Шум был на улице, на площади возле Кёльнского собора. По небу плыл почти такой же аэростат, как в моём сне, вот только поменьше размером. Мне показалось, что в нём нет людей, корзина казалась пустой. Шар на небольшой высоте двигался в сторону Кёльнского собора, а люди вокруг внимательно наблюдали, задрав головы. Судя по смеху и шумному обсуждению, люди были уверены, что это заранее приготовленное представление, все ждали, что же произойдёт, когда шар приблизится к собору. Ветер подул сильнее, и летающий объект ускорился. Оставалось всего несколько метров, отделяющих аэростат от самой высокой – северной – башни собора, именно тогда я понял, что должно произойти. Как только корзина коснулась шпиля, прогремел страшный взрыв, в результате которого башня осыпалась в течение нескольких секунд. Люди, гуляющие внизу и последние несколько минут внимательно наблюдавшие за приближением летающего шара к собору, бросились бежать, спасаясь, в том числе, от обломков северной башни, а чуть позже и южной, которая не выдержала сильнейшей взрывной волны. Однако далеко убежать почти никому не удалось: неожиданно стали взрываться корзины с фруктами, установленные в большом количестве на площади. В разные стороны полетели куски тел людей и их конечности. Взрывы корзин с фруктами совершались не одновременно, они были управляемыми в зависимости от того, где собирались группы людей, и масштабы убийств поражали. Современные террористы многого достигли благодаря науке: не большие заряды вызывали просто грандиозные разрушения. Корзины с фруктами были начинены какими то металлическими предметами, это увеличивало число жертв и повреждений; в целом было невозможно подсчитать число убитых, но их было не меньше нескольких сотен. Плитка площади вся разлетелась и превратилась в непроходимые осколки. Я наблюдал за этими событиями, прижавшись лбом к стеклу. По моим глазам текли слёзы, быстро появившиеся на моём лице. От неожиданности я не успел почувствовать глубокой жалости к пострадавшим, но увиденное было бы слишком дико и страшно даже для законченного циника. Я вышел из номера и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по лестнице. На улице крик был громче, все в панике бежали дальше от площади, некоторых пострадавших выжившие мужчины несли на руках. На первом этаже моей гостиницы оборудовали пункт оказания первой помощи: на полу лежали раненые люди. Я побежал на площадь, чтобы помочь переносить раненых. Запах человеческих внутренностей был очень концентрированным, а ногам было трудно пробираться по каменным грудам вместо ровной поверхности. Увидев рядом с собой три больших упавших колокола, я взглянул на Кёльнский собор, который лишился своих самых высоких башен. Было заметно, как от многочисленных взрывов у его фундамента сильно искривился фасад среднего нефа. Я осмотрелся вокруг, кому бы помочь, но не увидел ни одного живого человека, лежащего на площади. Развернувшись и пробежав несколько десятков метров обратно к гостинице, я услышал скрежет, оглянулся и на моих глазах средний неф собора стал рушиться ровно посередине, увлекая вниз боковые части. Я успел отбежать ещё дальше, но облако серо – чёрной грязи и пыли накрыло меня всего так, что стало трудно дышать. Некоторых людей, кто не успел отбежать на приличное расстояние, накрыло падающими камнями. Кёльнский собор сложился, как карточный домик за моей спиной. Я не мог себе даже представить раньше, что этот, казавшийся вечным, символ христианства рухнет всего за считанные минуты, да ещё и на моих глазах. Оставшиеся после разрушения низкие боковые конструкции бывшего храма буквально ничем не напоминали прошлую, эстетически безупречную, конструкцию.

Пока я недоумённо рассматривал пустое место на площади, ко мне подошли два человека. Одного из них я никогда не видел, а второй – был одет в синий плащ и шляпу, точно так же, как некий мужчина в Амстердаме, которого я заподозрил в слежке за мной. Они быстро схватили меня за руки и пригнули головой вниз. «Что вы делаете?» – «Заткнись и иди, ты арестован», – ответил мне тот, что был в синей шляпе. Мне крутили руки ни за что на фоне европейского пепелища. Я стал раскачиваться всем корпусам, сопротивляясь этим ребятам, со всей силой не давая им возможности – скручивать мои руки дальше. Я рванул вперёд так, что оба мои недоброжелатели потеряли устойчивость и были вынуждены сделать несколько шагов вперёд, попав ногами на кучу битого кирпича и камней. Потеряв равновесие, один из них выпустил мою руку, и я тут же ударил ей второго человека прямо в нос. Тот охнул и разжал пальцы, я оказался свободен. Не разбирая пути, бросился бежать в переулок между двумя зданиями. Часть каменных сооружений, которые окружали Кёльнский собор, в результате взрывов частично или почти полностью разрушились, поэтому в переулке я перепрыгивал через груды мусора. Те двое бежали за мной и кричали, чтобы я остановился. Я довольно быстро ушёл от погони и затерялся на пустынных кёльнских улицах. Пару раз я попадался на глаза полицейским, которые не обращали на меня никакого внимания. Так кто же были те двое? Почему они хотели задержать меня? Ответа не было, поэтому я предпочёл не возвращаться в гостиницу за вещами. Мой бумажник со всеми важными документами был при мне, а без компьютера я пока смогу обойтись. Нужно было как можно быстрее выбираться из города. Я шёл по улице параллельной реки Рейн, недалеко от набережной. Не один десяток кварталов пришлось преодолеть, прежде чем стали встречаться люди и автомобили. Постоянно оглядываясь, я понимал, что преследования нет, однако было не понятно, как далеко от меня те двое. Я зашёл в открытый жилой подъезд и сел на корточки в углу, наблюдая за улицей. Меня было не видно в темноте. Никто похожий на тех двоих не появились ни через 15 минут, ни через полчаса. Значит, они совсем сбились со следа или устроили засаду в отеле, где остались мои вещи. Я вышел из подъезда и прошёл ещё пару кварталов вниз по реке. На пересечении двух улиц я остановил синий Фиат, за рулём которого сидел индус. Я назвал ему улицу на окраине города, откуда легче будет выбираться куда подальше отсюда, он кивнул головой, и я начал садиться в машину. Тут из-за угла выбежали два человека, после чего я почувствовал резкий укол под лопаткой. Я не успел оглянуться и не понял, кто те двое, ноги подкосились, моё тело рухнуло на асфальт. Меня усыпили из специального пистолета, который стреляет иглами со снотворным. Полная чернота повисла перед моими глазами.

Я не знаю, как долго я был без сознания. Очнувшись, увидел белую комнату, напоминающую стоматологический кабинет. Зашла молодая женщина и предложила напитки на выбор. Я ото всего отказался, и вновь остался один. Меня тошнило и не могло быть речи ни о питье, ни о еде. Наручниками я был прикреплён к металлическому каркасу кровати, то же самое было и с моими ногами. Руки затекли и плохо слушались от столь неудобного положения. Мне удалось ими немного пошевелить и размять. Через некоторое время ко мне зашёл человек, высокий мужчина. Я узнал его, хотя он был без шляпы и пальто. Белая рубашка и галстук на нём совсем не вязались с моим жалким положением. Судя по тому, что его нос не был разбит, от моего кулака досталось его напарнику. «Кто вы такой? – спросил я с нажимом. – И вообще, я хотел бы знать, что происходит». – «Вы задержаны, только и всего, – с ухмылкой ответил он. – Вы подозреваетесь в подготовке и совершении нескольких террористических атак за последнее время». – «Это какая то чушь. На каком основании я подозреваюсь? Что я вообще сделал?» Голос моего собеседника был очень тихий и хриплый, мне приходилось прислушиваться к нему. «По нашим данным, вы были в трёх местах, где происходили теракты, за последние девять дней», – сказал он спокойно. – «Что значит – по нашим данным? Кто вы вообще такие, с кем я разговариваю?» – «Мы – это особый отдел по борьбе с терроризмом при Интерполе. Мы – это новая международная полиция». Через несколько недель я узнал много новых подробностей о деятельности этой организации, созданной при активном содействии почти всех правительств, входящих в большую двадцатку государств. Но в тот момент мне хотелось освободиться, и я думал только об этом. «Я ничего не организовывал и не проводил никаких террористических атак», – проговорил я спокойнее. «Тогда объясните, каким ветром занесло вас на все места преступления! На все три!» – повышенным тоном потребовал мой оппонент и принялся расхаживать взад-вперёд на безопасном расстоянии от моей кровати. «Для начала отстегните меня, а потом я расскажу вам, что со мной произошло в последние дни. Кстати, вам не мешает представиться». – «Моё имя – Александр Фокс, и я – старший следователь по работе с террористами на территории Западной Европы». Фокс, чьё имя наверняка было рабочим псевдонимом, открыл наручники, которые болезненно сковывали мои движения. Сев на кровать, я долго разминал вконец затёкшие руки и ноги. Я не трусил, держался с достоинством, по-другому было просто нельзя. Затем перешёл на стул у окна. За дверью наверняка находились другие агенты, поэтому я не чувствовал никакой нервозности, исходящей от моего оппонента. Я рассказал Фоксу всю историю с самого начала, сократив лишние отступления от фактов и свои собственные мысли и переживания по поводу всего произошедшего. «Признаться, я ожидал от вас какой-то подобной истории, – проговорил он, когда я закончил повествование. – Вы показались крайне подозрительным человеком нашим специальным агентам, которые проверяли всех пострадавших на площади Милана в тот день. Мы начали следить за вами, когда вы ещё не покинули Италию. Особенно внимательно отнеслись к вашим телефонным разговорам, контактам через интернет и встречам в частном порядке. Лично я не нашёл никаких зацепок для обвинения в пособничестве террористам. Но и в эту вашу историю я поверить не могу, уж слишком мистически всё это звучит. Но я никогда не занял бы столь серьёзный пост, если бы не допускал вероятности любых, даже самых странных, явлений. Вы пока останетесь у нас. Без наручников. А там посмотрим».