Потные подручные с двух сторон обступили господина Алвика. Сопя, они смотрели на Тимофея налитыми кровью глазами.

– Жечь будем?– спросил брат Бенедикт, поигрывая раскаленной до бела кочергой.

– Сегодня моя очередь,– напомнил брат Альберт, отнимая орудие пытки.

– Чуть позже,– остановил их господин Алвик.– В нашем деле главное не пытка, а признание обвиняемого. Юноша слаб, а разговор с господином Дуффом может затянуться. Перекусим пока, подождем святого отца…

– Очередь все равно моя,– злобясь, брат Альберт нехотя отступил.

Усевшись кружком, не отмыв руки от крови, палач с добрыми братьями принялись закусывать. Ножом из футляра разрезали головку сыра, разлили по кружкам красное вино…

– Ну-с, и где наш колдун?– Пелену спасительного беспамятства разорвал оживленный голос инквизитора.

Господин Дуфф хорошо выспался. Часу в десятом ему подали кувшин с горячим кофе и блюдо бисквитного печенья. Потом он долго беседовал с королевой, обсуждая с ней главы Святого Писания, немного поговорил с принцессой, навестил выздоравливающего после укуса змеи принца и осмотрел замок.

После плотного обеда с жареными каплунами и ореховым тортом, ближе к вечеру, бодрый и готовый приступить к своим нелегким обязанностям он, в сопровождении короля, отправился в пыточную.

Его личный повар и многолетний спутник – синьор Антонио – умер в дороге, отравившись незнакомыми грибами. Чтобы утешить знатного гостя, главный повар короля Одела расстарался и, как видно, это ему удалось.

Несмотря на потерю, господин Дуфф был в приподнятом настроении. Однако, при виде висящего на цепях бледного юноши с кровоточащей рукой и сплющенными в колодках ногами, он не мог скрыть разочарования.

– Куда катится мир?! Злодейство помолодело. Скоро колдунов в колыбели ловить придется.

– Так ага, так ага.– Король-оборотень, скорбно поджав губы, обошел Тимофея.– Как страшно жить! Вот она, молодежь. С виду такой благообразный юноша…. И колдун! Как отличить?

– Я не колдун!– Тимофей дерзко, как советовал Морквин, глянул в глаза инквизитору.– Я вор!

– Все так говорят, пока не встретятся с моим палачом,– инквизитор, не решаясь сесть в присутствии короля, переминался на ревматических ногах.– Я вижу, вы тут беседуете. Так продолжайте, я позже зайду. Возможно, к утру, ты вспомнишь еще что-нибудь.

Палач, до этого скромно молчавший в углу, вдруг откашлялся. Инквизитор приподнял левую бровь.

– Что такое?

– Прошу прощения, святой отец. Думаю, этот юноша не может быть колдуном…

Король возмущенно махнул мантией.

– Видите, дорогой друг? И ваш человек околдован. Это оборотень, чародей!

– Да-да-да, – инквизитор с любопытством оглядел Тимофея.– Думать, любезный господин Алвик, не ваша работа. Впрочем, есть способ проверить. Бросим теперь его в воду. Не утонет,– колдун, утонет,– что ж, ошибка вышла, так ведь и воровать тоже грех. Потеряем этого – не беда. Колдуна для допросов нам и второго хватит. Настоящего, того, что в подвале теперь дожидается.

– Я лучший вор на острове!– Быстро сказал Тимофей.– И я могу это доказать. Украду что угодно у любого!

– Ложь!– возразил король.– В замке ничего не пропало.

Уловив сомнение в глазах инквизитора, Тимофей нагло заявил:

– Да хоть простыню ночью из-под короля с королевой!

– Негодяй!– король даже покраснел.– Да как ты смеешь?! Я прикажу содрать с тебя кожу!

– Любопытно,– сказал инквизитор.– А не испытать ли нам его? Такого лжеца свет не видывал. Укради простыню и принеси мне ее до рассвета. А не успеешь,– мой палач с радостью исполнит то, что пожелал наш добрый король. Не правда ли, любезный господин Алвик?

Палач смиренно склонил голову.

– У вас ангельское сердце.– Разочарованный тем, что казнь откладывается, король первым покинул пыточную.

Чуть задержавшись, господин Дуфф распорядился:

– Цепей не снимать, дверь запереть! И поставьте стражу. Если ты настоящий вор, тебя это не остановит. Итак, до встречи, юноша,– и он вышел из комнаты.

Добрые братья, ворча, сняли «испанские сапоги», собрали и унесли инструменты.

Господин Алвик последним подошел к Тимофею, ослабил оковы, смазал раны пахучей мазью, кротко вздохнул:

– Удачи тебе! И спасибо за понимание. Так тяжко иногда, а поговорить душевно не с кем. Палач всегда одинок. Если украсть простыню не получится, сильно не переживай. Я тебя, перед тем, Альберт с Бенедиктом костер зажгут, удавлю. Обещаю, больно не будет.

Палач ободряюще кивнул

– Ну, я не прощаюсь,– и дверь за ним захлопнулась. Стражник снаружи с лязгом задвинул засов…

глава тринадцатая

Вор

«Простота хуже воровства»,– прикованный к стене, Тимофей изнывал в оковах. Нет хуже для вора, если он еще и простофиля. Ладно, доверился этому борову, Морквину, назвался вором. Ну, утопили бы во рву, проверяя, колдун я или нет. Инквизитор вполне приличный старик, дело предлагал. Не то, что добрые братья, Альберт с Бенедиктом.

В худшем случае, несостоявшийся доктор, господин Алвик, задушил бы перед костром, в благодарность за понимание. А что теперь? Дернуло же меня сказать, что я лучший! Так обнаглеть – простыню из-под царственных супругов выкрасть. Теперь точно кожу сдерут…

Тимофей шевельнул скованными руками. Намертво вбитые между камнями неподъемные кольца. Сделано с любовью, удержат и единорога. А на рассвете вернутся инквизитор с оборотнем. Придет отдохнувший палач…

Печальный ход его мыслей прервал неожиданный щелчок. Кто-то снаружи открывал засов! Тимофей в ужасе сжался.

Как?! Ведь до рассвета еще далеко. Может, у братьев бессонница и они решили заглянуть к нему, чтобы скоротать время за любимым занятием?

Отвратительно скрипнув, дверь приоткрылась на четверть. На пороге, в зеленом бархатном платье с масляным фонарем в поднятой руке, стояла Тенил, служанка принцессы.

Только теперь Тимофей выдохнул.

Никого красивее, показалось ему, он в жизни не видел. Неровный свет скользил по распущенным огненно-рыжим волосам. Широко распахнутые зеленые глаза напряженно вглядывались в его лицо. Он попробовал улыбнуться.

– Тоже не спится?

Не ответив, девушка решительно пересекла пыточную и, выдернув из прически длинную шпильку, принялась орудовать в замке на ручных кандалах.

Спустя минуту, цепи с грохотом свалились на пол.

– Ловко,– Тимофей сполз на камни, сам освободил ноги.

Не проронив ни слова, Тенил знаком позвала его за собой, первой выскользнув в коридор.

Ковыляя, он покинул пыточную. Стражи у дверей не оказалось, но краем глаза он уловил какое-то движение в дальнем конце перехода.

Он зажмурился, тень исчезла. Где-то наверху, на главной башне, часы начали бить полночь.

Длинными пустыми переходами, через темные арки, узкие гулкие лестницы со стертыми каменными ступенями, спустились они на нижний этаж.

«Только бы никого не встретить»,– одна мысль билась в голове Тимофея, пока взгляд его держался за тающую впереди стройную фигурку.

Девушка погасила светильник и шла теперь, полагаясь только на свое знание замковых лабиринтов.

Вскоре они вышли к почти незаметной низенькой дверце, утопающей глубоко в тени узкой каменной ниши.

Остановившись, Тенил прижала палец к губам Тимофея.

– Это потайной выход на задний двор,– прошептала она.– Под навесом, за Южной башней – это налево – стоит обоз. Спрячься в соломе. На рассвете торговцы тронутся в путь. Если повезет с погодой, к вечеру ты будешь уже в Лиаргиле.

– Зачем ты это делаешь?

– Ты пришел спасти нас. Спаси хотя бы себя…

Девушка на миг обняла его. Зеленые глаза оказались совсем близко. Сердце у Тимофея сначала замерло, потом с силой заколотилось о ребра.

– В замке беда,– сказала она.– Исчезают люди. Страх поселился в этих стенах. Поторопись, пока тебя не хватились.