– Очень рад за тебя, – сказал Дилан с приподнятыми уголками губ. – Это все новости на сегодня?
– Нет, предлагаю на следующей неделе слетать куда-нибудь! Возьмём Купера и Лойса, девчонок тоже прихватим и рванем туда, где теплынь да море!
– Девчонок? Ты про эскортниц, что ли? – Дилан автоматически отвечал Стену, сосредоточившись на папках, ни в какую не поддающихся ни единой «хакерской примочке». Они были безвозвратно повреждены. Гневно скрипнув зубами, Дилан от злости и негодования откинул ноутбук на диван, рядом с собой, и вынужденно продолжил слушать своего друга.
– Тебя что-то не устраивает, не пойму? – возмутится Стенли. – Помню я, как ты на вечеринке у Слоули ныл. – Он переключился на мерзкий тонкий голос, пытаясь пародировать Дилана: – Поеду домой, что я тут забыл, как мне плохо… А потом утром, значит, этот потерянный малыш просыпается с двумя красотками в номере.
– Так я разве возражаю? Отличная идея, Стен, – лучезарно улыбнулся Дилан, хотя ему вовсе не хотелось проявлять знаки радушия. – Только давай позже обсудим это, сейчас у меня и вправду много дел.
– Посмотрите на эту занятую шишку, – надулся Фратт. – Ну, что поделать? Позвоню тебе через пару дней, когда в настроении будешь.
Стенли Фратт отключился, и Дилан моментально протянул руки к ноутбуку, возвращая его к себе на ноги, низменно служащие незамысловатой и удобной подставкой. Он вдохнул и выдохнул, стараясь собрать в пучок все разлетевшиеся по лабиринту мозга мысли. Видимо, защитная программа «Нервуса» предотвратила похищение особо значимых файлов, успев покромсать их как следует с помощью заранее подготовленного скрипта. Частично сохранённые документы несли в себе информацию, уже известную Дилану, ещё были упоминания об «Индивиде ИСОН», но ничего конкретного так и не нашлось.
– Надо отдать должное тому, кто написал этот код, – с горечью прошептал Дилан, осознав своё бессилие. – Умно придумано, однако.
Все попытки парня выведать что-то новое с треском провалились в бездну. Потраченные в пустую нервы и время испортили настроение Дилана ещё пуще прежнего. Он почувствовал себя ничтожеством, не способным дотянуться до цели, жалким болванчиком, который не в состоянии плыть против течения. В данный момент все так и было.
Дилан поднялся с места, решив отправиться на поиски чего-то съестного. И вновь раздался звонок телефона. Нельзя человеку спокойно и поесть уже, обязательно найдётся тот, кто отвлечёт и уведёт от изначального замысла.
– Лула, кто на этот раз вспомнил обо мне?
– Ласс Шейн, ваш отец, – отчеканила система.
– Спасибо за уточнение, – медленно промямлил Дилан и снова упал на диван. – Подключи его сюда.
Волноваться было не о чем, отец всегда звонил ему по вечерам. Время от времени он забывал, но все же обычно удостаивал столь великой чести своего сына.
– Могу ли я вывести изображение на телевизионный экран? – застенчиво спросила Лула.
– А почему не на стол? – не понял Дилан, собрав ноги под себя.
– Встроенный проектор Inex ST150 является устаревшим. Ласс Шейн использует камеру нового поколения, потому качество изображения с вашего устройства будет значительно хуже, чем на телеэкране.
– Ты серьезно? – весело воскликнул Дилан, не ожидая услышать подобное, и, развалившись на мягких подушках, начал дурачиться: – Проектор у меня устаревший, ну и ну! Включай на телевизоре уже, Лула-зануда!
Система не обиделась, а если и да – не показала этого и выполнила наставления своего хозяина. Экран включился, по пояс показав заждавшегося Ласса Шейна, который откинулся на пружинистую спинку высокого кожаного кресла. Глава «Нервуса» всегда был одет в строгий классический костюм, запонки которого стоили целое состояние какого-нибудь успешного предпринимателя среднего уровня, левую руку неизменно обрамляли золотые часы фирмы «Zedox» – обычно даже продавцы боялись озвучивать их цену. И тут Дилан такой, потрёпанный и измученный буднями, в простой футболке и джинсах разложился на диване подобно жухлой листве, собранной в кучку.
– Чем это ты там так занят, Дилан? Думал, не ответишь старику, – заулыбался Шейн, засияв белоснежным рядом зубов.
– Небольшое недопонимание с домашней системой, – произнёс он. – Почему ты ещё не дома?
– Много работы. – Ласс развёл руками. – Звоню, кстати, по этой причине.
– Позвонил, чтобы сообщить, что у тебя много работы? – засомневался Дилан, перевернувшись на спину. – До тебя мне Стенли Фратт набирал, сказал, отец персональный самолёт ему купил. Я ни на что намекать не хочу, но…
– Очень занимательная информация, – кивнул Шейн, пропуская мимо ушей слова сына. – У меня для тебя новость получше и куда более значительнее. Ты давно жаловался, что я не делюсь с тобой интересными проектами, и мне пришло на ум исправить неудобное положение. Это приведёт тебя в восторг, гарантирую.
– Умеешь ты говорить заманчивые речи, папа, но, пока я своими глазами не увижу, не поверю. – Он подложил руки под голову, словно отдыхая на пляжном шезлонге.
– Приходи завтра пораньше, покажу один экспонат из своей сокровищницы.
– А сегодня можно? – взбодрился Дилан, резко усевшись на диване и нетерпеливо затарабанив пальцами по столешнице. – Я по-любому не смогу уснуть после такого!
Ласс Шейн придвинулся к камере и с острым прищуром оглядел Дилана, что было не так-то просто с учётом плохой освещённости комнаты.
– Ты себя-то в зеркало видел? Почему мой сын похож на труп двухнедельной давности? Сколько ты вообще спишь, а главное – не забываешь ли о еде?
Без сомнений, Дилана трогало столь милое отцовское внимание, особенно с учетом того, что он знал, каким безжалостным человеком являлся глава корпорации «Нервус». С недавних пор у него вошло в привычку надевать маску перед сыном, и, в общем-то, это качество было безусловно к лучшему.
– Оставь родительский выпендрёж для публики, – махнув рукой, сварливо огрызнулся Дилан. – Так можно или нет?
Помолчав немного, Ласс сложил руки на стол и диктаторским, пугающим говором произнёс:
– Вот как мы заговорили? Ладно. – Он смиренно кивнул. – Раз уж ты так этого хочешь, можешь приезжать. Тебе же не нужно напоминать, что обратного пути уже не будет, да? Я никогда не иду на компромиссы, и исключения рассматривать не стану.
– С первого года жизни это знаю, – заверил его Дилан, суетливо подскочив с дивана. – Я сейчас же выезжаю. Разве ты ожидал услышать другой ответ?
Зловеще улыбнувшись, Ласс Шейн вновь оперся о чёрную спинку кресла и заметно расслабился. Немудрено, что его единственным страхом выступала потеря интереса и покорности сына, а страхом это было по одной простой причине: если нить оборвётся – предсказать последствия будет невозможно.
– Очень рад нашему нерушимому консенсусу, – вкрадчиво проговорил Ласс и напоследок добавил: – Позвонишь, как доберёшься.
«Консенсус? Применим ли такой термин в деспотизме?» – подумал Дилан, не решаясь произносить свои мысли вслух.
Во всяком случае, Дилан добрался быстро, а по пути закрыл все тяготившие душу размышления в чемодане под названием «апатия». Он почти всегда оставлял без внимания мигающую на цифровых билбордах рекламу, успешно промывающую мозги тусклым гражданам мира, и по привычке смотрел сквозь устоявшиеся людские гримасы, полные грузной беспомощности. У этих форм жизни наверняка есть мечты и стремления, но кому может быть до этого дело, если все они, как один, носят чье-то клеймо: родителей, начальников, личных кумиров или авторитетов, вешающих бирки на доверчивые шеи. Самое печальное, что Дилан ничем не отличался от столь безликой массы; он, сам того порой не понимая, пытался угодить отцу во всех аспектах, в каких только мог. Это уже давно стало тем, что Дилан выполнял безоговорочно, откладывая свое мнение в дальний, покрытый паутиной, угол.
Дилан позвонил отцу, находясь в пустующем вестибюле основного корпуса «Нервуса», и по его указаниям устремился к переходу, ведущему в ранее неизведанное им место. Он знать не знал, что ему там откроется, но любопытство повышало градус трепета с каждым новым шагом, вызвало дурацкую ухмылку на его лице, так и вторя: вот же оно, вот… наконец ты увидишь нечто по-настоящему захватывающее и имеющее вес. Ласс Шейн в кои-то веке подкинул лакомство своему дражайшему сыну, которое действительно было воспринято, как кусок вкуснейшего мяса после месяца голодовки.
