Отдать должное постоянству, несвойственному тому возрасту, эта история длилась два года. В письмах, стихах и одном летнем месяце любви. Мы гуляли по берегу озера, считали звезды, сочиняли будущее и прятались от мамы, чтобы не забрала домой. Ночью я сбегала к нему тайно, а перед моим отъездом в Москву мы не могли насладиться объятиями. Когда я узнавала, что у него были еще девочки, я рыдала, а если передавал мне привет через подругу, плыла от счастья. Когда он предложил мне стать моим первым мужчиной, я долго решалась, но в самый последний момент отказалась, поняв, что это не то.

В школе я купалась во внимании мальчиков, волновала родителей, когда в шестнадцать лет у меня был парень на пять лет старше, меняла их, влюблялась, забывала, влюблялась снова, но ни одной глупости, к своему уважению, не сделала. Добивалась я их очень легко… впрочем, добиваться там ничего не приходилось. Просто стоило мне захотеть – и мы начинали встречаться. Природа наделила меня хорошей внешностью, средним ростом, стройной фигурой и аккуратными чертами лица с карими глазами, тёмными длинными волосами – мне не сложно было кому-то понравиться. Нет, я не горжусь своей успешностью в этом деле, скорее, восхищаюсь и удивляюсь тому, как все это было пусто…

А потом по классике жанра многие девочки в институте повыскакивали замуж, дабы уйти во взрослую жизнь и получить определенную свободу от родителей. Не портя паспорта, я окунулась в точно такую же историю. Он и был моим первым мужчиной и отцом моих детей в абсолютном теоретическом представлении. К счастью, на практике от последнего судьба уберегла, но пять лет мы прожили абсолютно классической семейной жизнью. И это была притча во языцех, с многочисленными страданиями и слезами, ревностью и скандалами, расставаниями и поисками, обидами и клятвами, признаниями, угрозами покончить жизнь от несчастья и страстными ночами примирений. Это была первая взрослая, долгая и почти осознанная любовь. А потому хоть и тяжелое, но осознанное расставание. Потому что именно тогда, в двадцать три года, начинали зарождаться здравые мысли о судьбе и будущем, о жизни взрослой с надежным и достойным человеком, коим тот персонаж не являлся.

Как не являлся, впрочем, и следующий, отношения с которым были двухлетней борьбой необъяснимой химии и здравого смысла, которые ругались между собой сильнее, чем мы сами. Его химия, впрочем, мной не ограничивалась, а я тонула в болоте своих ощущений и мечтаний, и все больше топя там остатки здравого смысла и собственного достоинства. Именно тогда я поняла, кем становится женщина, крутившая ранее множеством кавалеров и скачущая на коне средь толп жаждущих поцеловать руку, когда влюбляется без памяти сама, когда принимает, и прощает, и терпит, когда ждет и закрывает глаза на многое, но не может закрыть их ночами, когда его нет рядом.

Простив одну измену, о которой я знала, и еще десяток, о которых не сложно было догадываться, после очередной ситуации я легко внешне, но невозможно тяжело внутренне ушла. Душа моя болела этим человеком еще долгое-долгое время… Это было то самое ощущение огромного желания никогда не возвращаться и забыть, но которое активно боролось с состоянием тяжести осуществления этого. Было ли это по-настоящему собственным желанием или другого просто не предоставляла ситуация? Многие люди потеряли бы чувства друг к другу, будучи вместе, гораздо быстрее, чем заставляя себя расставаться.

После этого случались разные романы, последним из которых были отношения с бывшим директором с работы, в которого я была влюблена еще задолго до того, как он проявил ко мне внимание. А он позвонил мне, узнав, что я уволилась. Человек он был очень занятой, среднего уровня бизнесмен с миллионом разъездов и командировок. А потому свой досуг я часто планировала с друзьями. Так однажды я уехала на музыкальный фестиваль, что и положило начало изменениям моей жизни.

Заинтересовавшись образом Софи, я стала наблюдать за ней. Она производила впечатление спокойной уравновешенной женщины с устаканившейся жизнью – на контрасте со своей я смотрела на это как на что-то совсем другое… Неспешность движений, стиль одежды, новый айфон и обручальное кольцо создавали впечатление того, что она удачно замужем и ни в чем не нуждается, занимаясь преподаванием для себя. У меня тогда не вызывали серьезного уважения такие профессии – мне казалось, что этим невозможно заработать, если тебе действительно нужны деньги, и занимаются этим те, кто не думает о будущем. Смотря на них, я всегда радовалась, что имею серьезную офисную должность с хорошим заработком, перспективами и независимостью. А потому по первому впечатлению у меня сложилась картина, что Софи имеет хорошего мужа – такого серьезного мужчину с бизнесом, с которым живёт в полной гармонии, который её обеспечивает, а она ухаживает за собой и работает по паре часов в день для удовольствия.

Я нашла её в социальной сети Facebook. У неё красивые фотографии, но их всего несколько штук. Оказалось, что ей тридцать семь лет, хотя выглядела она на меньше. И совсем маленький сын, лет пяти… с необычным именем Камил. Очень много на странице посвящено ребенку: детские песенки, мультики. Указан статус «в браке», но нет ни одной фотографии с мужем. Муж есть в друзьях, но у него статус «свободен» и нет ни одной фотографии с ней… Всё это совсем не подтвердило моих предположений о её семье и о серьезном образе мужа-бизнесмена. Он был ведущим на радио и участником какого-то камеди-коллектива. На внешность совсем не соответствовал ей. Можно было бы подумать, что это вовсе не он, несмотря на одну фамилию, но пара фотографий сына с подписью не позволили усомниться.

Рабочий день подходил к концу, и я спрашивала у Риммы, пойдем ли мы заниматься. Я не восстановлю события тех уроков – для меня не было в них ничего особенного или важного, первое время я не сильно хотела туда идти, но при этом совокупность каких-то моментов и попадание их в точки моего восприятия зародили тогда во мне какой-то интерес к ним. На первых же занятиях я влюбилась в музыку, которая звучала, – я слышала её первый раз, но она затронула мои самые чувствительные музыкальные рецепторы. София, её первоначальная строгость, потом милейшая улыбка, приятный голос, грациозные движения. Она носила черную маечку и черные лосины. Я уже не пряталась в конце зала и всё чаще ходила на занятия одна, потому что Римма ленилась.

На занятиях София всегда была очень внимательна ко всем, следила за выполнением упражнений. Однажды в конце урока, когда мы садились на шпагат, а точнее, пытались изобразить что-то весьма отдаленное, поскольку потому все и ходили на эти занятия, что шпагатов и хорошей растяжки ни у кого не было, Софи пододвинулась ко мне и стала переворачивать меня с одного бока на другой. Она сказала: «Я тебя вниз давить не буду, только из стороны в сторону, видишь. У тебя бедро уже низко, это хорошо!». Меня удивляло это внимание. В этот день я отметила, что она подходила ко мне чаще всех, – стало казаться, что она выделяет меня. По складу характера я это любила. Ещё в детстве я всегда и во всем старалась быть первой. Мне стало интересно изучать Софи – я внимательно присматривалась к тому, как она проводит занятия, как общается с залом. Я всматривалась в её лицо – мне казалось оно необычным. Когда она замечала, что я на неё смотрю, она улыбалась, я улыбалась в ответ. Меня восхищала её внешность – её улыбка светилась, а в глазах была целая жизнь. Мне всегда нравились красивые люди, нравилось наблюдать за ними, узнавать их. На Софию мне нравилось смотреть.

Мы сидели в очередном дорогом ресторане, где встретили его партнёра по бизнесу, и весь оставшийся вечер обсуждали проблемы на юге. Там произошла авария на электростанции. Он был одним из немногих бизнесменов, которым не было наплевать на своих рабочих. Мы приехали к нему, провели вместе ночь, а утром он отвёз меня домой и улетел в командировку. Как иронично порой встает на нашем пути именно то, во что мы изначально влюбляемся.