В Милане уже несколько лет действовало новомодное развлечение – вечеринки в музеях и старинных зданиях. Люди в интернете договаривались о роде мероприятия и количестве участников, скидывались деньгами, встречались в определённое время в названном месте. Как правило, подобные встречи заканчивались оргиями и наркотическими медитациями, чему можно предаваться где угодно, однако возможность заняться этим в здании великолепного музея или старинном замке привлекала множество богатых людей. Я нашёл информацию, что через два дня организуется бал в Амброзианской Библиотеке, и решил принять в нём участие. Мне было интересно посмотреть на модное развлечение и отвлечься от недавнего происшествия, для этого пришлось заплатить очень большую сумму, да ещё и купить себе новый фрачный костюм, чтобы пройти дресс-контроль. Произведения Леонардо да Винчи, Караваджо и мастеров итальянского Возрождения были застрахованы на огромные суммы, часть из них были перенесены в специальные стеклянные конусы, но публика устраивает подобные вечера вовсе не для того, чтобы надругаться над шедеврами. Когда в районе восьми вечера я вошёл в старинное здание, на всех трёх этажах Библиотеки играла прекрасная живая музыка и танцевали, сидели за столиками, а так же просто прохаживались сотни мужчин и женщин в изысканных бальных нарядах. Множество женских платьев в соответствии с веяниями времени, были очень откровенными, почти прозрачными и имели максимально возможное декольте. Мужчины, наоборот, в строгих костюмах выглядели так же, как и двести лет назад. Я выбрал для себя роль соглядатая и просто перемещался с этажа на этаж, рассматривал людей и произведения искусства. С некоторыми я успел поверхностно познакомиться и даже обменяться парой слов. Всюду сновали официанты, угощая людей шампанским и фруктами. Кое-где на столиках стояли лучшие красные и белые итальянские вина, несколько человек делали кокаиновые дорожки для всех желающих. Ко мне подошла молодая блондинка в красивом бежевом платье с оголёнными плечами. «Вы пробовали когда-нибудь кокаин?» – спросила она. «Никогда». – «А хотели бы?» – «Пожалуй, что нет». – «Странно, – засмеялась она, – я могла бы стать вашей провожатой по миру белого порошка на сегодняшнюю ночь». Она провела своей белой тонкой рукой по моей щеке и отошла в сторону, ещё долгое время поглядывая на меня и улыбаясь. Мне не хотелось ни с кем вступать в романтические отношения. После нескольких попыток и пережитого страха перед женским естеством, я понял, что хочу заниматься любовью только с тобой. В прекрасном помещении библиотеки, где хранились тысячи фолиантов на разных языках, несколько человек рассматривали книги с переплётом из человеческой кожи. Вечер, танцы и общение людей между собой были пропитаны изрядной долей алкоголя и наркотиков. Уже повсюду встречались мужчины и женщины, жадно целующиеся и обнимающие друг друга. Я в последний раз встретился глазами с обворожительной блондинкой, которая хотела стать моим проводником по миру кокаина. Она была уже в крепких объятиях белого порошка, улыбнулась мне и подала руку тучному молодому человеку невысокого роста. Немолодая женщина с морщинистыми руками в споре с тремя мужчинами пробовала на зуб книгу из человеческой кожи, пытаясь убедить в чём-то своих собеседников. Стали чаще попадаться женщины, скинувшие с себя платья и оставшиеся совершенно в неглиже. Две из них танцевали вокруг рисунка оптических перспектив Леонардо да Винчи. Выпив одним махом целый бокал шампанского, я решил заканчивать свой вечер. У портрета музыканта кисти того же да Винчи занималась любовью молодая пара, при этом девушка неотрывно смотрела в глаза юноши на холсте, изображённого с таким высочайшим мастерством. У самого выхода прямо напротив корзины с фруктами Караваджо невысокий тучный молодой человек достаточно грубо овладевал той самой блондинкой в бежевом платье. Я не испытал никакой досады по этому поводу. Музеи и памятники старинной архитектуры по всему миру утратили своё значение ещё в прошлом веке, люди долгое время не знали, как и для чего им использовать искусство прошлого, и вот ответ был найден: у произведений высочайшего мастерства люди находят особенное отдохновение от забот повседневности, пробуждая в себе глубокие инстинкты.

Пешком, не спеша, я дошёл до своей гостиницы, и лёг спать, не раздеваясь. Открыв глаза утром, я почувствовал новые толчки в сосудах своей головы и очень скоро услышал слово «Amstelodamum». Без интернета было бы почти невозможно догадаться, что означает это слово. Amstelodamum – латинское название города Амстердам. Я не раздумывал долго, что делать: нужно было снова собираться в путь. Если судьба и моя добрая воля забросили меня в Милан, то было бы нечестно отказываться от продолжения истории. Я не знал, что ждёт меня дальше, но страха совсем не чувствовал. Меня не смущали ни голос в моей голове, ни дальнейшие события, видимо, я сублимировал боязнь в действие именно в ту секунду, когда понял, что гладковыбритый человек в серой куртке собирается взорвать себя и окружающих. Вряд ли кто-то ещё, кроме меня, догадался об этом в тот момент. Вечером того же дня я вылетел в голландскую столицу. Большинство из нас живёт большую часть жизни настолько скучно, что автоматически, не раздумывая, были бы готовы принять любой интересный вызов жизни, даже если пришлось бы опасаться за свою физическую сохранность.

В Амстердам я приехал не в первый раз. В этом городе жил один мой коллега, профессиональный математик и программист. Некоторое время назад мы работали над одним проектом, и я часто наведывался к нему, так как он вёл, в отличие от меня, полностью оседлый образ жизни. Пару лет назад мы регулярно устраивали встречи по всему миру, на которые съезжались все основные сотрудники нашей компании. В последнее время многое переменилось, мы больше не работали в связке, а перемещаться по миру стало сложнее из-за частых террористических атак и мер безопасности, которые принимались из-за этого. В аэропорту время прохода в чистую зону растянулось до пяти – шести часов, и не все, как я, сумели привыкнуть и смириться с этой данностью. Я давно не видел Карла Бовицки, поэтому, не заезжая в гостиницу, поехал прямо в его загородный дом, предварительно позвонив. На пороге меня встретил совсем не тот Карл, которого я запомнил два года назад. Сейчас передо мной стоял постаревший человек с внушительной проседью в волосах, одетый в домашний халат, – совсем не свойственный вид в ожидании гостей. Лицо не выражало жизнерадостности, мне показалось, что у моего старшего коллеги депрессия. Как показало дальнейшее общение, я не ошибся. Мы сели в большой гостиной у крохотного старомодного столика, как всегда попивая чай с сигаретами, и я спросил его о жене. «А никакой жены больше нет, – спокойно сказал он, – мы разошлись полгода назад». «Переживаешь?» – «Из-за жены? Нет. Она ушла от меня потому, что уверена: я не в себе. Но это не так. Просто я немного разболтался в связи с последними событиями. Ты сам знаешь, солдаты халифата в последнее время постоянно взрывают. За год было три взрыва в Амстердаме, один из них случился в торговом центре, совсем неподалёку отсюда. Я даже слышал его, когда ужинал в гостиной. Поэтому я почти постоянно дома, трудно меня вытащить куда-либо, я проверяю замки в доме и слежу, нет ли посторонних в окрестностях. Но я в порядке. Просто ей это не понравилось, она намного моложе меня. Для меня движение не так важно, мне и дома хорошо». Я понял, что с этим человеком лучше не обсуждать происходящие в последнее время трагические события и уж тем более не стоит даже намекать на возможность нового теракта в его городе. Психологически, он надорвался, наверняка, как и миллионы людей, живущих по всему миру в наше странное время. Карл принёс чай и сел в кресло напротив меня. «Как ты думаешь, они хотят всех нас взорвать?» – спросил он настороженно. «Всех не взорвёшь, это невозможно. Ты слишком много об этом думаешь. Может, всё-таки стоит обратиться к врачу?» Он задумался надолго, но ответил не сразу: «У нас тут в городе сильно участились кражи, разбой. В общей панике нападают на дома, убивают хозяев, если есть чем поживиться, то же самое и на улицах. Ограбления, бандитизм – стали привычным делом. Полиция конечно не справляется. Я давно хожу с оружием, хотя разрешение на него не оформлено». – «У меня есть для тебя одна история, – сказал я. – Один монах, странствуя по белому свету, встретил чуму, которая направлялась в его город. – «Ты куда это направляешься, чума?» – спросил он ее. – «Иду в твой родной город, – ответила она. – Мне нужно забрать тысячу жизней». Через некоторое время монах снова встретил чуму на своем пути. – «Почему ты меня обманула тогда? – спросил он ее с укором. – Ты говорила, что должна забрать тысячу жизней, а забрала пять тысяч». – «Я тогда сказала тебе правду, – ответила чума. – Я действительно забрала тысячу жизней. Остальные – умерли от страха»». Я быстро нашёл повод, чтобы уйти. Не видел никакого смысла произносить успокоительные слова человеку, который просто сломался от плохих новостей. Такое с любым может произойти, на всех слов не хватит. Когда я уже стоял в дверях, застёгивая лёгкую куртку, Карл посмотрел на меня серьёзно и проговорил: «Думая об этих взрывах… Мне теперь часто кажется, что само наше существование – это взрывная волна после взрыва – рождения. С последним сокращением матки начинается наш земной путь – взрывная волна, вначале сильная и крепкая, как сама молодость, а потом постепенно затухающая, как зрелость и старение. Ну а потом, как и любое колебание, мы растворяемся в мироздании, как и не бывало».