— Прискорбно, конечно, что я не могу тебя убить, но я сделаю твою жизнь гораздо, гораздо страшнее, Румэл, — клятвенно заверил его Бог Тьмы, на что Полукровка лишь закатил глаза. — А с нашей любимой сестрой я побеседую самостоятельно.

Напоследок он ударил его ещё раз, и приподняв за грудки, что-то прошипел ему в лицо, пока я, мои родители и лекари стояли в недоумении, наблюдая за развернувшийся перед нами сценой.

— Стража! Уведите эту грязь, и заприте в стальной камере, — крикнул он, и мужчины в серебряных доспехах тут же явились на его зовут, забирая почти отключившигося Полукровку.

Я безмолвно начала перекручивала в памяти все, что знаю о Стальной камере. Если считать то, что я про нее читала, это место, в котором даже бог становится слабее, и не может вырваться из стен этого помещения. А если ещё учесть, то что сталь — вообще противник магии, то это самая худшая пытка, которая может приключится с существом, обладающим каким-либо волшебством. Сталь просто вытягивает нашу магию, тормозит ее, замораживает, вообщем, сдерживает так, что стражникам Сумеречного Королевства не снилось.

Вот что ждало Румэла Голда, хотя, Ариэл обещал сделать его жизнь невыносимой, и мне почему-то кажется, что он придумает что-то намного страшнее этого. Если хотите, называйте это интуицией, мне все равно, но я точно знала — этими пытками Темный Бог не ограничится, он сделает все намного кровавее, страшнее и невыносимее. И самое главное — я не против. Во мне даже проснулось садистское чувство — увидеть как он страдает своими глазами. За сестру.

Я в некоторой апатии бродила по комнате, рассуждая насчёт своих проблем, сложившейся ситуации и искренне скорбя по своей младшей сестре. Она не заслужила такой судьбы, эта личность была слишком чистой, она располагала к себе с первого взгляда. Я сравнила ее со светом, даже не зная что это ее истинная сущность. И умерла она только по прихоти Румэла и Дэлиониры! Только потому, что так захотели они…

Румэл Голд оказался падалью, которая лишь искала то место, где ему будет комфортнее. Неужели, его настолько пугал дар Истинности? Только из-за этого он согласился на убийство? Это как минимум выглядело жалко, и я рада что он проведет сотню лет в Стальной камере. Ариэл же, не побоюсь этого слова, в глубокой печали. Он только лишь не лезет на стены от горечи, которая разрывает его темное сердце. Раньше он казался уравновешенным, таким человеком, спокойствие которого не пошатнет даже конец света. Но вопреки этому, он был в бешенстве, срывался на все что движется и дышит, а его магия Безумия постепенно вырывалась наружу. Никто не имел представления что с этим делать.

И эта беспомощность… Убивала меня… Я не могла ни-че-го. Что могла сделать Ведьма-недоучка, да ещё не имеющая знаний о Богах? Никаких, кроме тех которые вбивали в тупые головы адептов, и то, это были лишь их имена и дары. Мои знания были неважны, по-моему та же Аврора была бы гораздо полезнее в этой ситуации. Она могла сдержать силу своего мужа. И никто кроме нее не мог этого сделать. Сердце вновь кольнуло будто огромной иглой. Я бы сделала все, чтобы вернуть ее, даже если бы это стоило мне жизни. Это был бы честный обмен на мое желание убить ее. Моя смерть не была бы напрасной, вряд-ли кто-нибудь хотел бы жить с предательницей… Тем более, Богиня вряд-ли спустит с рук мое невыполненное задание.

Я честно хотела признаться Ариэлу в том, что совершила сделку с Дэлионирой, но в последний момент мое горло сдавило будто спазмом, и из него вырвались слова скорби. Богиня контролирует меня, и мне казалось будто она знает каждый мой шаг, вздох, читает мои мысли как открытую книгу. Ужасное чувство не покидает меня и сейчас… Ощущение, что у меня копаются в голове — ужасно, но с этим уже ничего не сделаешь, ибо думать надо было раньше, когда внутренний голос вопил нечеловеческим криком, что это неправильно. Ведьма не должна лишать жизни. Мы — существа, которых создала природа, и по кодексу меня уже надо казнить. И если честно, я бы даже не возражала. Чувство вины грызло душу изнутри, будто мышь ножку деревянного стола, и даже оправдание о том, что я не знала кого буду убивать, не помогало.

Из моих мыслей меня вырвало окно, открывшийся с громким стуком о стену.

Сжала зубы от нехорошего предчувствия.

Если это Дэлионира, то я была готова к встрече с ней. А если же просто ветер, то умру от остановки сердца, которое не выдержит такого облегчения…

Послышался стук дверцы шкафа, и обернулась на звук, но там опять было пусто.

Она играет со мной? Ждёт мольбы о пощаде? Я конечно все понимаю, и интригу и ее желание довести меня до нервного срыва, но можно было бы сделать это побыстрее?

Вокруг меня закружился ветер. Он скидывал вещи со стола, выкинул с полок несколько книг, которые с громким хлопком грохнулись на пол. Закачалась люстра, а с прикроватной тумбочки упал подсвечник, но среди этого шума я смогла услышать как скрипнула дверца шкафа, рядом с которым стояла Богиня с собственной персоной. На ней было надето красное, воздушное платье, а зелёные глаза смотрели меня с нескрываемой злобой. По коже побежали мурашки от такого взгляда, но виду я не подала, приподняв подбородок и готовясь встретить наказание достойно.

— Неужели ты не смогла выполнить такое простое задание, Ведьма? — скривила она губы, доходя ко мне. Девушка сжала пальцами мой подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Оказалось, она выше меня на пол-головы, и я рядом с ней почувствовала себя карликом.

— Давайте закончим это побыстрее, Дэлионира Шиар, — уверенного произнесла, на что она лишь брезгливо разжала пальцы, позволив мне выбраться из ее захвата. Оказалось, что схватила она довольно… Сильно, ведь челюсть немного саднило.

— О, не-е-ет, — пропела она, а ее губы вдруг растянулись в предвкушении. — Я же предупреждала, что ты будешь сама молить меня о смерти, — меня передёрнуло, ведь я помнила ее слова. Она вновь схватила меня, но уже за плечо, прижав меня к себе и дёрнула за локон синих волос.

— Ты будешь страдать, Моэлла Дэ'Роззэл… — прошептала она мне на ухо, и мое предплечье ожгло резкой болью, которая все ближе подбирались к самому сердцу. Она скручивала внутренности, казалось что меня сжигают заживо… А Богиня держала мое тело, не давая кулем рухнуть на пол. На глазах выступили слезы, и когда боль отпустила, я что есть силы рванула ворот платья. Мне открылся вид на чёрное пятно, которое было похоже на отвратную кляксу, а щупальцы ее проникали в кожу, будто тянулись у сердцу…

Я узнала проклятье. Это метка смерти. Она не только медленно убивала, она проникала в душу, мозг, сводила своего носителя с ума. Лишала его живых эмоций, природной магии, и ее обладателя окружала лишь Боль. Жгучая, сильная настолько, что хотелось умереть на месте. Только чтобы не чувствовать этого. И с каждым приступом Боль становилась лишь сильнее и болезненнее.

Это проклятье было проверенным. После него не выживал никто. Ни ведьма, ни демон, никто. Ходили слухи, что даже Боги не могли сами себя избавить от этого… Но это лишь слухи, я сомневаюсь, что Ариэл не излечил бы себя от этого проклятья.

Богинями плотоядно улыбнулась, увидев на моём лице отпечаток животного ужаса. Надо отдать Дэлионире должное, она и правда беспощадна и страшна в гневе.

— Неужели не будешь молить о пощаде? — капризно изрекла девушка.

— Нет, — совершенно спокойно ответила, поправив ворот который недавно порвала. Я заслужила наказание, но это совершенно не значит, что я сдамся ей и потеряю оставшуюся у меня гордость. Нет. Она этого не дождется.

Богиня скривилась, будто прочитав мои мысли.

— Все равно скоро будешь ползать у меня в коленях, и просить чтобы я избавила тебя от мук, — промурлыкала она, и изчезла в дымке портала.

«Мечтай» — пролетела мысль, прежде чем меня снова скрутило жгучей болью.

***

·Шесть лет ранее. День побега из Академии·

Я летела мимо деревьев, когда наткнулась на блестящий, будто иней, купол и врезалась в него, не успев свернуть в сторону. Метла выпала из рук, и я кубарем полетела на землю, пару раз от души хлопнувшись лбом о ветки чуть примороженных деревьев. Слава Розэ — в двух метрах от земли я смогла сконцентрироваться, и метла «поймала» меня, предотвратив грядущее фиаско. И вот тогда я услыхала слева от себя искренний, громкий смех, и поняла что кто-то видел мое падение и даже не попытался помочь. Или же просто знал что я возьму себя в руки, ну или третий вариант состоит в том, что он был готов мне помочь уж в очень критический момент. Щеки невольно покраснели то ли от неловкости, то ли от возмущения.