— А я-то думал, когда же вы ко мне подойдете. Как-то вы быстро, — выкрикнул я пятерым парням, которые вышли из-за угла.
— Что, сдрейфил? Теперь-то ты не такой смелый, как в большом зале? — сказал мне надменным голосом Делакур.
— Ты повторяешься, это скучно. Чего хотел? Получить на орехи перед сном?
— Ты ответишь за свои слова. И за то, что общаешься с моей Апполин!
— Твоей? Я на ней клейма не видел. Слушай, я все понимаю, гормоны играют и так далее. Но ты не думал просто по-нормальному подружиться с девочкой, а не объявлять ее своей собственностью, нет? Да еще и провоцировать её друга? Иди поспи и подумай об этом на досуге.
— Что, испугался?
— Нет, просто не люблю избивать детей.
— Ах ты, ублюдок! Меня это достало! Я вызываю тебя на дуэль!
— Валяй, — издевательски поклонился я.
— Защищайся! — Я уж думал, он обрел разум и действительно задумается, но нет. Мы отошли по разные стороны коридора. — Петрификус Тоталус!
— Протего, — прошептал я, хотя необходимости в этом не было. Протего бывает стационарный и передвижной, а также он может как поглощать чары, так их и отражать. Именно последнее я и использовал, поразив напавшего на меня Делакура. Тут же в меня полетели чары от еще четырех его приспешников. Тщетно, их я так же отразил обратно. Мне не было смысла атаковать самому.
— Вот ведь вы засранцы, Экспеллиармус, — подошел я к парализованным, связанным и оглушенным мальчишкам, собрав их палочки. — Знаешь, если бы ты просто напал, сам и в лоб, я бы тебе ничего не сделал. Все по-честному: ты напал, ты и получил. Но ты собрал целую толпу, которая потом атаковала первокурсника. Более того, я давал тебе шанс одуматься, а ты принял это за слабость, глупо. Поэтому и поступлю я с тобой как с засранцем, каковым ты и являешься.
Собрав всех «Левиосой» — чарами левитации — в ближайшем кабинете, замок которого открылся обычной «Алохоморой», я связал их «Инкарцеро» и наложил чары немоты «Силенцио». Пускай полежат и подумают о своем поведении. Их палочки я бросил на ближайший стол, мне они не нужны.
========== Часть 19 ==========
Я думал, что наутро меня вызовут к директору или декану первых курсов, которого пока что не утвердили, но все оказалось прозаичнее. Ко мне пришли извиняться. Не все, Делакур не пришел, только те четверо его подельников. Почему я сам всех не сдал учителям? Так проблемы бы это не решило, ну наказали бы их, они бы еще больше обозлились, толку-то? Куда денешься с подводной лодки?
— Эмм, привет, можно тебя на секунду? — подошли они после первого урока, который оказался зельеварением. Вела его женщина средних лет, итальянка Беттина Маничи. Довольно приятная полноватая женщина, урок свой ведет хорошо, баловства не допускает, сказать что-то большее о ней я не могу — не хуже и не лучше других.
— Вам мало было? — спросил я.
— Не… ладно, мы бы хотели извиниться. — Вот тут даже я удивился. — У вас была дуэль, а мы вмешались, да еще и все сразу. Просто увидели, как Жан упал, и посчитали, что это ты его так.
— Испугались, значит, за друга. Нет, я просто вернул ему его же заклинание. Если на этом все, то извинения приняты. Но если еще раз нападете — так легко не отделаетесь, это понятно? — Довольно забавно, наверное, наблюдать, как первокурсник отчитывает третьекурсников.
— Да, спасибо, и еще раз извини.
— А что там насчет Делакура, он не хочет извиниться?
— Нет, — скривил лицо один из них. — Он вообще хотел идти жаловаться, но мы его в этом не поддержали. Ты ведь мог с нами что угодно тогда сделать, но не сделал.
— Передайте вашему Жану, что я вражды не хочу, но, если полезет — пускай пеняет на себя, — ответил я и ушел. Парни поступили плохо, но у них хотя бы оказалось достаточно совести, чтобы признать свою ошибку.
***
15 сентября 1971 года.
Прошло две недели, я с Делакуром делали вид, будто нас не существует друг для друга. Вот что животворящая ночь в кабинете делает с человеком. Подозреваю, что его напугала именно беспомощность положения, а не сам факт моей победы. Я в это время продолжал учиться, тренироваться по ночам, учить фейку читать и писать, дойдя уже до середины алфавита, а также составил для себя программу обучения. Моей целью как было, так и оставалось объединить шумерскую школу магии и современную, и для этого мне нужно было изучить современные и шумерские руны и их построения, нумерологию, ритуалистику и принципы построения палочковых чар. Как же в принципе происходит создание палочковых чар? Для начала с помощью определенной математической матрицы нужно задать параметры будущего заклинания: скорость и цвет пучка, длительность, область и цель действия, эффект и другие характеристики. Далее подбирается подходящая руна, которая и будет основой движения палочкой, и вербальная компонента, желательно на латыни: так и случайно не произнесешь, и понятно будет, что ты пытаешься сделать. А потом наступает период отладки чар, в процессе которого необходимо сгладить огрехи исполнения. Часто так бывает, что изначальная руна совершенно не похожа на конечный результат. Но это только основы, расчеты намного сложнее. Поэтому я и набивал свою голову теорией. Тяжело в учении — больше конечностей при практике останется целыми.
И вот наступило событие, из-за которого у нас с Делакуром закончилась холодная война. Нет, друзьями мы не стали, но он хотя бы перестал смотреть на меня волком. Мне-то пофиг, но из-за эмпатии неприятно.
— Прекрати, что ты творишь! Им же больно! — услышал я голос девочек, среди которых была и Апполин. Небольшая толпа собралась вокруг знакомого мне парня — того самого, который просил мою фейку ему отдать. Когда я подошел, мне впервые захотелось ударить ребенка. Он отрывал пищащим феям из клетки крылья и бросал их, корчившихся от боли, обратно.
— Что хочу, то и делаю! Это мои феи, мне их родители купили! — завопил свиненок. Некоторые уже еле сдерживались от того, чтобы проклясть его. Тут меня удивил Жан.
— Парень, положи их на место, хорошо. Давай я их выкуплю у тебя? — Неужели у него мозги на место встали? Или он просто перед Апполин выпендриться хочет?
— Нет! Они сами виноваты, что не слушаются меня и пытаются улететь. А без крыльев они этого сделать не смогут! — Делакур хотел уже достать палочку, но его удержали товарищи. Мне тоже неприятно было смотреть на такое проявление садизма. Вообще, крылья фей — это магический реагент, использующийся в зельеварении, но феи их сами отбрасывают по мере взросления несколько раз и убивать их ради этого смысла нет. И тут ведь проблема даже не в том, что формально он прав — согласно законодательству магического мира, маг может что угодно творить со своими питомцами. А в том, что из этого садиста вырастет. Я прошептал тихо заклинание на шумерском и в астральном зрении пронаблюдал, как невидимая связь связала мучителя и его новую жертву.
— Аааа, как же больно! Аааааа, мама, мама! — При попытке оторвать крыло фее, он вдруг упал на пол и начал верещать, как умалишенный, от боли. А я всего-то соединил временно их чувства. То, что чувствовала фея, почувствовал и он. Маленькие садисты обычно не понимают, какую боль они приносят своими действиями. Он бросил фею на землю и получил еще одну порцию боли, потеряв сознание. Вскоре пришли учителя и забрали засранца в больничное крыло, а я подошел к феям.
— Ты сможешь им помочь? — спросила меня Апполин.
— Попробую, — ответил я. Взмахнув палочкой, произношу выдуманные мною чары «Парацеллус» и выпускаю малое исцеление, встроенное в одно из пяти колец кварца. Жаль, что для замены чар придется менять само кольцо, но так как чары эти очень полезны, оно того стоит. Маленькая фейка с переломанными конечностями и надорванным крылом засветилась, мерзко захрустела встающими на место костями и восстановилась. К ней тут же подлетела и начала щебетать моя Пикси, которую я до этого удерживал, чтобы та не попалась в руки садиста. Пикси — так я назвал свою фейку из-за того, что она постоянно произносит звук «Пи». Называть ее «Пипи» не позволило мое чувство прекрасного. Кинув чары по очереди на еще пять пострадавших малышек, я почувствовал легкое головокружение и присел, все-таки шумерские чары требуют больше энергии. Но и эффект лучше, в том же медкрыле им, может, и смогли бы помочь, но не так быстро. Если бы вообще согласились помогать. Из открытой клетки вылетели шесть вылеченных малышек вместе с Пикси и начали летать вокруг меня, осыпая золотистой пыльцой.
