно, я чего-то не понимаю.

«Да, подружка, не везет нам пока в личной жизни, – подумала я, отодвигая свою чашку с остатками чая. – Может, правда, научат тебя всяким премудростям, и все у тебя наладится. Я, правда, на такое не решусь – не хочу, чтобы посторонние копались в моей жизни ». Мы с Машкой живем в одном доме, но в разных подъездах. И спускаясь по лестнице на первый этаж, я снова подумала, что слово айсберг, конечно, звучит романтично. Завораживает неприступностью и долго будило во мне желание бороться за свое счастье. Ясно же, что гора из сверкающего льда – не пушистый котенок. Откуда взялось это прозвище, я уже и не помню. выдает маленькую порцию нежности лишь в строго определенные моменты.

Да, когда-то я, кажется, все готова была отдать, чтобы растопить этот лед. Я перестала нормально спать: засыпала, и вдруг меня словно что-то подбрасывало, как в поезде на ухабе. Да и сейчас такое иногда случается, хотя и редко. Честно говоря, я уже давно собираюсь бежать от этого сухаря куда глаза глядят. Лететь от паруса на всех парусах. Но Машке пока не объявлялась – эта фантазерка наверняка расстроится. Тем более что и меня пока что-то не пускает. Похоже на ситуацию с чемоданом без ручки – и нести тяжело, и бросить жалко, к моему глубокому сожалению. Машка в наших разговорах тоже величает его Айсбергом. Лишь иногда меняет это кодовое обозначение на Мятущийся Парус. Ведь в моем друге ей видится какая-то не проявленная пока страстность. Она изо всех сил старается убедить меня, что у меня все хорошо, подбадривает при каждой возможности. А я не могу отплатить ей той же монетой. Мне совсем не нравится ее приятель, и я не могу это скрыть. Не люблю ни врунов, ни позеров – так уж получилось.

Считается, что отношения тещ с зятьями были бы лучше, если бы у дочек хватало сил не жаловаться мамам на своего мужа. Вот и у нас похожая ситуация, хотя я не мама, а Машка мне не дочка. Во она жалуется, что Майкл снова ее обидел, а у меня все загорается внутри.