— Меня зовут Флимонт, а мою супругу Юфимией, — представился он, ничуть не смутившись такой наглости. — А вы ведь Владимир Пирс, который недавно подал заявку на мастерство? Признаться честно, я, как член гильдии артефакторов, крайне заинтересовался вашим изобретением. Не думал, что смогу увидеть вас до экзамена.

— Вот как? — уже с большим интересом ответил я. — Благодарю. Я Владимир Пирс, а это моя невеста, Доротея Блэк.

— Приятно познакомиться, — сказала она.

— Мисс Блэк, — встала Юфимия, — не желаете ли пройтись? Пусть мужчины ведут свои серьезные разговоры, — мягко увела миссис Поттер Доротею к кучке женщин в стороне.

— У вас очень красивая невеста, — сделал комплимент Флимонт, заказав стакан огневиски у домовика.

— Она вейла, естественно, что она красива. Вы не знали?

— Ходили слухи, — ответил глава семьи Поттер. — Но я слухам предпочитаю не верить, а проверять их.

— Хорошее качество. Что удивительно, так это то, что ваша жена ей не уступает, — сделал ответный комплимент Пирс.

— Хо, вы ее в молодости не видели. Дочери рода Блэк славятся красотой и… темпераментом.

— Но вы ведь не о женах решили поговорить, верно? — Влад пил чистый сок, причем принесенный с собой. После преображения он потерял способность чувствовать опьянение, и спиртосодержащие напитки потеряли для него весь смысл, так как на вкус только некоторые из них были банально вкусными и приятными.

— Верно, честно говоря, я как артефактор очень заинтересован в вашем изобретении. Мне зачастую необходимо просчитывать различные схемы зачарований и рунных вязей, а они… — взмахнул он руками.

— Понимаю вас, довольно муторное дело. Просчет материалов и их сочетаний, формы, конфликты и усиления. Большую часть времени проводишь в расчётах и экспериментах, — кивнул Влад. — Это одна из причин создания моего магокогитатора.

— Я в вас не ошибся. Так я смогу сделать у вас заказ после презентации вашего изобретения?

— Не вижу препятствий для этого. Стоимость артефакта будет составлять десять тысяч галеонов, — ответил Пирс.

— Довольно большая цена, — покачал головой Поттер.

— Я ориентируюсь не на массовый рынок — для него у меня есть другая идея, а на Мастеров и глав родов. Каждый артефакт создается индивидуально и вручную, а не подмастерьями. Так что сами понимаете, — развел руками Влад. Хотя на самом деле все было гораздо проще. Во-первых, Пирс не хотел, чтобы его артефакт воспринимался серьезными магами как игрушка, ведь низкая цена создавала бы именно такое впечатление. Во-вторых, он не хотел поселиться в Авейлоне и создавать их тысячами. А, в-третьих, нужно было создать впечатление, что это дорогие и очень сложные артефакты, а потому смысла в том, чтобы, например, захватить Пирса и заставить его выдать секрет, просто не было. Ну и наконец тот факт, что деньги и самому Владу пригодятся. А десять тысяч — это зарплата чиновника среднего звена в Министерстве Магии за восемь лет или стоимость недешевой квартирки в Косом переулке, а также… дорогого ювелирного украшения. Так что цена вполне доступна для любого Мастера.

— Понимаю. Что же, надеюсь, что мне не придется отменять заявку в связи с вашей преждевременной гибелью? — усмехнулся Поттер, намекая на дуэль.

— Вы меня недооцениваете. Да и дуэль у нас будет не насмерть.

— Всякое бывает, — ответил Флимонт, допивая огневиски и выбрасывая стакан в воздух, который тут же исчез. — Приятно было познакомиться, мистер Пирс.

— И мне тоже, мистер Поттер, — после этого к нему подходили миссис Лонгботтом и мистер Гринграсс с тем же вопросом. Как понял Пирс, это чисто нейтральные или «светлые», как их еще иногда называют, семьи. То есть прямо в любви к ближним они не замечены, но и не требуют как-то притеснять магглорожденных. Защищают свои интересы и в политику особо не лезут. Люциус со своим отцом Абраксасом Малфоем и Нарциссой подошли самыми последними, что показало их статус. К Владу они не подходили, и он их не трогал. У него не было вражды ни с Малфоем лично, ни с его семьей, ему его лощеная рожа просто не нравилась, и слишком уж удачно он попался под руку. В некоторой степени ему даже понравился новый истинный облик — лицо теперь не такое смазливое и женственное, а скорее хищное, что подчеркивали удлиненные клыки.

— Дамы и господа, — начал речь Орион усиленным магией голосом, собирая всех в зале. Рядом с ним стояла Вальбурга, Белла и Рудольфус Лестрейндж. — Я рад, что все вы приняли приглашение нашей семьи. Как вы знаете, моя племянница, Беллатриса Блэк, помолвлена с достойным сыном семьи Лестрейндж, и я имею честь объявить, что через две недели будет сыграна свадьба, и все здесь присутствующие на нее приглашены!

В зале начали хлопать, по-разному воспринимая эту новость. Ничего существенного это не меняло, все и так знали, что давно откладываемая свадьба должна была состояться рано или поздно.

— Но прежде, чем мы начнем, я обязан сообщить, что наш прием был выбран местом проведения дуэли между наследником рода Малфой Люциусом и Владимиром Пирсом, — четко разграничив социальные статусы, проговорил Орион. — Я думаю, что все желающие могут стать судьями дуэли. На правах хозяина ее проведу я.

Блэк не собирался противиться дуэли, ведь таким способом он убивает сразу несколько гриндилоу — выясняет, на что способен этот Пирс и сам Малфой, а также устраивает развлечение, о котором будут говорить ближайшие недели. Гости прошли в сад, где была подготовлена дуэльная площадка и защищенная трибуна для зрителей, и, когда все расселись, дуэлянты и их секунданты заняли свои места — первые друг напротив друга, на платформе, а вторые по обе стороны от нее. Секундантом Люциуса Малфоя стал его одноклассник и вассал его семьи — Вильям Крэбб, а у Влада — его невеста. Не то, чтобы это запрещалось, просто полагалось, что дуэли бывают довольно опасны, и секундант должен сам себя защищать. Впрочем, несмотря на патриархальность магического общества в общем, сильных волшебниц уважали и даже побаивались. Все как и всегда: сильные устанавливают свои правила, а не подчиняются общим.

— Простите, — прозвучал голос, который Влад не слышал вот уже почти четырнадцать лет и боялся услышать вновь. Только сейчас он был грубее и с шипящими нотками. — Я не опоздал?

— Что вы, что вы, мистер Гонт. Мы рады, что вы посетили наш прием, — люди в первом ряду расступились как воды Красного Моря перед Моиссеем, чтобы дать место мужчине с аристократически красивым лицом в зеленом костюме. Но вот Пирс видел, что под иллюзией прячется бледное лысое лицо, уже непохожее на человека. Он и сам в общем-то такой же, иронично хмыкнул Влад, так что сама внешность его волновала мало. Интересно было то, что этот безумец продолжил рвать свою черную гнилую душу, и осталось ли в нем хоть что-то человеческое, было правильным вопросом. Маленький кусочек души, который отдавал Пирс ради ритуала перерождения, заставил мир потерять цвета, а чувства — резкость. Совсем миниатюрный. Что же потерял Гонт? Способен ли он на любовь, радость, да на банальное милосердие, наконец? Как он сохранил свой рассудок? Ментальная магия лишь частично могла бы скомпенсировать урон, так как ментальное тело тоже страдает от создания крестражей. Вдруг Владу пришла в голову одна идея. Спектральные очки. Кто пойдет за Гонтом, если увидит его нутро? А еще возникал вопрос, не его ли кусок души он вытащил из диадемы? Ошибиться нельзя, ведь вдруг это кусок какого-нибудь древнего архимага, который сейчас лежит в гробнице и никого не трогает? Об этом стоило подумать, но не сейчас.

— Прежде чем дуэль начнется, — продолжил Орион, — я обязан спросить, могут ли быть ваши обиды решены мирно, а не кровью?

— Нет, он ударил моего фамильяра, — ведь на самом деле все так и было. Будь Доротея обычной фейкой, и тот удар ладонью ее как минимум оглушил бы, а то и вообще убил бы. А фамильяр — это не обычное домашнее животное. Хотя некоторые и за кошку убить готовы. В общем, формально я в своем праве.

— Нет, только если он извинится передо мной и выплатит компенсацию за нанесенный вред и оскорбление, — гордо высказался Малфой.