Вечер прошёл блестяще. Когда находишь родственную душу и с полуслова понимаешь друг друга, чувственная, романтическая мужская дружба превыше любви женской.

В девять утра меня разбудил телефонный звонок. Джейкоб предложил отправиться на прогулку в Ботанический сад. Условились, что он заедет за мной к часу дня. Приятности продолжились. Точность – вежливость радужных королей. Без пяти час джентльмен отрапортовал, что карета подана. Выйдя на улицу, я изумился, увидев белый кабриолет, припаркованный возле дома. Джейкоб в элегантном белом костюме с изящным букетом алых роз стоял возле раскрытой передней двери. Цветы для меня?! Вот это мужчина! Неужели и в сексе он такой же нежный и чуткий?

Держась за руки, мы гуляли по саду, наслаждались ароматом цветов и благостной, необычной для шумного города тишиной, нарушаемой щебетом птиц. Влюблённые парочки нормальных мужчин и женщин одаривали встречных лучезарными улыбками. Я последовал их примеру, улыбнулся и приветливо наклонил голову. Получилось неплохо – мне мило ответили. Такое случалось и прежде, когда я гулял с Даниэлем, но то был спектакль, игра. Теперь всё по-настоящему, как и новые ощущения, непривычные и пугающие.

Джейкоб что-то говорил; я слушал его невнимательно, вполуха, и думал о дочери: «бедная девочка». – Идиллию райского сада взорвал возмущённый голос Джейкоба. Он говорил громко. Парочки, гуляющие впереди нас, оборачивались, кто-то с любопытством, кто-то с осуждением наблюдал за его бурной жестикуляцией.

– Нравы падают. Когда я работал в полиции, мы проводили облавы, вылавливали проституток и проститутов. Среди них столько гетеро! Они ничем не брезгуют ради гнусного заработка. Как я их ненавижу! Прям счас задушил бы!

Я представил на своей шее крепкие пальцы Джейкоба, и наяву почувствовал, как сжимают они горло. От ужаса лицо моё передёрнуло, и я взмолился, не понимая причины ярости, нахлынувшей на него.

– Тише говори, на нас люди смотрят.

Джейкоб встрепенулся, замолк, глянул кругом и с досадой покачал головой. Я воспользовался паузой и тихо спросил, отвлекая от гневных мыслей:

– Тебе приходилось пользоваться услугами проститутов?

Джейкоб презрительно усмехнулся.

– Это было давно и неправда.

– Расскажи.

– Зачем тебе эта грязь? – искренне удивился он.

– Хочу получше узнать тебя.

– Но я же сказал, это было давно и неправда, – заупрямился Джейкоб.

– Всё равно, расскажи.

Джейкоб поколебался и уступил.

– Коль ты настаиваешь, – нехотя молвил. – Это случилось однажды. В молодости. Я только начал служить в полиции и вместе с напарником зашёл в мужской клуб. Принять нас за полицейских было сложно, мы были в штатском – вылавливали уличных торговцев наркотиками. Выпили по кружке пива, расплатились и собрались уходить. Увидев в руках моего напарника крупные купюры, бармен заговорчески подмигнул ему и спросил, хочет ли он развлечься. Не спрашивая согласия, напарник – сержант, а я рядовой полицейский – он ответил за нас обоих: «На двоих». Я понял, но промолчал. Старшему по званию не перечат. Бармен знаками указал на задрапированную дверь позади себя. Мы юркнули вовнутрь, поднялись на второй этаж – богатый выбор всех цветов и оттенков ждал клиентов с первого этажа. Сержант заторчал на двухметровом блондине, кинув меня на попечение пухленького испанца. Я быстро с ним разобрался, и пока сержант развлекался, сидел на диване и потягивал виски. По-видимому, сержант ждал от меня большего, поскольку больше в дома утешения не приглашал. До сих пор с горечью вспоминаю тот эпизод. Потому и зол на проститутов всех мастей и народов. Прости, если чересчур резок в суждениях.

– Спасибо за откровенность, – я почувствовал неловкость за то, что заставил его окунуться в неприятные воспоминания.

Переживал он недолго. К нему вернулось благодушное настроение, и он вспомнил комичный случай из жизни коллеги-полицейского. Слово за слово, не спеша, дошли до цветочной оранжереи.

– Зайдём, пообедаем, – предложил Джейкоб, увидев китайский ресторан.

Большой зал заполнен был на четверть. Мягкая музыка располагала к интимной беседе. Официант крутился возле столика и услужливо подливал чай. За разговором не заметили, как стемнело. Джейкоб спохватился первым. Подозвал официанта. Рассчитались. По обыкновению, каждый за себя. Когда подъехали к моему дому, небо блистало звёздами. Запарковались. Джейкоб нежно положил руку на моё колено – сердце ёкнуло, рука сместилась выше, и он заговорил вкрадчиво:

– Хотелось бы посмотреть, как ты живёшь. Пригласишь на чашечку кофе?

Я понял намёк и запротестовал.

– В квартире не убрано. Отложим на неделю.

– Меня это не смущает…

– Но… Беспорядок на кухне… Ты обо мне плохо подумаешь.

– Я помогу с уборкой, – обрадовался Джейкоб, – могу приготовить романтический ужин. На кухне мне нет равных.

– Мы только из ресторана, – робко запротестовал я.

– Ужин плавно переходит в завтрак, – мягко озвучил он намерение остаться на ночь.

Обратной дороги нет, твердил внутренний голос. Ренегат – отступник, изменивший убеждениям, принципам, воспитанию, и перешедший в лагерь врагов его прежних друзей. Легко ли стать перевёртышем? Маленький шаг, небольшое усилие над собой, и ты такой же, как все. Не гоним, не презираем, слился с толпой, и с ней, а иногда и во главе, сам уже преследуешь вчерашних единоверцев в священном походе блюстителей общественной морали и нравственности. Не бойся! Дети и внуки не осудят тебя, даже если узнают, что их предок – вероотступник. Вчера ты ничтожный примат в глазах человеков, но уже завтра – достойный член популяции гомо сапиенс! Смелее, отважный идальго! Сегодня начинается завтрашний день. Колебания отброшены:

– Кухня и холодильник в твоём распоряжении.

Вошли в лифт, поднялись на восьмой этаж. Зашли в квартиру. Сердце так не дрожало при первой близости с женщиной. Тело стало влажным от пота, я не был готов к быстрому развитию отношений и, намереваясь остудить романтика-полицейского, предложил:

– Посиди в гостиной, включи телевизор, я приму душ и переоденусь.

Джейкоб улыбнулся.

– Ты в доме хозяин. Делай то, что считаешь нужным.

В душе я намеренно задержался подольше. Вышел, обтёрся махровым полотенцем, надел свежую рубашку, просторную, чтобы телу легче дышалось, и вернулся в гостиную с бутылкой белого сухого вина, лучшего напитка для утоления жажды. Джейкоба не было. Я зашёл на кухню – пусто, открыл дверь спальни и застыл на пороге – Джейкоб лежал в моей постели, голый, слегка прикрытый простынёй, и улыбался блаженно.

– Подойди ко мне, – нежным голосом попросил он и протянул руку.

Ноги не слушались, стали вдруг ватными. Я с трудом сделал два шага и остановился на полпути.

– Сядь рядышком, дай мне руку.

Я продолжать стоять, сжимая в руках бутылку.

– Смелее, – подбодрил Джейкоб.

Запрограммированное решение тяжело отменить. Руки, ноги, все части тела слепо повиновались коду, неделю как завладевшему сознанием. Подчиняясь ему, осторожно присел на краешек постели. Джейкоб блаженно улыбнулся, слегка сжал протянутую руку и побледнел. Глаза выкатились из орбит и застыли, превратившись в два безжизненных глянцевых стёклышка. «Он умер?» – испугался, внезапно пришедшей догадке.

– Джейкоб! Джейкоб!

Романтик не подавал признаков жизни. Похлопал по щеке – ноль эмоций. Неподдельный страх сковал разум: что делать? Угораздило так глупо влипнуть! Как объяснить детективам, почему малознакомый старик, раздетый догола, оказался в моей постели, и почему он умер, едва я вошёл в комнату. Естественная смерть? Всему есть причина. Обшарив карманы, обнаружил коробочку от лекарства «Виагра-Плюс». Джейкоб не доверял себе и подстраховался перед интимной близостью? Возбуждающее лекарство расширяет сосуды, усиливает кровоснабжение и увеличивает нагрузку на сердечно-сосудистую систему. Джейкоб не рассчитал силы, принял двойную дозу, и сердце объявило локаут, не выдержало нагрузки. Поверит ли полиция в разумное объяснение?