– Мы скоро увидимся,– пригнувшись, Тимофей шагнул в темноту.

– Я знаю,– грустно ответила девушка.– Слишком скоро…

Ночь была темная и холодная. Во дворе ни души и тихо, как в заброшенном колодце.

Тимофей быстро прошел вдоль черной заиндевевшей стены. Пригибаясь, добежал до Южной башни, нырнул под деревянный навес.

Ни обоза, ни лошадей там не оказалось. Только разбросанное по земляному полу сено и сильный запах навоза.

Судя по всему, торговцы предпочли не дожидаться утра…

«Думай,– попросил он себя.– Только быстро».

Утром его хватятся, станут искать. А найдут, мало не покажется. Еще и выяснят, кто ему помогал…

Дождавшись, пока луна скрылась за черными облаками, он вышел из-под навеса и осторожно ступая, двинулся к воротам.

Еще издали увидел огонек караулки, тени солдат у костра. Тут и мышь не проскочит, разве, что оборотень. Кстати, где он ночует?

Главная башня черной громадой высилась напротив ворот. Глухая стена без единого оконца. Полная темень. Торопиться-то, в общем, оказалось некуда.

Тимофей не спеша, обогнул башню, вышел в засохший, чуть припорошенный вчерашним снегом, большой розовый сад.

Прямо над его головой, метрах в шести над землей, светилось узкое стрельчатое оконце с цветными витражными стеклами. Возможно, это и есть королевская спальня…

И тут он услышал отдаленные шаги! Позвякивание железа, мерный скрип камней.

Ночной дозор!!

Вскочив, он кинулся прочь, обогнул угол, в несколько прыжков одолел расстояние между башней и небольшой островерхой пристройкой.

Толкнулся в массивную незапертую дверь. Замер, притаившись за громадным косяком.

Скоро шаги обходящей замок стражи стихли. Тимофей отер пот, обернулся, переводя дух.

В тесной, с высоким сводчатым потолком башенке, с алтарем в глубине и тлеющими на цепях лампадками, он был не один.

В центре ее, на низкой каменной подставке, стоял открытый гроб.

Бледное восковое лицо с заостренными чертами, зачесанные назад редкие седые волосы, жидкая «эспаньолка».

Тихо было так, что слышалось, как обтекает желтая свеча в сплетенных на груди пальцах покойника. Тимофей подошел поближе, задумался.

Страшно ему не было. Скорее наоборот. Он и сам был парень тихий, а общество мертвеца после господина Алвика и братьев даже успокаивало. Нет лучше способа перестать бояться покойников, чем самому пообщаться с палачом.

Тело в гробу принадлежало пожилому, изможденному болезнью человеку в бордовом камзоле и мягких оленьих сапогах. Шпаги при нем не было. Пуговицы скромные, обтянутые кожей. Это был повар господина Дуффа, умерший еще накануне, и завтра должны были состояться похороны.

– Извините, дорогой господин,– Тимофей осторожно приподнял оказавшееся совсем легким тело,– не согласитесь ли вы мне помочь?

Взвалив мертвеца на плечи, он вышел из часовни и вернулся в розовый сад. Под освещенным окном привалил тело к стене и бегом, уже привыкнув к темноте, добрался до крепостной стены.

Еще выходя из башни, он заприметил длинную лестницу. Участок на верху северной стены был разобран. В проеме, на фоне темного неба, угадывались несколько положенных горкой тесаных камней, приготовленных для ремонта.

Сгибаясь под неподъемной тяжестью сырых досок, Тимофей перенес лестницу в сад, прислонил к башне. Верхняя перекладина немного не доставала до края окна.

Мертвец терпеливо дожидался, привалясь к стене и уронив голову на грудь.

Взвалив его на плечи, Тимофей начал восхождение. Как назло, снова выглянула луна, и Тимофей хорошо представлял, что подумает стража, приди ей в голову, лишний раз обойти вверенный участок.

Но солдаты, после полуночи заперлись в караулке и резались в кости. Что может случиться в замке, за высокими стенами, полным охраны, да еще и с гостящим в нем инквизитором?

Дрожа от нетерпения, ступень за ступенью, поднимался он наверх. Ледяное тело давило неживым грузом, жгло плечи. Покрытые наледью перекладины скользили, как натертый паркет.

Грохнись он сейчас с украденным мертвецом, и его точно четвертуют…

Когда он, наконец, поравнялся с краем окна, сердце у него, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Пот градом, колени лопаются от напряжения. Легкий поначалу, покойник к концу пути превратился в буйволиную тушу.

Как мог, Тимофей выпрямил труп, почти вертикально прислонил его к разноцветному стеклу и, придерживая снизу одеревеневшую мертвую руку, постучал ею в окно.

Через пару мгновений свет над ним погас. Лицо мертвеца прижималось к стеклу. Плечами он навалился на раму.

«Главное,– не ошибиться адресом»,– успел еще подумать Тимофей. В следующее мгновение, вдребезги расколов стекло, длинная шпага пронзила грудь мертвеца и сбросила его вниз, на каменные отмостки.

Обдирая руки, Тимофей соскользнул следом и прижался к стене.

Створки окна над ним распахнулись. Со шпагой в руке высунулся оборотень в королевской мантии. Похоже было, что он не ложился, подстерегая вора.

Глянув вниз, он ловко выбрался из окна и, несмотря на грузную комплекцию, быстро спустился по лестнице. Не веря своим глазам, перевернул труп.

Укрывшись в кустах, Тимофей хорошо слышал, как «король» рассуждает:

– И здесь от мертвецов нет покоя! Ты их в дверь, они в окно. И ведь нашел, к кому лезть!..

Оборотень огляделся, прислушался, не идет ли стража. Но все было тихо.

– Вот вам и инквизитор,– прошептал он.– А у самого повар,– мертвец ходячий.

Отерев шпагу, он влез обратно в спальню, вытянул осторожно из-под спящей королевы шелковую простыню с вензелями, сделал несколько пассов.

– Спи, любимая,– приказал он и снова спустился вниз. Застань его кто сейчас с мертвым, продырявленным шпагой поваром, и хлопот не оберешься…. Попробуй, объясни это господину Дуффу. Необходимо было срочно избавиться от тела.

Кряхтя, он завернул дважды мертвого старика и поволок его в дальний угол сада, едва не наступив при этом на голову притаившегося Тимофея.

– Что за место?!– задыхался он, разгребая листву.– Ходячие мертвецы, змеи…. Тут от своих спасу нет, так еще эти…

Бросив труп, он направился к пустовавшему домику садовника.

– Зарою,– негодовал он,– больше не вылезешь! Пока я в замке хозяин, мне решать – кому по земле ходить, а кому в ней лежать.

Не поднимая головы, Тимофей трижды звякнул найденной в траве сломанной подковой о кусок заранее припасенного железного обруча.

От неожиданности, оборотень уронил лопату, тенью метнулся к башне и, взлетев в окно, ногой отбросил лестницу в кусты. Через мгновение свет в королевской спальне погас.

Не медля, Тимофей развернул мертвого повара, сложил вчетверо простыню и, обогнув башню, заглянул в крошечную оранжерею на краю сада.

Единственное окошко ее чуть тлело красноватым огнем. Внутри топилась небольшая печка, обогревавшая теплолюбивые растения.

Садовника на месте не оказалось, он спал в своей каморке, дважды за ночь наведываясь в оранжерею, чтобы подбросить в огонь несколько поленьев. Тимофей взял с полки садовые ножницы, срезал три самые большие красные розы и бегом направился к Главной башне.

Он не знал, как передаст цветы Тенил, но они должны были увидеться прежде, чем его навсегда изгонят из замка.

То, что розы ворованные, нимало его не смущало. Плети за украденную из королевской спальни простыню ему обеспечены, а несколько цветов не слишком отягчат его вину. В конце концов, в этом замке теперь все краденое. Даже тело самого короля…

Покои инквизитора находились на первом этаже. Господин Дуфф не любил лестниц по причине застарелого ревматизма.

Тимофей был почти у его двери, как из-за колонны вдруг вышла Тенил.

Девушка была в слезах, мертвенно бледна и смотрела как-то сквозь Тимофея.

– Теперь я очень спешу,– сказал он.– От этого многое зависит.