По всему храму полетели леденящие душу мрачные тени – не упокоившиеся души жителей деревни сожжённых заживо фашистами. Евдокия потянула гигантские руки к девушке. Ирина Вячеславовна от увиденного обомлела, одной рукой облокотившись на престол, другой схватившись за сердце. Прасковья Ульяновна, сделав несколько шагов вперёд, встала между Эльвирой и старухой.

- Уймись, Евдокия, - без тени страха вымолвила она, - Я помню тебя другой. Доброй и помогающей людям. Не гневи Бога своим жестокосердием.

Старуха замерла, пристально всмотрелась в лицо Прасковьи Ульяновны и, признав в ней девочку, приходившую в довоенное время помогать с уборкой храма, смягчилась и вернулась в прежний вид.

- Я токмо волю Божью исполняю, - грозно провопила она и перекрестилась, - каждого грешника не минует кара Господня.

- Не прикрывайся Господом Всевышним для оправдания твоих мерзостей творимых от его имени, - продолжала отповедь Прасковья Ульяновна, - Истинно говорю - не Божий промысел ребятишек сживать со свету. Бог милосерден, а ты ожесточилась за годы одиночества. Узри веру в твоём сердце. Есть ли в нём место для прощения? Не обуял ли тебя дьявол, поселив в нём гнев и бессердечие?

Евдокия задумалась над услышанным. Взор её смягчился, плечи поникли. Эльвира остолбенела в растерянности, боясь после перевоплощений старухи в чём-то ей перечить.

- Грех надо искупить, - непреклонно произнесла Евдокия и, оборотившись к Эльвире, указала длинным иссохшим перстом на неё, - Пусть ступает в услужении к храму. А там посмотрим. На всё воля Божья.

От повеления старухи Эльвиру бросило в жар и всё вокруг поплыло перед глазами. Бросив пронзительный взгляд на объятую ужасом девушку, Евдокия истерично рассмеялась ей в лицо и, топнув ногой, с оглушительной яркой вспышкой, разнёсшейся гулким эхом по храму, растаяла в воздухе. Храм закачался от грохота, грозясь рухнуть на головы гостей. Ударной волной девушку и старушек сбило с ног и раскидало в стороны. Отброшенная к стене Эльвира крепко ударилась головой о брус и затихла.

Придя в чувство и открыв глаза, она оглянулась вокруг и увидела, что находится не в храме, а в кабинете психотерапевта. Позади кресла слышался тихий стон. Эльвира, чувствуя пронзительную боль во всём теле, приподнялась с кресла и увидела лежащую на полу Маргариту, раскинувшую руки и судорожно мотающую головой. Дверь широко распахнулась. Первой в кабинет влетела секретарь и, бросившись к Маргарите, схватила её за плечи и слегка потрясла.

- Маргарита Николаевна, вы меня слышите?

- Да, Валя, нормально, - приходя в чувство и хлопая большими глазами, промолвила психотерапевт, - Принесите, пожалуйста, воды.

Помощница помогла Маргарите встать на ноги, присесть в кресло и выбежала из кабинета за водой.

- Что здесь произошло? – спросила Анастасия Викторовна, первым делом кинувшаяся к дочке и прижав её к себе.

- Не знаю, мама. Я будто уснула, а когда пробудилась - увидела Маргариту на полу.

- Эльвира тут ни при чём, - жадно отхлебывая воду из стакана, поданного секретарём, произнесла психотерапевт, - Слишком могущественная сила противостоит её желанию вернуть ребят.

- Но исцеление от этих видений есть? – спросила Ирина Вячеславовна, склонившись над Маргаритой.

- Может помочь только исполнение повеления Евдокии, - ответила женщина, утирая рукой выступившую испарину на лбу, - Другого пути для спасения детей нет. Видения будут преследовать Эльвиру, пока в её сердце жива надежда на их возвращение.

- Но может со временем Эльвира забудет о случившемся? – выпалила Анастасия Викторовна, не смиряясь с решением психотерапевта, - И тогда видения исчезнут?

- Навряд ли. У вашей дочери очень добрая душа, - Маргарита взяла подошедшую девушку за руку, - Даже если это случится через много лет, Эльвира всю оставшуюся жизнь будет мучиться от осознания своей вины. Что она могла спасти ребят и отступила не в силах преодолеть страх.

- Но как девочка может уехать неизвестно куда и еще прислуживать мифической старухе? – рассердившись упорству психотерапевта, возмутилась Анастасия Викторовна, - Вы вообще понимаете о чём говорите?

- Вы плохо знаете Эльвиру и даже не представляете, какая в ней таится невероятная сила воли, - вставая с кресла, невозмутимо ответила Маргарита, - Ради возвращения ребят она готова ко всем испытаниям. Верно, Эльвира?

Девушка кивнула головой в знак согласия и посмотрела в глаза женщины. Её уверенный взгляд говорил об абсолютной убеждённости в правоте сказанных слов. Маргарита прекрасно понимала, что Эльвира не отступится ни перед какими преградами. Она видела насквозь эту хрупкую девочку: её мысли, её мечты, готовность пожертвовать хоть своей жизнью ради призрачного шанса на спасение друзей.

Глава тридцатая.

Минуло больше трех месяцев со дня приезда Эльвиры в храм Старой Сычевки. Этому событию предшествовали долгие тяжелые обсуждения на семейном совете. Мама категорически была не согласна с одиночным пребыванием Эльвиры в непонятном месте в компании со взбесившейся старухой, к тому же находящейся в непривычном иллюзорном виде. Метущийся отец то поддерживал жену, то под напором родителей и их твердых аргументов перебегал на их сторону. В необходимости поездки Эльвиры в храм была непреклонно уверена лишь Ирина Вячеславовна, в конечном итоге задавив своим авторитетом и убедив в этом всю семью ежедневными увещеваниями. Последним решающим доводом, окончательно сломившим сопротивление Анастасии Викторовны, было обещание прабабушки поехать в храм вместе с Эльвирой и неотлучно следить за ней. В начале марта вопрос о поездке был окончательно решён и вскоре Эльвира с родителями и прабабушка отправились в путь к храму на машине, груженной запасом продуктов и несколькими чемоданами с вещами.

К удивлению Эльвиры и Ирины Вячеславовны в Макаровке к ним присоединилась Прасковья Ульяновна, выказавшая неожиданное желание пожить вместе с ними в храме.

- Со мной вам будет спокойнее, - обосновала она свою просьбу, - Да и мне на старости лет не помешает позаботиться о своей душе.

Поселившись втроём в причтовом домике, стоящем позади храма и состоящем из нескольких небольших комнат и просторной кухни, Эльвира со старушками утром кухарничали, днём наводили порядок в храме, вечерами гуляли по деревне, а с закатом солнца сидели в ризнице с являющейся Евдокией, беседуя о Боге и вспоминая прошедшие годы. Первое время старушки пробовали выпытать у Евдокии – есть ли смысл в их пребывании в храме и насколько долго они останутся здесь. Евдокия пожимала плечами и неизменно твердила: «На всё воля Божья». Смирившись с невозможность что-либо изменить либо как-то ускорить события, гости безропотно выполняли её наказы, питая себя надеждой на скорое разрешение их участи. Чем больше времени проводила Эльвира в разговорах с Евдокией, тем больше она открывала для себя её таинственную душу. В действительности старушка, пережившая и гонения большевиков, и злодеяния фашистов, была трогательно сентиментальна, когда речь заходила о прожитых годах и жителях заброшенной деревни. Один раз Эльвире даже показалось, будто скупая слеза покатилась по её щеке при воспоминании о минувшем. В Евдокии девушка увидела не прежнюю бессердечную злодейку, а несчастную старушку с незавидной судьбой. Поразительно было и то, что несмотря на иллюзорность, Евдокия сохранила свой целебный дар, применяя его для оздоровления гостей. Измучившаяся последние годы болями в спине, Ирина Вячеславовна после единого прикосновения руки Евдокии обрела давно забытую живость в движениях. Глядя на помолодевших бабушек, сбросивших благодаря дару Евдокии лет по пятнадцать, Эльвира не уставала удивляться великой силе заложенной в сухонькой старушке. Прожитые в храме дни сблизили Ирину Вячеславовну и Прасковью Ульяновну с Евдокией. Они больше не сторонились друг друга, живо общались, делились сокровенными тайнами и даже порой подшучивали.

Родители Эльвиры, навещающие их каждые выходные и привозящие недельный запас продуктов, заинтригованные рассказами дочки и прабабушки о вечерних беседах с Евдокией решили воочию убедиться в реальности старушки. К их разочарованию Евдокия так и осталась скрытой от их взора. С изумлением наблюдая, как Эльвира и бабушки разговаривают с незримым собеседником, родители старались не воспринимать увиденное, как коллективное помешательство, решив, что всё дело в Евдокии, открывающейся лишь тем кто в ней нуждается.