Я нахмурилась, закусила передними зубами свою нижнюю губу и озадаченно уставилась на треугольник прямо в сердце мужчины. Три кроваво-красные точки, что были сделаны умелым магом, не оставили следов на коже, лишь запечатались непосредственно на органе.

Немногие орудия и даже не вся магия могла так точечно и верно акцентироваться на одном месте, да еще и уничтожить самого вампира. Судя по всему, он был из высших, потому что его когти были насыщенного черного цвета, а зубы при этом самыми обычными. Клыки не торчали из-под верхней губы. Достав из своего кармана одноразовые перчатки, приподняла верхнюю, мягкую губу мертвеца, чтобы подтвердить свои подозрения.

Да, зубы были совершенно обычными, значит, точно высший.

Закрыв глаза, я начала расплетать вязь магического воздействия через зачарованный предмет. Это убийство, а это было именно оно, было совершенно с помощью запрещенного артефакта, который мы изучали в школе в прошлом году. Но изучать это одно, а вот столкнуться с этим воздействием совершенно другое.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, как моя сила начала просачиваться прямо в сердце вампира, оплетая его, уничтожая чужеродное воздействие и запуская целительные свойства в материале.

Но что-то тут было не так.

Вот было и все.

– Хел? – шепотом позвала я подругу и та, даже не подняв взгляд на меня, одними губами спросила: «Что?». – Может ли убитый артефактом Костлявой вампир ожить после противодействия?

– Что? – теперь уже вслух спросила девушка, за что и получила осуждающий взгляд от гнома и замечание. Девушка бросила на этого невысокого мужчину злобный взгляд и уже тише сказала, – не думаю, потому что артефакты Костлявой уничтожают саму сущность жертвы.

Это я и без Хел, конечно, знала, но лучше же уточнить?

Раз это было невозможно, да и вампира притащили в саму Академию Костлявой, значит, он прошел все проверки на истинную смерть, так что и восстать физически не мог. Нет, пошататься нежитью часа два – это запросто, но вот стать полностью дееспособным и разумным, ему точно не улыбалось, поэтому я расслабилась.

Мне под силу оживить его для подтверждения своих знаний и квалификации. А большего и не требовалось.

Разрушив всю схему удержания, расплетая ее по маленькому кусочку за раз – у некромантов тише едешь, живее будешь, – начала применять заклинание «Дыхание Жизни». Оно позволяло на время вернуть тело к жизни, подарив ему свое дыхание. Правда, применять его можно было не ко всем. На разлагающийся материал дыши – не дыши, а толку никакого не будет, только стошнит в итоге и все. Но у нас тут был свежачок, что упрощало задачу.

Тоненькая струйка белого, полупрозрачного воздуха начала вытекать между моих губ, становясь частью мертвеца. Его сердце – залатанное и вполне уже целое, – начало медленно и неохотно биться, просвечиваемое магией некромантов. Раз… раз… раз-два… раз-два-три… Глаза вампира неожиданно открылись, он впился в меня широко открытым, полным животной ярости и жажды крови взглядом и в следующее мгновение я закричала от боли. Потому что в мою шею вонзились острые как иглы клыки явно НЕ МЕРТВЕЦА, и нас обоих откинуло друг от друга защитной магией моего рода.

Последнее, что я успела увидеть, больно ударившись спиной и головой о стену, это жутко удивленную физиономию вампира с капающей на губы и шею моей кровью! На фоне слышался напуганный крик Хел и ругань гнома-преподавателя.

Отличный первый урок в академии – не доверяй трупам, особенно вампирам!

– Как такое могло произойти? – требовал ответов ректор, сверля тяжелым, несколько даже свирепым взглядом исключительно профессора по некроцелительству. Гном был явно не особо доволен тем, что мой материал мало того, что дышать начал, так еще и действительно ожил! Мертвый вампир ожил! Да такое ни магически, ни физически невозможно.

Я точно знаю, я в книгах читала!

Но факт оставался фактом – вампир сидел под куполом из красных искр, скрестив ноги и подперев голову рукой. Он был до сих пор обнажен, поэтому свою наготу скрыл под простыней, которой и был накрыт. Сидел и смотрел на меня так напряженно и с любопытством на красивом, бледном лице. На уголках губ у него еще осталось несколько капель моей крови и, смотря мне прямо в глаза, он с наслаждением облизнулся.

Меня сначала передернуло, а после злость заклокотала в груди, заставляя стиснуть кулаки.

Вампир. Терпеть их не могу. И вот этого одного конкретно особенно сильно.

– Я спрашиваю, как, Казун? Как ты мог допустить, чтобы на практику попал не мертвец, а зачарованный вампир?! – ректор злобно взглянул на своего подчиненного, а гном в это время как-то даже заметно вздрогнул.

– Материал проверяли четыре раза – на таможне, при получении гробов, и еще два раза перед началом занятий. Я и сам не знаю… как такое могло случиться, – поникшим голосом прошептал Казун и бросил на меня недовольный взгляд.

А я тут причем, простите?

Не мои проблемы, что вы слепой инвалид на голову. Нужно, значит, лучше работать. Потому что я вот точно никак не могла повлиять на качество привезенного материала. Я ученица, в конце концов!

– А кто должен знать?! – рассвирепел ректор, закипая от злости и негодования. Его лицо побагровело, глаза налились кровью, и я заметила кончики клыков, что выступили из-под верхней губы.

– Можете не кричать, пожалуйста, – тихим голосом попросила я ректора, потому что у меня голова раскалывалась на тысячу частей от этих воплей. Тупая боль билась о виски, заставляя нервно закусить фиолетовую нижнюю губу и тихо зашептать заклинание исцеления. Правда, я его уже три раза проговаривала и толку пока никакого.

Меня после полета усадили в мягкое кресло, и сам ректор затянул мою рану своей кровью. Просто моя регенерация дала какой-то сбой. Видимо, отравленный вампир был какой-то особенно бракованный, потому что обычно раны затягивались довольно быстро. Однажды сломанная рука срослась за четыре дня. Правда, я тогда так орала, что братья смылись под шумок на нашу дачу, а сестра выучила несколько ругательств на оркском.

Мне же потом и влетело за это, потому что не пристало девушке ругаться. При свидетелях, по крайней мере.

– Прости, Ивэнджелин, – поник ректор и посмотрел на ожившего вампира, который на удивление тихо сидел и просто смотрел на меня. Его взгляд неотрывно следовал за мной, заставляя нервно передернуть плечами. – Вы помните что-то о себе – имя, возраст или клановую принадлежность? – обратился он к оживленному, внимательно следя за лицом вампира.

Мой живчик нахмурился, отчего вертикальная складка пролегла между его аккуратных для мужчины бровей. Он снова облизнулся и покачал головой.

– Не помню ничего, кроме боли от предательства и желания сожрать убийцу, – его глаза налились кровью, и я заметила, как вытянулись зрачки мужчины.

– Ага, я заметила, – буркнула недовольно, нервно коснувшись своей уже исцеленной, но все еще ноющей шеи.

– Прости, некромантка, просто ты была первой, кого я увидел, – пожал он плечами, словно он мне просто на ногу наступил, а не свои клыки в горло вонзил.

– Так себе извинение, вампир, – также не особо приветливо отозвалась я, хмуро посмотрев на парня.

Я даже не знала, как его зовут и сколько ему лет. Интересно, и как мне к нему обращаться и что с ним вообще делать?

Правда, общаться с ним совершенно не хотелось. И плевать, что я его оживила, в конце концов, тут и другие некроманты есть. Пусть ректор разбирается с этим недобитым, потому что после нападения у меня нет никакого желания, общаться с оживленным.

– Может, вы меня выпустите из этого купола? – спросил наш поднятый и удостоился лишь скептического взгляда от меня и подозрительного от ректора. – Я не собираюсь никого кусать, крови некромантки хватит минимум на целый день.

– Ох, я так рада это слышать.

– Сарказм? – спросил вампир, прищурившись.

– Ирония, – ответила я и с трудом поднялась с кресла, опираясь рукой о стол преподавателя.