– Дело не в этом. И вообще, я думала, что ты сходишь с ума от безответной любви к директору, – я иронично изогнула темную бровь и посмотрела на подругу негодующе.

Хел никогда, конечно, постоянством не отличалась и за эти четыре года уже со многими имела более тесный контакт, чем следовало незамужней девушке ее возраста. Вот только любила она исключительно Роттеля, потому что он был ее Темным Рыцарем, от которого ее сердце билось быстрее и все внутри пылало от страсти.  Это не мои слова. Ее.

– Схожу, но это не значит, что я должна томиться в ожидании и без мужского плеча.

– Тебя далеко не плечи интересуют.

– Меня все интересует, монашка ты моя любимая. А вообще, слушай, мы будем обязаны такую же форму носить, да? – глаза подруги заблестели от предвкушения.

И вот что-то мне подсказывало, не надевать одежду девушка планировала, ох, не надевать.

Я снова посмотрела на Доминика, пока он рассказывал о том, что Академию Костлявой, что говорится из названия, создала сама Смерть. А потом ее потомки – дочери и сыновья становились хранителями или же преподавателями в этом заведении.

Форма здесь была не особо отличной от нашей в школе – черный, строгий пиджак для всех с серыми пуговицами и вставками на спине по всей длине, прямые брюки у мужчин и чуть зауженные книзу у девушек, а еще удобные ботинки на шнурках. У некоторых адептов, которые нам тут встретились, я заметила нашивки на груди, которые, видимо, обозначали курс и факультет.

В Школе Праха обучались некроманты, менталисты и боевые маги. Здесь же все было более масштабно. В Академии Костлявой имелись такие факультеты – некромантия, магия слова и звука, стихийный, лекарский, боевой и кровный. В общем, отсюда выпускали больше специалистов, но вот качество… Если говорить напрямик, то у нас программа была направлена больше на практику, в то время как в академии преподносили больше теории.

Это и было их минусом, не считая надменности большинства адептов. И закрытость учреждения, в общем.

– Девушки, не отстаем от группы, я бы не хотел потом найти вас на нашем кладбище, – довольно нравоучительно предупредил нас Доминик и ослепительно улыбнулся исключительно нам с Хел.

– Только если в твоих объятиях, сладкий пирожок, – крикнула Хелдрана и игриво подмигнула магу.

Он на это лишь загадочно хмыкнул себе под нос и посмотрел на меня. Мы с подругой как-то незаметно оказались в самом конце группы. И даже с приличного расстояния взгляд парня пробирал до дрожи своим изучающим мраком.

Я сглотнула.

– Прости, милая, но волки однолюбы. А теперь пройдем внутрь, – скомандовал Доминик и высокие, тяжелые деревянные двери отворились перед нами с заметной тяжестью и характерным скрежетом.

Как тут домовые за хозяйством следят? Все скрипит и туман этот непонятный…

– Во время Третьей Мировой Магической Войны академия была захвачена белыми магами и разрушена до основания всего за семь дней. После победы темных и серых волшебников, которым помогли кровники и некроманты, здание пришлось восстанавливать с нуля, начиная с самого фундамента.

Мы оказались внутри широкого и длинного зала. Пол был устелен черным, мягким ковром, который глушил каждый шаг. По стенам тянулись красивые и опасные охранные и скрепляющие символы рун и демонического языка, что казались простым украшением. Но опытный маг точно мог сказать – здесь использовалась подавляющая и сковывающая сила, что могло значить не так уж и много вариантов.

Первое – в академию был заточен дух демона, чтобы охранять адептов и само здание.

Второе – смертные маги скрыли артефакты в стенах здания, чтобы также защитить все помещение.

И третий, менее приятный вариант – здесь был принудительно или добровольно (Смерть умеет уговаривать) скрыт один из богов открытых миров. Возможно, беглец.

Любой вариант мне не нравился. Потому что это значило, что все наши действия и передвижения могут отслеживаться, а после о них будут докладывать ректору. А мне этого, ох, как не хотелось.

Взглянув вверх, я озадаченно нахмурилась. Так, ага, а где потолок, извините за вопрос?

Просто вместо потолка и пола второго этажа я видела плавающие в тумане такие же, как и на стенах символы. Алид и Зрил последовали моему примеру и тоже подняли взгляды. И также нахмурились.

Доминик заметил нашу озадаченность и пояснил:

– Магия иллюзий, вкупе с демонической защитой высшего порядка. Академию восстановили по найденным в императорской библиотеке чертежам, но архитектор, он же племянник тогдашнего императора Власилена Третьего, решил внести некоторые изменения в магию скрытия и охраны. Повторного уничтожения никто не мог допустить.

Доминик остановился и широким жестом указал на красивый гобелен, который висел прямо в центре помещения и был скрыт за стеклянным куполом, подсвеченным изнутри.

На ковре была изображена Она – величественная, прекрасная и неотвратимая.

Смерть…

Ее длинные белые, как полотно волосы были распущены и красиво развивались за хрупкой, прямой спиной. Серебристое в пол платье струилось и переливалось на тонкокостной, худой фигуре. А глаза… искрящееся, грозовое небо на пике бури, усеянное множеством фиолетовых молний.

Я даже сглотнула от такой красоты, отмечая, как бережно и с любовью все нити были переплетены друг с другом в конце, создавая поистине восхитительный образ Провидицы, Отступницы и Повелительницы. За ее спиной перемещались, будто живые души, заставляя меня неприлично открыть рот и завороженно уставиться на это рукотворное великолепие фантазии и мастерства.

– Красиво, да? – тихий голос Доминика показался слишком близким, и я непроизвольно прошептала заклинание, которому меня еще брат учил.

– Дех санриполг, – быстро и четко выговорила заученные до автоматизма буквы.

Доминик засветился весь и как-то негромко рыкнул, а после… Вместо того, чтобы быть облепленным с головы до ног мертвыми комарами, он стоял и улыбался так довольно, что я едва сдержалась, чтобы его не пнуть.

А чего так лыбится довольно, когда меня пугает?

Парень отряхнулся, и с его почему-то ставшей серебристой полностью формы осыпались пепельные ошметки.

– Потрясающая, еще и такая милая, когда пугается, – скорее себе, чем мне проговорил Доминик, сверкая своими красивыми, изумрудными глазами и шаря взглядом по моему телу с головы до ног. – Дарующий, да я пошлю дроу и ректору по ящику эльфийского, за такой щедрый подарок, – и посмотрел мне прямо в глаза, отчего я непроизвольно дернулась.

Этот оборотень меня пугал и то, что я ему явно понравилась, тоже пугало. И нервировало. Но больше просто раздражало.

Не хочу я нравиться какому-то сильному, пусть и красивому оборотню. Они же неадекватные.

***

В кабинет ректора нас привели лишь спустя томительный час после появления на территории Академии Костлявой. Видимо, они тут считают, что раз мы аж на целый год, то торопиться нам некуда.

Логика железная, надо сказать.

Адепты учебного заведения все еще были на занятиях, и в итоге получалось, что мы из-за неторопливости ректора пропустили целый день знаний и практики.

Я никогда не была зубрилой, но мне нравилась моя будущая профессия и та специфика работы, которая грозила постоянной вонью и опасностью тоже прельщала, если честно. Я не больная, не надо так обо мне плохо думать, просто… я выросла в семье некромантов. Несколько поколений, между прочим, поэтому другой быть просто не могла априори. Наследственность и магическая подоплека это вам не бытовые заклинания.

Мой отец приносил работу на дом, оживляя древние трупы и вызнавая у них тайны из жизни, братья также имели свое представление о том, чем должна заниматься их младшая сестра. Например, ее можно притащить в морг и показывать малютке, как поднимают умершего сто лет назад колдуна в целях учебной практики.

Да уж, любопытнейшее было время.

Когда мы порталом, любезно открытым Домиником, оказались в кабинете ректора, то я отметила для себя несколько особенностей.