Когда она закончила, то попросила:

— В зеркало пока не смотрись, вот подействует состав, смоем через десять минут, и ты увидишь разницу. А пока можно чай заварить.

Я послушно отправилась на кухню, чтобы поставить чайник. По пути я не удержалась и, проходя мимо трюмо в прихожей, глянула в зеркало. Из него на меня смотрела девочка с бледным лицом и угольно-черными жирно поблескивающими бровями, изогнутыми как у опереточного злодея.

— Что ты надела со мной?! — воскликнула я на всю квартиру, не зная смеяться мне или рыдать.

— Я же сказала, пока не смотри, когда краска подействует, ты все смоешь, и будет красиво и естественно, — ответила Настя, выходя из комнаты.

— Ладно, — вздохнула я и продолжила свой путь на кухню.

В этот момент в дверь позвонили.

— Это Катька, — уверенно сказала Настя, — я ей сказала после пар к тебе приходить.

Поверив ей, я подошла к двери, щелкнула замком и открыла.

На пороге была не Катя. На пороге был ты.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Я с недоумением. Ты с неподдельным ужасом. Затем ты рассмеялся.

— Что у тебя с лицом? Мой приход так удивил?

— Нет, — смутилась я, — просто Настя решила поработать над моим имиджем.

— Выглядит так, будто ты упала в чан с… бровями! — сказал ты.

— Привет, Макс, заходи, не стой в дверях, — сказала подошедшая Настя.

— Я был в этом районе, вот, решил заглянуть, — сказал ты, вдруг тоже как-то смутившись.

Настя повела тебя в мою комнату, а я, наконец, добралась до кухни, включила чайник и вдруг поняла, что у нас нет ничего к чаю, кроме смородинового варенья. Вот, что еще меня напрягало, поняла я. Моя неказистость и необеспеченность. И Настя, и Катя, и ты сам, всегда модно одетые, дети богатых родителей. А мы с моей мамой и бабушкой жили весьма скромно, что выражалось и в отсутствии модных шмоток и косметики, и в пустом холодильнике.

«Все-таки, надо искать работу, чтобы не выглядеть так жалко», — решила я и стала отмывать брови над кухонной раковиной. Краска успела впитаться в кожу, и мои брови были устрашающе черны.

Когда я принесла в комнату чай и варенье, то увидела, как вы с Настей сидя на диване, разглядываете, мой выпускной детсадовский альбом и смеетесь.

— У вас был детсад или паноптикум? — спросил ты, глядя на общее фото, — Все такие смешные, вот у этого мальчика очень выпученные глаза, а эта воспитательница, вылитая бабка из фильма «Сбрось маму с поезда». Хотя Настя миленькая, как кукла!

Настя тут же залилась розовым румянцем от удовольствия.

— А где ты?

— Вот, — указала я на фото ребенка в белой рубашке, которого ты, во-первых, назвал мальчиком, а во-вторых, пучеглазым.

— Не может быть! — ты поднял на меня насмешливый взгляд.

— У меня были тонкие волосы, и банты не держались, — пояснила я, — бабушка стригла меня под мальчика. А глаза такие, потому, что, один раз в садике мне выдали фотку с закрытыми глазами и объяснили, что это я моргнула. С тех пор я стала бояться моргнуть!

— К счастью, это все в прошлом, — сказал ты, широко улыбаясь и захлопывая альбом, — и, кстати, как вы себя чувствуете после вчерашнего?

— Отлично, надо как-нибудь повторить! — сказала я, следуя совету Насти, быть смелее в общении с тобой.

— Да, у нас ведь тоже день рождения через месяц! — подхватила Настя.

— Обязательно повторим! — пообещал ты и встал с дивана, — Мне пора, я так, заскочил на минутку, поздороваться.

Ты чмокнул в щеку по очереди каждую из нас и ушел, так же неожиданно, как появился.

Когда за тобой закрылась дверь, Настя вскричала:

— Почему мы не спросили у него фамилию?

— Да какая разница, он больше не придет, его отпугнули брови и садичные фотки! — ответила я.

Вечером того же дня ты прислал мне сообщение: «Жаль, что ты была не одна. С непонятной любовью, Маус».

Прочитав, я сильно разволновалась. Что это значит? Шутка? Признание в любви? Намек на секс?

Не помня себя, я надела кроссовки, накинула куртку и побежала на улицу к автомату, отправить тебе ответ: «Сообщение для «Мегамышь»: завтра буду одна».

Сделав это, я тут же пожалела. Что, если ты подумаешь, будто я навязываюсь и специально тебя заманиваю?

Но в эту секунду пейджер запищал и я прочитала: «Буду завтра, в то же время!»

«Буду ждать!» — ответила я и решительно отошла от телефона-автомата.

Я не успела дойти до подъезда, как пришло очередное сообщение: «Целую ниже!»

Что значит «ниже», что за намеки? Я задохнулась от смущения и предвкушения встречи. О чем мы будем говорить? Что мы будем делать, когда ты придешь завтра? Неужели снова?

Нет-нет. Это исключено. Я ведь люблю Д. И пускай после нового года мы ни разу не виделись, он иногда присылал мне сообщения и мы созванивались. И он все время говорил, что хочет встретиться, но не хватает времени, и я надеялась, что когда-то он все же найдет несколько свободных часов для меня.

Прокручивая по пути все эти мысли, я вдруг, неожиданно для себя рассердилась. Какого черта?! Сколько мне еще слышать его отговорки и ждать, когда он предложит свидание? Настя права, если мужчина хочет, он приходит, если девушка ему нужна, он ее найдет. Д. все это время не искал, не приходил и не хотел. А ты, и нашел и пришел, и кажется, хочешь. А я?

Я просто не могла поверить, что можно просто так взять и начать встречаться с тобой.

Но на следующий день я была во всеоружии. Нам как раз дали стипендию, и я, сбежав с последней пары по физ-ре, помчала домой. По пути я купила колбасу, сыр и зелень для пиццы. Я решила, что устрою для тебя королевский прием.

Все шло идеально. Я успела замесить тесто, принять душ, надеть обтягивающую футболку и джинсы, накраситься, засунуть пиццу в духовку и еще раз протереть лосьоном брови. После нескольких тщательных оттираний и умываний за последние сутки, они приобрели вполне сносный вид.

Увидев тебя снова на своем пороге, я едва не потеряла сознание от волнения. Я боялась на тебя взглянуть, а ты как специально сверлил меня взглядом.

— Проходи, раздевайся, я пока пиццу достану, — сказала я.

— Ты сама приготовила? Для меня? — удивился ты, потянулся, чтобы поцеловать, но я увильнула на кухню.

Сняв куртку и ботинки, ты последовал за мной. Я вытащила противень с пиццей из духовки, поставила сверху на плиту. Сняла кухонные варежки прихватки. Положила их на стол, хотела уже обернуться и предложить тебе попробовать свое творение. И в этот момент ты подошел сзади и обнял меня. Подышал в волосы, потом поцеловал в ямку под мочкой уха, а затем стал нежно целовать шею. Еще через мгновение, ты развернул меня лицом к себе, и мы поцеловались по настоящему, так же как в ту безумную ночь.

Мне казалось, земля уходит из под ног. Кровь стучала в ушах. Ты поднял вверх мои руки и одним движением стащил с меня футболку.

— Нет, нет, не здесь, — только и смогла выдохнуть я.

Прикрываясь футболкой, я направилась в свою комнату, ты устремился за мной. Мы упали на кровать, и продолжили начатое. Мне казалось, я улетаю в какие-то неведомые головокружительные миры, где нет ничего и никого, кроме нас двоих.

Ты уже расстегнул ремень на моих джинсах, как вдруг раздался звонок в дверь.

— Ты кого-то еще ждешь? — шепотом спросил ты.

— Никого, но надо пойти посмотреть, — я испуганно вскочила с кровати, натянула футболку и, пригладив волосы, пошла в прихожую.

— Если это Настя, не открывай, — сказал ты мне вслед.

Я посмотрела в глазок и увидела старшую по подъезду. Вездесущую активную тетку, которая дружила с моей бабушкой. Если ей не открыть и не узнать чего она хочет, она будет наведываться и трезвонить в дверь каждые полчаса.

— Люда дома? — сразу напустилась тетка, едва я отворила.

— Нет, на работе.

— А Юля?

— Тоже.

— Передай тогда Люде, что пенсия в пятницу будет не в 10–00, как обычно, а в 12–30! У Зинаиды добавился второй участок, — прогремела она.

Я кивнула.