А теперь Эшкерэ очень похожая на дебри амазонки. Описания планеты, хоть и скудные, но пробирали до дрожи. Илья внимательно читал и заучивал растения, животных. Но сведений было крайне мало. И он решил, что обязательно составит свое описание планеты. Бои же будет не каждый день, наверняка можно будет выделить время на науку.
– Мда, – пробормотал Захаров, уставившись в белый, тускло светящийся потолок. – То ли я совсем дебил, то ли просто июнь и лыжи не едут. Там война! Бунт или хрен знает что, а я решил составить путеводитель… Не, с моей башкой явно не все в порядке. И вообще, может я сдохну в первой же битве или едва выйдя на поверхность споткнусь о пенек, упаду и сломаю шею? Я болен…
Легионер беззвучно рассмеялся и вновь уставился в планшет. Привычка разговаривать с самим собой появилась у него не вчера и даже не десять лет назад. Перепуганные родители подумали, что их драгоценный ребенок совсем ку-ку и отвели его психологу. Невысокий лысый мужчина со смешными бледно-рыжими усами и тусклыми глазами не вызывал никакого доверия. Но Илья понял, что ему нужно выложить все, пусть думает что душе угодно. Поэтому он рассказал о Фосетте, о неудаче в Бразилии. Показал самодельные карты, на которых предположительно отметил руины древних городов. Врач слушал, кивал головой, что-то записывал в блокнот. А после разговора хлопнул мальчишку по плечу, улыбнулся и велел позвать родителей. Когда они зашли в кабинет, Илья прильнул к дверям и стал подслушивать. «Илья постоянно говорит сам с собой – это признак одиночества. Абсолютного. Можно сказать, что ваш сын… ну… живет один. То есть, в его мире есть место лишь для одного человека – Захарова Ильи Сергеевича. Вашему сыну комфортней общаться с самим собой, нежели с другими людьми. Он одиночка и ему абсолютно никто не нужен. Наверняка Илья очень быстро разочаровывается в новых знакомых. Они просто не оправдывают возложенных надежд. Так было несколько раз, после чего он сделал вывод, что хватит. Он интроверт. Ну что вы побледнели? Ничего страшного в этом нет. Ваш сын абсолютно здоров. Просто такой характер. Не всем же быть душой компании. Он не болен – это главное. У вас хороший, умненький мальчишка. Я даже не сомневаюсь, что со временем он станет известным ученым. Не волнуйтесь». Эти слова Илья запомнил. Раз с его психикой все в порядке, значит можно заниматься любимым делом и не обращать внимания на упреки родителей. Все равно они ничего не понимают и даже не пытаются понять.
Илья вздрогнул и мотнул головой. От неприятных воспоминаний у него закружилась голова. Трудно быть вечным изгоем, трудно быть одному против всех. Но, зато теперь он уверен, что сможет вынести любой удар судьбы. С детства его готовили к двенадцатираундовому бою с жизнью.
– Задолбало, – пробормотал он и закурил.
Взгляд упал на планшет. «Так, хватит лирических отступлений», – решил парень. На сей раз он принялся изучать карту космодрома и прилегающую к нему территорию. Деревья, лианы, кустарники, густой травяной покров. И среди всего этого прямоугольная площадка для одновременной посадки более двух десяткой транспортных кораблей. По периметру находились казармы, столовая и в отдельном корпусе центр восстановления. Все это охранялось автоматизированными системами обороны. Илья нажал на ссылку. На дисплее высветились фотографии «Цербера» – трехствольного нейтронного излучателя ужасающей мощности. Выстрел «стража в мир мертвых» был способен подчистую уничтожить сотню легионеров и панцирный танк в придачу. Стоило противнику подойти чуть ближе определенного расстояния, как эти адские штуки появлялись из-под земли и все, оревуар. Как первобытное население Эшкерэ смогло преодолеть «Церберов» – загадка. К тому же всегда на чеку были беспилотники со стандартными, хотя и устаревшими пулеметами. Аборигены их луками что ли сбили? Ему вдруг вспомнился случай, произошедший давным-давно. Однажды, то ли иракский крестьянин, то ли иранский, а может даже афганский сбил лопатой американский самолет-невидимку «Стелс».
– Суровые у эшкерцев крестьяне, – пробормотал Илья, и устало провел ладонью по лицу.
Что-то странное творилось на этой планете. И ведь наверняка руководство в курсе, но им, простым легионерам, никто ничего не говорит. Это жутко бесило! Вздохнув, Захаров перешел на информационный ресурс «Крестоносцев». Внимательно изучил их арсенал. А Дъярв времени зря не терял: если обычно легиону выделялось десять панцирных танков, называемых «черепахами», с плазменными излучателями, то им «отвесили» в два раза больше, как и боевых джипов. Так же в двойном размере досталась тяжелая боевая броня – экзоскелет с говорящим названием «Ахилл». И надо сказать, от мифической убийцы Гектора в плане мощи и силы эта штука мало чем отличалось. Махина, высотой под два с половиной метра, снаряженная миниганом – многоствольным скорострельным пулеметом, парой лазерных излучателей высокой мощности, мечом из наипрочнейшей стали, а также плазменным защитным экраном. Стоило только залезть в «Ахилла» и человек моментально превращался в полубога древней Греции. Еще вместо стандартных пятнадцати десантных вертолетов, было тридцать. Количество боеприпасов и холодного оружия так же увеличено в два раза. Либо у Дъярва особо теплые отношения с инспекторами, либо «Крестоносцы» и, правда, отправляются в ад. Илье вспомнился светловолосый парнишка Марат. Может зря он проигнорировал его предложение? Но сейчас об этом жалеть поздно.
Захаров поднялся с кровати и принялся протаптывать дорожку на ковровом покрытии каюты. Он ходил туда-сюда, иногда останавливался и ничего не видящим взглядом сверлил белые стены своей крохотной каморки. «Крестоносцам» повезло, у каждого легионера была своя отдельная каюта, но вот только размеры оставляли желать не лучшего, а просто хоть чего-нибудь. Кровать, под ней находился холодильник, у противоположной стены – стол, под потолком висел монитор. Больше, по задумке конструкторов, легионеру в пути ничего не нужно. Возможно, они и правы.
Илья посмотрел на планшет – свободного времени осталось чуть больше двадцати минут. Скоро начнется тренировка. Ладно бы, если они качали мышцы, оттачивали приемы рукопашного боя или стрельбы, нет. В последние три дня все легионеры дружно, разделившись на команды, играли в футбол… на корточках! Почти все считали, что легат с центурионами над ними издеваются, но старшие офицеры на все претензии лишь усмехались. Попробуй, забей гол, находясь в позе обреченного гуся! Но менять тренировки никто не собирался, поэтому крестоносцы, стиснув зубы, изображали из себя кудесников мяча.
***
Илье представилась очередь в кабинет стоматолога. Люди нервно переглядывались, дергали ногами, играли желваками. Хоть современная медицина и шагнула далеко вперед, «память предков» глубоко засела в подсознании. Естественно, врачи делали анестезию, и было совершенно не больно, но ощущение сверла во рту и тошнотворный запах рассверленного зуба делали свое дело. Даже в самой элитной и дрогой стоматологической клинике люди в очереди представляли собой оголенный пучок нервов.
Так же было и на борту транспортного корабля. Их первая центурия скоро отправиться на космодром Эшкерэ. Военное подразделение империи, заимствованное из древнего Рима, конечно же, было существенно упрощено. Военный совет не захотел разбираться во всех тонкостях и делить легион на манипулы или когорты. Все было просто: легион, состоял из пяти тысяч воинов под общим руководством легата. Центурион командовал тысячей бойцов, то есть – центурией. Командиров сотен и десятков упразднили. Захаров попал во второй ряд тяжелой пехоты, именуемой принципами. Поэтому в бой он вступит не сразу. Сначала пойдет легкая пехота – веллиты. Их немного, всего двести человек, по сорок в одной центурии. В «Крестоносцах» ими командовал опцион Майкл Рутледж. После них «на сцену» выходили гастаты, по сотне в центурии, – первый ряд под началом эль-тарца Харкиша. Затем шел второй ударный ряд – принципы. Основная и самая многочисленная группа в количестве четырех тысяч пятидесяти человек, под командованием Игнасио Камачо. Если требовала ситуация, то на поле брани выходили триарии – элитные бойцы: пилоты панцирных танков, вертолетов, «Ахиллов», водители джипов и стрелки.
