Пилот поворачивается к нам и что-то говорит.

– Ты понял, что он сказал? – спрашиваю я Фрэда.

Фрэд отвечает:

– Он просит пристегнуть ремни, потому что мы сейчас будем заходить на посадку.

– Серьезно? Ты и по-английски говоришь тоже?

На тонких губах длинного Фрэда появляется улыбка.

– Тоже! Ха-ха!

Жизель мечтает.

– Ну, куколка моя, – спрашиваю я ее, – рада, что попала в страну пудинга? Новый год мы отпразднуем лучше, чем Рождество. Эй, Фрэд, как насчет того, чтобы встретить его вместе?

– С удовольствием!

– Ребята, я устрою вам такой пир, который вы не забудете никогда! Я знаю одно отличное место на Трафальгар-сквер... Называется «Коронованный Лев». До войны там подавали такие бифштексы!

– Этот ресторан больше не существует, – заявляет Фрэд. – Армия реквизировала его, чтобы устроить там клуб для янки...

– А!..

Я тут же подскакиваю на метр.

– Не хочешь ли ты сказать, что знаешь Лондон?

– Я там родился, – спокойно отвечает Фрэд.

– Родился?

– Именно... Надо же где-то родиться. Я жил там до того момента, когда поступил в Интеллидженс Сервис.

Тут моя крыша поехала.

Я и Жизель так поражены, что даже не заметили посадку.

Мы вздрагиваем, когда дверца самолета открывается и мой друг Монтлью просовывает внутрь голову и говорит:

– Привет, ребята, хорошо долетели?

Он помогает нам выйти.

– Счастлив вас видеть на нашем острове, комиссар, и рад познакомиться с вами, мадемуазель.

Потом поворачивается к Фрэду.

– Значит, вы дали этому чертяке Сан-Антонио обойти вас? BZ 22 у нас... Но, – добавляет он, хлопая его по спине, – мой палец мне подсказывает, что вы все-таки неплохо поработали, лейтенант.

Если вы не обалдели, значит, бесчувственны, как кусок вареной колбасы. В этом случае вам надо сунуть в трусы красных муравьев, чтобы разбудить в вас хоть какие-то эмоции!