Вдруг Азиат насторожился. Разговор вновь поменял исходное направление. Теперь проклятый кришнаит убеждал деда пойти с ним в храм – мол, там и безопаснее, и еды больше, и компания лучше. Старик же смиренно выслушивал своего духовного собрата, кивал на приводимые доводы, но… отказывался. Монах заливался соловьём, однако все его усилия пропадали в никуда: дед оставался непреклонен.
– Посмотри на него, – японец кивнул на сталкера. – Без меня он, быть может, был бы уже мёртв. А ведь каждая человеческая жизнь питает дракона. Пока сюда будут приходить несчастные, подобные ему – я буду здесь.
– Что ж, я уважаю твой выбор, – кивнул кришнаит. – Ну, пожалуй, мне пора.
Он поднялся, вынул из складок своего одеяния небольшой мешок, с поклоном отдал его старику и повернулся к Азиату:
– Удачи тебе, путник, и пусть провидение и боги хранят тебя в этом мире.
– Я не верю в Бога, – хрипло проговорил бывший разведчик.
– Напрасно, – монах снова улыбнулся своей приторно-доброй улыбкой. – Скажи по совести, неужели у тебя никогда не было такого: ты в отчаянии, не знаешь, что делать, почти хоронишь себя, и вдруг случается что-то, что буквально возвращает тебя к жизни.
Перед мысленным взором Азиата встало мёртвое лицо учёного, чей ПДА в своё время спас ему жизнь. Да не просто спас, а стал своеобразным пропускным билетом, гарантией его существования там, в Чернобыльской зоне. Однако…
– Дать шанс человеку ценой другой человеческой жизни?
– И такое случается, – согласно кивнул монах. – Значит, тот человек выполнил своё предназначение, а ты ещё нет. Смерть – это не худшее из зол, как думают многие. Это лишь начало нового витка жизни. И твоей жизни в том числе. Так что всегда будь готов к тому, что и твоя смерть однажды может стать чьим-то спасением. Ведь никто из нас не знает, каково наше предназначение и когда оно исполнится.
– Как-то всё это мерзко звучит.
– Вовсе нет. Оглянись вокруг, человек. Всё так и происходит в мире. Кто-то умирает для того, чтобы жили другие. Плохо, когда и жизнь, и смерть бессмысленны. Вот в чём настоящая Божья кара.
Да, с такой точки зрения Азиат на эту проблему не смотрел. Умереть для того, чтобы жили другие? Ну, здесь-то кришнаит прав, это в жизни – сплошь и рядом. Смерть – не худшее из зол? А вот с этим, пожалуй, можно поспорить. Можно… но не нужно. Зачем? Монах между тем по-доброму прищурился, улыбнулся лишь уголками глаз, сложил молитвенно руки, церемонно поклонился обоим. Миг – и его дурацкая рыжая тога исчезла в густой листве. Старик же, весело насвистывая, принялся хлопотать у костра.
Сталкер внимательно наблюдал за своим спасителем. Да, бывший разведчик был безмерно благодарен ему за помощь, но после сегодняшней беседы с кришнаитом, невольно подслушанной, одна мысль не давала покоя: уж не безумен ли дед? А что, явно не японские взгляды на жизнь и смерть (что и говорить, кришнаит оказался в этом вопросе более традиционен), отказ от человеческого общества (сам Азиат не в счёт – он пока сильно нуждается в помощи) – всё это может говорить о тихом умопомешательстве. Во всяком случае, пока сталкер для себя решил все слова японца делить примерно надвое.
– Как же звать-то тебя, спаситель? – решился, наконец, на вопрос Азиат, со стыдом понимая, что задать-то его нужно было гораздо раньше.
– Ты же раньше обращался ко мне Дед, – старик, повернувшись к своему протеже, с хитрецой улыбнулся. – Чем это плохо?
– Ну, к человеку нужно обращаться по имени. Разве нет?
– А к тебе давно обращались по имени?
Сталкера внезапно прошиб пот. О своей жизни он не рассказывал, да и рассказывать не собирался. Тогда к чему этот вопрос? Не может же японец читать мысли? Или может? Во всяком случае, осторожность не помешает.
– Просто имена разными бывают, – проворчал Азиат.
– Здесь ты прав, – со вздохом кивнул старик. – Однако я своё имя потерял. Вместе со смертью своей семьи. Другого пока никто не давал. Так что пусть будет Дед.
–А все мифические чудовища, о которых вы говорили – они что, и в самом деле существуют?
– Ну, ты же видел ситяхоко. Да и каппа уже не раз ел.
Резонно. Кто тут говорил о безумии?
– Откуда же они все здесь появились?
– Землетрясение было. Цунами было. Авария на Фукусимской АЭС была. Всё это разбудило Дракона.
Вот это да! Шах и мат! Авария на атомной электростанции! Это действительно многое объясняет. Азиат собственными глазами видел, что может натворить радиация, выпущенная из реактора на свободу. Становится понятно, зачем японцам срочно понадобился специалист по выживанию в Зоне. Тогда, скорее всего, дракон – всего лишь поэтическая метафора, обозначающая всё ту же радиацию. Вот только разве две Зоны, возникшие при одних обстоятельствах, не должны быть похожи, будто сёстры-близнецы? Между тем выжженная земля Чернобыля с её чахлой, больной растительностью и раздувшимися от радиации грибами совсем не напоминала цветущую красавицу Фукусму.
– В то время ты и потерял свою семью? – осторожно спросил бывший разведчик. Дед кивнул. – И давно это было?
– Давно. Очень давно. Я уж потерял счёт времени.
– Но ведь тогда находиться здесь очень опасно. Зачем же ты отпустил монаха одного через лес, полный мутантов.
– Даже Дракон не трогает служителей Истинного Бога, – пожал плечами японец.
А это уже полный бред! Радиации, так же как и любви, и смерти, все покорны. Абсолютно все. Да и разные монстры спрашивают о приверженности к какой-либо конфессии прежде, чем сожрать. Или всё дело в силе собственной веры?
– Истинного Бога? – насмешливо переспросил Азиат.
– Прости, Путник, я неправильно выразился. Видишь ли, давным-давно, ещё на заре человечества, Бог дал каждому народу толику правды о себе – ровно столько, сколько тот или иной народ способен был понять. Со временем человечество росло, появлялись новые знания о Боге, и, следовательно, новые религии. Как на компьютере: ты сидишь за ним, работаешь или развлекаешься, и вдруг приходит сообщение, что доступна новая версия какой-то программы – обновление. Кто-то бездумно скачивает её, кто-то нет, считая, что и так неплохо. Есть и такие, кто сначала пытается разобраться, чем новая версия лучше старой. По сути своей, новая религия – это апгрейд старой веры. Люди готовы драться за свою веру, убивать за неё, погибать самим, но мало кто видит, что иудаизм, христианство и мусульманство – суть одно, а буддизм и синтоизм, при правильном рассмотрении, хорошо их дополняет.
Честно говоря, бывший разведчик с трудом понимал, о чём ему толкует старик. Для него, воспитанного в лучших традициях советской школы и советской же разведки, вся эта религия, мифы, предания были чушью и мракобесием. Ну, в лучшем случае, забавным чтивом, позволяющем, правда, лучше понять суть народа, их придумавшего. Да и в компьютерах, по роду своей деятельности, он был не силён. Но этот разговор позволил понять Азиату, что его нечаянный спаситель религиозен. Следовательно, в высказываниях нужно быть поосторожней. Хотя бы из вежливости и благодарности.
– Как же ты сам здесь выживаешь? Один, почти без оружия…
Старик загадочно улыбнулся:
– Меня хранит мой собственный Дар Ками. А теперь ложись-ка спать. Нам завтра предстоит серьёзный поход. Нужно торопиться. Если дождь застанет нас в пути – никакие дары и боги не спасут.
Азиат мысленно застонал. Сейчас казалось совершенно немыслимым завтра встать и куда-то пойти. Но… не спорить же. Надо так надо. И потом, у спешки может быть и вполне объективная причина, а это уже серьёзно. Растянувшись поудобней на своей лежанке, сталкер по старой военной привычке моментально заснул чутким сном.
Наступившее утро, вопреки ожиданиям, было добрым и радужным. Первое, что почувствовал Азиат, очнувшись ото сна – у него ничего не болит! Нет жестокой дурманящей слабости, нет изнуряющей дурноты. Есть только скручивающий в дугу всепоглощающий голод, но над поляной стоял такой запах жаренного мяса, что поневоле слюнки распустишь. Однако к витавшему вокруг мясному духу примешивался ещё какой-то слабый, давно забытый запах. Сталкер открыл глаза. Ну да, так и есть: в котелке над костром побулькивал рис. Японец всегда остаётся японцем, эта нация, дай её волю, и на северном полюсе рис выращивать станет. Вот, значит, что за мешок принёс вчера кришнаит. Хоть какая-то польза от этого «слуги божьего».
